— Слушай, Михаил Игнатьевич… — хитро улыбнулся связной из КГМБ, — я бы забрал в военный центр подготовки некоторых людей из академии. Ту же Ольгу надо подтянуть…
— А жопа не треснет? — прикрыл глаза и откинулся на спинку стула Новоградов.
— Простите? — опешил разведчик.
— Говна поешь, говорю. На моих людей рот не разевай. Вот, Михаил Игнатьевич, список людей, которые поедут со мной после экзамена в мой студенческий лагерь. Студенты и преподаватели. Я сам со своими друзьями займусь их подготовкой. И не всяким безбожникам пытаться утянуть моих людей.
— При всём уважении, Иннокентий Игнатьевич, — суровым взглядом глянул на него ректор, а затем посмотрел на список. — Ба… Так это же… Безродные студенты… Или те, из разорённых родов, кто едва сводит концы с концами. Подожди-ка… Наши преподаватели на полставки? Я ведь правильно понял?
— Да-да, всё правильно вы поняли. Здесь все те, на кого нашему дорогому гостю в действительности насрать. Просто цифры в статистике. Возобновляемый ресурс, чья польза оценивается числом убитых тварей за единицу собственной жизни. Я тоже, знаете ли, не шкаф слепой, меня не отвернёшь, не завесишь. Я вижу, куда ветер дует, и о сегодняшнем разговоре знал ещё до того, как этот безбожник допил свою первую кружку кофе сегодня утром. И мне, в отличие от него, на них всех не наплевать. Это МОИ студенты, МОИ коллеги. И я их преподаватель и соратник. И мне не насрать на то, переживут они маноизвержение или нет. Я всё сказал. Можете не провожать.
Цербер поднялся со стула и вышел прочь из кабинета, чтобы вернуться к раздаче оплеух своим нерадивым студентам.
— Что-то Цербер уже совсем берега попутал… — скривился Пётр Захарович.
— А как ты хотел после того, как рассказал, что Берестьев уехал в заграничную командировку, полную опасностей? Слышал же, как его голос изменился, когда он про болгарские приключения вспоминал. Сам душу старого ликвидатора разбередил. Ничего. Он остынет, ты остынешь. Да и вообще, в чём он не прав?
— Да в целом-то он во всём прав… Просто Касаткина…
— Что, понравилась? — ухмыльнулся Журавлёв.
— Этот цветочек расцвёл слишком ярко…
— Стареешь ты, Пётр Захарович, стареешь…
Глава 10
Амазония.
— Ну давай, хвостатый… — Я прищурил глаза и подал условный сигнал Фомченко.
Рёв сменился слезами, когда крокодилу по морде, взмывшей к верхушке того огромного дерева, на котором я засел, прилетело тяжеленным хвостом нашей красавицы Хлоши. Зубы полетели, как снежинки в морозную новогоднюю ночь.
Зарядила она крокодилу знатно, но не вырубила — нокаута не случилось. Да и особого вреда не нанесла… Лишь ещё чуть больше разозлила. Ну и отбросила на пару десятков метров. В целом удар бронехвостом вышел зачётный. Словно размашистый, стремительный боковой слева в боксёрском поединке. Страж от такой наглости опешил и уставился на моего фамильяра.
Планируя битву, мы с Фомой выиграли время, разработали тактику, обсудили возможные варианты развития событий, и после появления и резкого удара Хлоши Фомченко должен был вернуть её в лабиринт. Я не верил, что этот удар будет иметь сильный эффект: разница в росте и весе была колоссальная. Поэтому мы этой атакой планировали лишь отвлечь внимание зубастого дурня. Кто ж знал, что Хлоша может не только уменьшиться, но и вырасти? Я вот не знал. Никто не знал. А она не особо стремилась рассказывать… В итоге вот как всё вышло. И вышло удачно. В целом Хлоша, конечно, ещё сильно уступает крокодилу-переростку, зато её хвост теперь не намного меньше его пасти по размеру.
— О-О-О-О-О-О! — глубоко вдохнула она и плюнула водным шаром в морду зубастому.
— А ещё больше она может вырасти? — поинтересовался я у Фомы. — Хотя всё, эвакуируй её. А то он уже какую-то магическую дрянь готовит…
Долго упрашивать моего капитана не пришлось, и уже через мгновение он переместил стоящую на задних лапах красавицу, что возбуждённо лупила по земле хвостом. Наконец-то прекратилась тряска, от которой древесный исполин, где я засел, ходуном ходил…
Атака моих потенциальных туфель ударила в пустое пространство сразу, как Хлоша исчезла. И была она такой мощи… Н-да уж. Водяной резак, как у Багратиона, только струя раз в десять толще. И разрушений от него тоже больше… Цвет воды, правда, был розоватый. Видимо, к атаке прибавилась ярость этой безудержной сумки на лапах.
Как бы там ни было, несмотря на заминку, первый ход в нашей партии случился.
— Фома, больше без заминок. Действуем, как обсудили. Анализ, удивления, разочарования оставляем на потом. Виви готова?
— Готова, па! — тут же появившись, заявила Виви.
— Никакого ближнего боя, — напомнил я, сунул в уши затычки и на мгновение прекратил следить за бесящимся крокодилом, разыскивающим пропавшую бобриху, что так нагло и дерзко посмела сперва дать ему своего бобриного леща, а затем ещё и плюнула в лицо. Хоть это была и магическая атака, но эта громадина, очевидно, слишком крепка, чтобы подобное ей хоть как-то навредила. Всё ж родная стихия.
— Пи! — дал отмашку, что готов, мой пушистый эвакуатор, тоже закрыл уши затычками и забрался по одежде на шею Виви.
Мгновение — и моя красавица выпустила изящные крылья, способные заставить дрожать от страха особо впечатлительных людишек. Чего не скажешь о крокодиле… Он на мою вампирессу вообще внимания не обратил, всё продолжал вертеться и ползать взад и вперёд, пытаясь найти наглую бронехвостую даму.
— Ну и зря… — отметил я, наблюдая за началом звуковой атаки.
Крик, подобный душераздирающему воплю, разнёсся по джунглям на многие километры.
— Тц… Ему хоть бы хны! — пожаловалась, пытаясь отдышаться, Виви.
— Ну почему же? Вон, взбодрился, о Хлоше забыл… — вытащил я затычки из ушей, — на нас смотрит…
— Па, я сапожки хочу…
— Начинается… Фома, спаси меня… И вообще, давай уже, третьего и четвёртого бойцов выпускай.
Мы решили, что попробуют свои силы, испытывая на прочность этого зубастого, не все мои фамильяры. Кену, например, здесь было делать откровенно нечего, если только…
— Пи! Пи-пи…
— Так я и думал. Только зря выбитый с кровью зуб облизывал… Не тошнит его хоть?
— Пи! — утвердительно кивнул Фома, мол, тошнит.
— Ну и ладно… Пивом полечится.
Я так и думал, что с тварями такого ранга превращение у Кена не сработает. Это бы слишком из ряда вон выходило. Это же… Даже не знаю, подходит ли то определение Титана, что я как-то дал существам более могущественным, нежели Грандхимеры, зубастому или нет… В любом случае Кен пролетал.
Гри я не пускал, хоть она и обещала удивить. Фомченко так и сказал, мол, «пи-пи-пи», и крокодилу будет полный «пи», но я всё равно отказал. Крокодилу я и так задам трёпку. Он меня беспокоит, но не так сильно, как тот, кого эта тварь глухая охраняет. Эх, хотел же, блин, по-хорошему, посмотреть издалека, не привлекая внимания… Чего он вообще вылез из реки⁈
Виви исчезла в лабиринте, Фома тоже. Зубастый начал скалиться и, мельком глянув на меня, начал стрелять глазками по сторонам. Хех, явно догадался, что я работаю не один. Только вот заметить на фоне своего размера букашку Йобжика не смог. За что и получил в брюхо. Зелёная молния была просто гигантской на фоне самого уроженца Беловежской пущи, но не настолько мощной, чтобы поколебать этого бедового стража. Тот лишь в очередной раз дёрнулся и начал зыркать интенсивнее по сторонам, выискивая обидчика. Но споймать ежа, давшего дёру под листву, почти нереально.
И зря он отвлёкся на Йобжика, потому что мой хороший мальчик, воочию увидев эту тушёнку амазонскую, едва слюной токсичной не захлебнулся. Стоя у дёргающегося хвоста, он пальнул жаром в крокодилью задницу и выдохнул полную грудь леденящего душу холода на водяную подушку под крокодилом, замораживая воду и вместе с тем пытаясь заключить в лёд опасно дёргающийся отросток.
— Воду заморозил, а вот хвост сковать не получилось…
