Она со значением посмотрела на сидящих впереди должников. Вслед за ней это сделали и остальные, взглядами давая понять, что с ними будет, если такое замечательное мероприятие накроется медным тазом из-за каких-то неучей. Те, кажется, прониклись.
В этот момент я ощутил зовущий импульс в голове. Класс бурлил из-за поднятой темы, поэтому никто не обращал на меня внимания. Пользуясь этим, я углубился в свое сознание. «Стучалась» Альбиона, с которой у меня теперь всегда была связь.
«Есть!» — мысленно воскликнул я, едва распознав мыслеобразы, отправленные подручной.
Одержимая из мыслеречи научилась передавать только короткие фразы, но имела возможность отсылать мне визуальные образы. Именно этой особенностью я воспользовался, чтобы иметь связь с Иллиарой. Альбиона отправила мне образ записки, написанной женщиной.
Сконцентрировавшись, я начал распознавать слова. Это было сложнее, чем читать вживую, но сейчас я был так напряжен, что разобрался с задачей, даже не почувствовав этого. Тем более, записка была достаточно короткой.
«Старейшие собирают деньги не только с меня, но и из других доступных источников. Все идет на контакт с мясниками и всякой швалью из трущоб. Выкупают всех доступных пленных людей, которые и пойдут на жертвоприношение. В деле задействована в основном мелкая аристократия и очень много преступности. Место выяснить не смогла, но дата, как мы и предполагали. Прости за сумбурность. Больше ничем помочь не могу».
Я откинулся на стул, размышляя об увиденном. Иллиара добыла не так уж и много информации, но лучше это, чем ничего.
«Что мне это дает?» — задался я вопросом.
Теперь я получил подтверждение масштабности происходящего. Лезть в это в одиночку выглядело еще опаснее, чем раньше.
«Но кому дать знать о ситуации и как?» — перешел я к следующей дилемме.
На краю сознания смутно крутилось какое-то решение. К сожалению, звонок с урока прервал размышления.
Тут же повскакивали с мест и засобирались мои однокурсники. Не став терять времени, я встал вслед за ними и направился к выходу из аудитории. Впереди ждал обед.
«Поем, может, голова начнет варить?» — задался я вопросом.
Через минуту я вместе с другими голодными студентами ввалился в обеденный зал. Едва это произошло, как я ощутил на себе внимание. Любой маг рано или поздно развивал в себе ощущение чужого взгляда, а Злоба усиливала его. Поэтому я повернулся на ощущение и понял, что оно исходит от стола преподавателей, где был Винтерс. Наставник редко трапезничал в зале, но сегодня он был здесь.
«Быть может, ему что-то надо?» — задался я вопросом.
Так оно и оказалось. Едва мы встретились взглядами, как Винтерс жестом подозвал меня. Кивнув, я пошел к нему, но неожиданно отметил, что и другие преподаватели то и дело посматривают на меня. Это уже вызвало настороженность.
Я начал припоминать последние дни, ища то, что могло бы привлечь внимание преподавателей, но ничего такого в голову не приходило.
— Добрый день, наставник, — произнес я. — Вы что-то хотели?
— Хмф, — странно фыркнул Винтерс. — Можно и так сказать.
Говоря это, он не отрывал взгляд от утреннего новостного выпуска, видимо, увидев там что-то интересное.
— Вот, взгляни, — наконец произнес он. — Я пока даже не знаю, как это охарактеризовать.
Он положил газету на стол и повернул ее ко мне. Я заметил, что та открыта в самом конце, на новостях светской хроники. Это прибавило недоумения, но все рассеялось, стоило увидеть название статьи.
«Любвеобильная певица и её поклонники», — прочитал я.
Заголовок уже дал понять о содержании, и он не обманул. Неизвестный писака в скабрезной форме высказывался о неизбирательных вкусах певицы, к которой «то и дело ходят мужчины». Уже похолодев, я по диагонали прочел статью и остановился, увидев то, что хотел показать Винтерс.
«Среди поклонников оперной дивы есть и еще совсем молодой ученик Хардена, — мельком прочитал я. — Каково же было наше удивление, когда мы выяснили, что в сети пожирательницы мужчин попал на абы кто, а тот самый молодой талант школы, имеющий двойную силу источника!»
— Твою мать, — не удержавшись, произнес я.
Это была настоящая ирония судьбы. Случайные писаки, следившие за певичкой, вышли на слуг Старейших, посещавших спящего агента. Заметили они и меня. Разумеется, растолковали все в меру своей испорченности, но менее абсурдной от этого ситуация не стала.
«Но как заметили?» — задался вопросом я, разглядывая черно-белые фотографии, на которых был и я, и тот самый посланец Старейших.
Но я тщательно изучал округу с помощью Злобы и не замечал направленного внимания. Как они меня засекли?
Ответ на этот вопрос сыскался в конце статьи, где писака благодарил артефактное фотооборудование, полученное от концерна Харрингтонов.
«Артефакты не создают эффекта чужого внимания», — понял я.
Все смешалось в кучу настолько курьезно, что я ощутил растерянность, не зная, как реагировать. Судя по выражению лица наставника, Винтерс тоже ощущал что-то подобное.
— Это ты? — спросил он, ткнув в черно-белый снимок.
Отпираться было бессмысленно.
— Да, — кивнул я.
Винтерс вздохнул, невольно посмотрев на крупный снимок Иллиары вверху новостной полосы.
— Когда хоть успел с ней познакомиться? — спросил он.
Может мне показалось, а может и нет, но в голосе наставника ощутилась зависть.
— На дежурстве стражи в театре, — честно ответил я. — Вы тогда как раз по своим делам отлучились.
— Ну хорош, чертяка, — произнес он. — Это надо же — ухватиться за эту певицу.
— Ну что вы, наставник, — произнес я. — Мы просто общаемся.
— Общаются они, — вздохнул Винтерс. — Точно, да.
В этот момент я заметил, что сидящий ближе всех к Винтерсу учитель физического развития Хоук явно с интересом слушает разговор. Судя по выражению лица, ни он, ни Винтерс ни капли не поверили в «просто общаемся».
«Возможно, роман с этой певичкой станет хорошей легендой нашего взаимодействия, — подумал я. — Тем более, тут и убеждать никого не надо».
— Знаешь, все бы хорошо, Виктор, — нахмурился наставник. — Но думаю, как бы тут Коннорс очередного скандала не устроила. Скажи спасибо, что она не читает эти писульки. Но сам знаешь — шило в мешке не утаить.
Он свернул газету и хлопнул ею об стол. Тут же вздрогнули еще несколько преподавателей, которые, похоже слушали нас.
— Видишь че, — показал Винтерс. — Скоро все будут знать и, похоже, мне устроят знатную головомойку.
Сейчас корить себя в произошедшей утечке не было смысла. Лично я в таких слухах ничего плохого не видел, но с Винтерсом был согласен. Когда это все дойдет до излишне благочестивой Коннорс, то конечно, что-то будет.
«Будто мне забот не хватает, — подумал я. — Тут в городе должно произойти что-то сумасшедшее. А я думаю, как скажется на моей репутации скандал с Иллиарой».
Внезапно меня осенило. А почему бы не использовать эту, казалось бы, неприятную ситуацию?
— Наставник, — обратился я. — Мы можем переговорить после обеда?
Винтерс кивнул, поняв, что я хочу что-то сказать без лишних ушей.
— Зайдешь ко мне, — коротко бросил он.
Кивнув, я наконец отошел от преподавательского стола. Еще раз перехватив любопытные взгляды преподавателей, я убедился, что все, похоже, прочитали статью. Невольно я еще раз подумал, чем мне это может грозить, и постарался припомнить устав.
«Забавно, но, кажется, я не нарушаю ни одного положения, — подумал я. — Но разумеется, Коннорс найдет, к чему прикопаться».
В любом случае, сейчас следовало подумать о другом. Весь обед я не замечал вкуса еды, размышляя над обращением к наставнику. Допив чай, я поднялся. Винтерс к этому моменту уже ушел, поэтому я направился к выходу.
Удалиться тихо не вышло. Когда я проходил мимо старшекурсников, сидящие там парни громко засвистели. Находившийся вдалеке мой знакомый старшекурсник Теодор махал газетой, давая понять, что все знает. Сидевшая рядом с ним сестра возвела глаза к потолку.
