Не вышло с удовольствием, опередил Туманов. Убрать бы. Перо под ребро или по горлу – и нет проблем. Но Всеволод запретил. Сначала должна была состояться сделка по продаже дома, а уж потом все остальное. Всеволод хоть и верил в клад, но и малое богатство упускать не хотел. Михаил его понимал, оттого и терпел. До поры до времени. До тех пор как на острове все не пошло наперекосяк…
Вторую часть карты Михаил нашел без проблем. Обыскал маяк, пока старик был в замке, и нашел. И появилось у него великое искушение наказать неверную невесту. Да так наказать, чтобы никто ее больше не нашел. Отчего-то думалось не про любимый, давно уже прикормленный чужой кровью нож, а про воду – свинцовую, озерную. Концы в воду, и никто не найдет! Даже хлыщ Туманов. И только один Михаил будет знать, где она, что от нее осталось.
Это были яркие, острые мысли, избавиться от которых не получалось даже во сне. Михаилу снилось, как он топит Анну в озере, снились ее полные ужаса глаза и раззявленный в безмолвном крике рот. И случай подходящий подвернулся почти сразу! Девку за какой-то надобностью понесло на башню, к распахнутому настежь окну. Двигаться Михаил умел быстро и бесшумно. Был соблазн показать ей истинную свою суть, но внутренний голос настойчиво нашептывал – не надо, просто столкни, остальное сделает вода! Он и столкнул, в последний момент только не сдержался, ударил по голове, а потом целое мгновение любовался, как девка камнем летит вниз.
Но и тут Туманов помешал, спас, вытащил из озера! В тот момент Михаил подумал, что Туманова непременно убьет, может быть, даже еще до завершения сделки. Но убить пришлось другого – дурачка Анатоля. Хотя дурачком муженек Матрены Павловны был лишь с виду, а на деле же оказался еще тем пронырой. Видел, оказывается, гаденыш, как Михаил столкнул графиню с башни, и взялся шантажировать, требовать денег. А если у Михаила нет, так пускай ему дружок Севочка поможет.
Михаил с требованиями Анатоля согласился, пообещал принести денег на рассвете, договорился о месте встречи. И пришел, вот только не с деньгами, а с ножом. Анатоль даже не понял, как все вышло, захрипел, схватился за горло и повалился навзничь. Всеволод будет доволен, ему отчим никогда не нравился, а Михаилу хоть какое-то развлечение.
И подозреваемый нашелся! Юродивый Гришка на тело наткнулся, в кровище перепачкался. Очень ловко все вышло! Вот только беспокоили Михаила иные происходящие в замке убийства, те, к которым он лично отношения не имел. В разговоры про оборотня он не верил, хоть своими собственными глазами видел кровавые волчьи следы. Думалось, что это архитектор чудит, что сошел с ума старый хрыч и таким вот способом хочет отвадить от острова посторонних. Ну ничего, у каждого своя забава! А ему, Михаилу, просто нужно быть осторожнее. Глядишь, получится все наилучшим образом обстряпать и на мифического зверя собственные злодеяния списать. Так даже интереснее. Жив был бы отец, гордился бы сынком.
Обо всем этом Михаил думал недолго, потому что иных дел у них с Всеволодом было еще очень много. Карта оказалась не простой, а содержала схему подземных переходов и подземных же пещер, расположенных под островом. Кто бы мог подумать!
Вход в подземелье нашелся в сарае, был он завален всяким хламом, но не слишком старательно, вероятно, не так давно входом этим пользовались. Неужто еще кто-то ищет спрятанное золотишко?
По подземелью, по сырым, гулким переходам, они с Всеволодом бродили не один день, но так ничего и не нашли. Уверенность в том, что клад спрятан где-то здесь, крепла с каждым часом, но где именно?! А Всеволод нервничал, не нравилось ему подземелье, все чудилось что-то, мерещилось. Сказать по правде, Михаилу и самому не нравилось. Жуткое место, так и кажется, что за спиной твоей прячется какая-то тварь, а обернешься – и нет никого! А еще сны! В снах своих Михаил тоже бродил по подземелью, но бродил осмысленно, словно бы знал, куда следует идти. Был он не один, по сочащимся озерной водой каменным стенам следом за ним ползла, змеилась длинная тень, а голос в голове нашептывал:
– Найди зеркала, приведи Анну, и я покажу, где сокровища. Увидишь такое, о чем и не мечтал. Только сделай, что велю.
От снов этих Михаил сначала пытался отмахиваться, но они не отступали, даже днем, стоило только глаза закрыть, перед внутренним взором вспыхивала, змеилась серебряная тень, а голос в голове все шипел и шипел…
Михаил уже смирился и с голосом, и с видениями, даже к зеркалам, что висели в замке, начал присматриваться, да только зеркала то были самые обыкновенные, а он чуял – нужны особенные. Вот только где же их взять?
– Старик знает… – прошуршало в голове. – Старик покажет.
Не покажет старик! Этот старик даром что выглядит чудаком, а стержень имеет точно такой же, как и мариец Кайсы. И смерти не боится. Никакой! Может даже так статься, что смерть он примет как избавление. Тогда как же его заставить?
Решение пришло само, безо всяких нашептываний. Видно же, что старику Анна небезразлична, что печется он о ее судьбе, хоть и виду старается не подавать. Многое его связывало и с ее родителями, и с ее дедом. Вот и вторая половина карты оказалась у него. Значит, и нужно-то всего лишь похитить Анну, а потом пригрозить расправой. Глядишь, и не устоит старик, пожалеет девчонку.
Если бы Туманов Анну с острова не увез, решить задачу стало бы легче, но он увез, даже охранника приставил. Так себе охранника, надо сказать. Пока Всеволод ему зубы заговаривал, Михаил сзади подкрался и чик по горлу. А остальное уже совсем легко вышло. И вот она, Анна! Стоит, к стене спиной прижалась, смотрит со страхом, но одновременно и с вызовом. А глазищи в темноте светятся, что у кошки, только не желтым, а серебряным. Ох, непростая это девка, особенная! И сны его тоже особенные. Уж не выбрал ли тот, о ком в Чернокаменске до сих пор страшные сказки рассказывают, его своим помощником? Не шанс ли это для Михаила стать еще опаснее, еще страшнее своего отца? Да и какая разница, кому служить, если плату обещают более чем щедрую?
* * *
У Августа не было никакого плана. Был лишь ядовитый страх да предчувствие, что сегодня все закончится. Чем закончится, он старался не думать, просто молился, испрашивал для себя силы, чтобы выстоять в этой, дай бог, последней битве. Девочке угрожала смертельная опасность. По его, Августа, вине. Не уберег, не сдержал данное Феде обещание.
Еще и мальчишка… Не мальчишка уже, а взрослый мужчина, но за него Август тоже чувствовал себя ответственным. Только они двое у него сейчас и остались. И все принятые решения лишь его. Вот только времени мало, чтобы рассказать, объяснить. Пусть не все, но самое главное. Только бы мальчишка не перебивал, только бы слушал…
Клим не перебивал, слушал очень внимательно. И с каждым сказанным словом его и без того бледное лицо бледнело все сильнее.
– …И сейчас эта тварь снова рвется в наш мир. Для этого ему нужна Анна, кровь ее серебряная нужна и сила. Веришь?
Ничего не ответил, но кивнул. Хорошо хоть так.
– Подольский думает, что по той карте можно клад найти. Можно, клад тоже имеется. Но не клад главное, а тайник с чешуей. С теми самыми зеркалами. Смотреть в них простому человеку смертельно опасно. Ты, – он глянул на Клима, а потом перевел взгляд на Тайбеков перстень, наверное, сможешь. Но лишь один раз. А потом все… конец.
– Из-за кольца?
– Из-за кольца.
– А Анна?
– А Анна продержится дольше, пока кровь ее серебряная не закипит…
Мотнул вихрастой головой, со свистом втянул в себя воздух. Хороший мальчик – злой, но злость эта правильная. Такая Августу сейчас как раз и нужна.
Они зашли в маячную башню, дверь запирать Берг не стал, лишь прикрыл. Если он все правильно понял, незваные гости долго ждать себя не заставят. А албасты уже тут, выступила из темноты за спиной Клима. Тот поежился, почувствовал нежить.
– Не оборачивайся, – сказал Август мальчишке. – Не надо тебе ее видеть.
