"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Киров Никита

Негодующий вопль Петровича снёс петуха с забора, заставил Полкана жалобно заскулить и забиться в будку и вызвал непроизвольное мочеиспускание у моментально проснувшегося и до смерти перепугавшегося Степаныча.

Сидящий на земле, матерящийся и озабоченно стирающий кровь с лица Иван не сразу понял, почему резко намокли брюки, а в нос кроме привычного аромата нестиранных носков ударил едкий, выбивающий слёзы запах аммиака. И только опустив глаза, увидел расплывающуюся желтоватую лужицу у штанов. Ещё не до конца осознав произошедшее, старый алкаш перевел обалдевший взгляд на смущённо потупившегося Валерия.

Крики и вопли Петровича и Степаныча согнали к дому пенсионера всех соседей. Петрович яростно махал топором, стремясь сблизиться и поразить противника мощным ударом обуха. Степанович грамотно отбивался граблями, не подпуская разъярённого противника к себе.

Соседи отняли у гладиаторов оружие и развели по домам. Спустя три часа ополоснувшийся в тазике, переодевшийся в чёрную футболку и ватные штаны и налепивший пластырь на поцарапанную рожу Петрович нервно мялся во дворе. Похмелье адской болью разрывало голову и сушило горло, требуя живительной дозы спиртного. Но денег для похода в магазин к Верке у него не было.

«Можно было бы в долг пузырь попросить, но я ещё за прошлые две бутылки не рассчитался», — озадаченно поскрёб заскорузлой пятернёй затылок старый алкоголик.

Мозг пытался найти решение этой проблемы, но ничего путёвого в голову не приходило. Горестно вздохнув, старик вернулся в дом выпить очередную пару кружек воды.

Громкий стук в дверь и злобный лай Полкана заставили деда оторваться от живительной влаги.

— Кого ещё там черти принесли, — пробурчал Петрович, направляясь к высокому, в человеческий рост забору.

Прикрикнул на продолжавшего заливаться истеричным лаем кобеля, скинул защёлку с калитки и со скрипом отворил дверку. И чуть не сел прямо в пыль, изумлённо вытаращив глаза. Перед ним стоял пластиковый ящик, на четверть заполненный водкой.

«Здравствуй, белая горячка. Звездец, допился, млять…» — Петровича затрясло.

Он закрыл глаза и с силой протёр их кулаками, а потом опять открыл. Водка никуда не делась. Пенсионер, не веря своему счастью, осторожно дотронулся до ближайшей бутылки, ощутив пальцами прохладу стекла.

«Она настоящая!» — По небритой щеке Ивана Петровича потекла счастливая слеза. Расчувствовавшись, старик приник губами к стеклу с вожделением старого ловеласа, слюнявящего молодую любовницу.

Чуть придя в себя, пенсионер заметил бумажку, вставленную между бутылками. Дрожащими руками взял и развернул листок.

«Прости, братан, это тебе», — прочитал, шевеля губами, крупные печатные буквы.

«Степаныч, шельма, извиниться решил», — умилился Петрович.

«Но откуда у старого козла деньги? Ему-то и на „Приму“ не всегда хватает», — всплыла в голове настораживающая мысль.

«Да какая, на хрен, разница? Извинился, и ладно», — отогнал сомнения предвкушающий опохмел Иван.

Он подхватил ящик и с энтузиазмом потащил его в дом. Захлопнувшаяся дверь отсекла довольного Петровича от окружающего мира. Раскупоривший бутылку и жадно глотающий прямо из горла живительный эликсир алкоголик не обращал внимания на лай Полкана и не видел, как над забором появилось лицо молодого человека, сосредоточенно осматривавшего придомовую территорию. Заметив злобно рычавшую собаку, он метко кинул ей пару кружков аппетитной розовой колбасы. Вечно голодный Полкан, которого «заботливый» хозяин периодически забывал покормить, сожрал еду за считаные секунды, а через несколько минут уже мирно спал, наполовину высунувшись из своей будки.

Верка скучала. Посетителей сегодня было мало. Закадычная подруга Наташка, ежедневно бегавшая поболтать в магазин, уехала на неделю к своему парню в Ленинград. Серафима Павловна, ходячий выпуск самых скандальных сельских новостей, сегодня за хлебом не пришла. Валера, сын председателя колхоза, регулярно приезжавший перепихнуться по-быстрому, удрал в Москву, поступать в Тимирязевскую сельскохозяйственную академию. Прочие любовники и ухажёры тоже были заняты своими делами.

Через часик-полтора, как всегда, забежит Коля, но Верке он уже немного надоел. Возрастного и наглого Овчинникова она терпела только ради регулярных денежных подачек и периодических дорогих презентов.

Начальнику «Главдорресторана» ничего не стоило подарить продавщице золотое колечко или дефицитные духи «Красная Москва», вызывая у Верки очередной прилив желания горячо отблагодарить благодетеля в самых разных позах.

Но в общении с местными Коля был подчёркнуто холоден и держал дистанцию. И это не нравилось продавщице.

«Ишь, барином себя воображает, а мы, значит, чернь, с которой можно разговаривать через губу», — отмечала она, наблюдая за разговорами Овчинникова с деревенскими жителями.

Но виду не подавала. От неё не убудет, если в очередной раз даст, а дорогие подарки и деньги на дороге не валяются.

Тем более что чересчур навязчивым и надоедливым Коля не был. Их общение ограничивалось еженедельными пятничными встречами на диване в отдельном уголке складского помещения. И пару раз в месяц Николай мог ненадолго забежать вечерком в понедельник или вторник. И всё.

От раздумий Веру отвлекла открывшаяся дверь магазина. И в помещение зашел Он. Стильная футболка с надписью «The Beatles» и изображением «Ливерпульской четверки» обтягивала сухой мускулистый торс. Под короткими рукавами катались тугие шары бицепсов. Широкие плечи на мгновение закрыли дверной проём, погружая помещение в полумрак. Модные потёртые джинсы «Левис» плотно облегали длинные ноги. Образ модного городского парня завершали белые кроссовки «Адидас» — мечта любого советского подростка или студента.

— Здравствуйте, — дружелюбно пророкотал бархатным баритоном посетитель, с любопытством осматриваясь по сторонам. — У вас ситро и что-нибудь сладкое имеется?

— И… имеется, — с опозданием ответила немного зависшая продавщица.

— А «Русская водка» и колбаса какая-нибудь, например «Докторская»? — поинтересовался парень.

— Тоже есть — твёрдо ответила пришедшая в себя Вера. — Водка и вино на полке выше за мною стоят, а колбаса — на витрине. «Докторскую» очень редко завозят, в наличии только «Телячья» и «Любительская». Есть, правда, ещё сосиски «Молочные», но их немного осталось. Чуть больше килограмма где-то.

— Прекрасно, — улыбнулся, сверкнув крепкими белоснежными зубами, посетитель. — Мне кило «Любительской», пару бутылок водки, полкило конфет «Гулливер» и парочку заварных пирожных.

— Хорошо, — медовым голоском пропела продавщица.

Минуту парень наблюдал, как она собирала, взвешивала и укладывала товар.

— Можно вопрос, — неожиданно обратился он к заворачивающей колбасу в толстую серую бумагу Вере.

— Слушаю вас, — проворковала медовым голоском продавщица, остановившись.

— А что такая яркая и красивая девушка делает в обычном провинциальном магазине?

— Работает… — Верка кокетливо стрельнула глазками в незнакомца.

— Это замечательно. Понимаете, тут какое дело. Я работаю на Севере. Обычно пашу там на вахте по три месяца, потом домой на месяц. Сюда привез в дом отдыха матушку. Она не очень хорошо себя чувствовала, инфаркт перенесла, врачи прописали ей больше находиться на свежем воздухе и не волноваться. Я ей путевку купил и сам сюда поехал. Бросить её в такой ситуации не могу. Уже почти четыре месяца без женщины, на стенку хочется лезть.

— И что вы хотите от меня? — Улыбка сползла с лица продавщицы, а от заледеневшего голоса повеяло полярным холодом.

— Дослушайте, пожалуйста, до конца, — торопливо заговорил посетитель. — Я вас увидел вчера у магазина и сразу влюбился. Вы такая роскошная женщина, у меня даже руки трясутся и челюсти сводит от желания обнять и приласкать вас. Проблема в том, что ухаживать за вами у меня нет времени, завтра уже уезжать. Завезу матушку домой, а сам обратно — на Север. Там рядом в радиусе 50 километров ни одной женщины. Только одни заросшие и вонючие мужики. Я просто не выдержу так. Вы теперь мне сниться постоянно будете. Что мне делать?