ничего, кроме правды... На Андрея в упор смотрела Ханна, а в глазах ее
светилось отчаяние. Огоновский сделал успокаивающий жест и демонстративно
отвернулся.
- Мастер Коннор, - словно издалека, услышал он голос адвоката, -
расскажите нам о своем коллеге старшем государственном враче Огоновском...
- Я... - Коннор замялся, преданно посмотрел на судью. - Работая вторым
врачом территории Гринвиллоу, я смог познакомиться с доктором Огоновским
тогда, когда он прибыл на Оксдэм для продолжения государственного
контракта...
- Да-да... - подбодрил его адвокат. "Что ты там начудил?" - вопрошали
глаза Даля. Андрей скривился и приготовился слушать речь Коннора.
- Меня очень удивил тот факт, что доктор Огоновский путешествует по
территории, не расставаясь с оружием, - мямлил тот.
- Что же тут удивительного? - с места спросил Трюфо.
- А дома у него содержался целый арсенал.
- Это тоже странно? - саркастически поинтересовался Даль.
- Истцы! - рявкнул судья. - Я лишу вас слова.
- Мне показалось странным его поведение. Он вел себя слишком свободно...
я видел его пьяным. А однажды... - по виду Коннора становилось ясно, что с
ним крепко поработали, и он пытается выговорить все то, что должен, но у
него это плохо получается, - однажды они с шерифом Маркеласом ворвались в
мой дом с оружием.
- Подробнее, доктор, - добродушно предложил судья. - Вам здесь некого
стесняться.
- Доктор Огоновский был пьян. Была ночь, глубокая ночь, и они приехали ко
мне вместе с шерифом, заставили меня спуститься вниз и пытались объяснить
мне, что я поступил неправильно, отказавшись принять раненого.
- Черт, - сказали губы судьи.
- Вы отказались, принять раненого? - изумился Даль. - Вот об этом,
пожалуйста... поподробнее.
Адвокат защиты вытер со лба пот. На его лице проступала маска отчаяния.
Коннор был не просто глуп, он еще и отчаянно трусил.
- Поздним вечером ко мне привезли человека с огнестрельным ранением Я
отказался его принять, так как... так как при нем отсутствовали протоколы
полиции и вообще не было никаких бумаг. А ночью ко мне приехал Огоновский...
с оружием.
- Он угрожал вам?
Коннор беспомощно посмотрел по сторонам и напоролся на презрительный
взгляд Маркеласа. Шериф незаметно щелкнул пальцами - увидев это, Коннор
дернулся, словно его огрели по голове.
- Нет, ваша честь. Он просто держал излучатель в руке. Это был армейский
излучатель.
- Мы уже установили, что доктор Огоновский имеет полное право на ношение
своего табельного оружия. С какой же целью, доктор, к вам прибыли столь
поздние гости?
- Доктор Огоновский выругал меня по поводу нарушения врачебной этики.
- Вы считаете, что он был не прав? - спросил Трюфо.
- Хватит, - резко сказал судья, глядя в сторону. - Следующий.
- Но мы... - начал было адвокат, но Додд не дал ему закончить.
- Можете подать на меня жалобу! Я сказал, следующий!
На кафедру вытолкнули Бренду. Она посмотрела на Огоновского, победно
усмехнулась и с неожиданной бодростью затараторила: - Доктор Огоновский с
первых же дней показался мне грубым человеком. Ему нельзя отказать в
компетентности и большом опыте, но за долгие годы работы в лучших клиниках
Авроры и Кассанданы я повидала немало докторов - обходительных, хорошо
воспитанных и не позволяющих себе панибратствовать с представителями низших
классов... Даль покрутил пальцем у виска.
- Что-что? - переспросил шокированный судья. - Что вы сейчас сказали?
Каких классов?
- Я сказала, что таких грубиянов я еще не видала, - отбилась Бренда.
- Свидетельница Мэй, я делаю вам замечание. Говорите по существу. Личные
качества доктора Огоновского нас интересуют весьма мало. Он позволял себе
какие-либо оскорбления в ваш адрес?
- Ну еще бы! Два раза он заставил меня ехать с ним на какой-то ночной
вызов, заставлял меня убирать грязь в доме... а потом, - ее голос поднялся
почти до визга, - потом он привез в дом рабыню!
- Свидетельница Мэй, - начал Трюфо, до которого раньше всех дошло, что же
придумали оппоненты, - свидетельница Мэй, а разве...
- Истцы! - завопил судья. - Я лишаю вас слова на время показаний
свидетелей защиты! Продолжайте, мэм Мэй.
- Да, он привез в дом девку, которую купил где-то на стороне. Вот эту. -
И палец Бренды уперся в съежившуюся Ханну. - У них так принято. У них там
почти все имеют рабов и рабынь... Я сперва даже думала, что он купил ее для
того, чтобы съесть. А потом она стала ходить к нему в спальню. Я это видела
- не раз и не два!
Судья пошуршал бумагами на своем столе.
- Совершеннолетие у нас наступает в четырнадцать, - буркнул он себе под
нос. - А ей пятнадцать. Ну, хорошо... Свидетельница Армстронг, идите за
кафедру.
Ханна посмотрела на Андрея. Он молча опустил веки. Тогда девушка сжала
губы и поднялась со своего места.
- Я не была рабыней доктора Андрея Трегарта Огоновского, - громко и
внятно произнесла она. В зале раздались аплодисменты. Судья ударил молотком
и грозно уставился на девушку, стоящую за кафедрой.
- Расскажите нам о том, как познакомились... Надеюсь, мне не придется
напоминать вам об ответственности за клятвопреступление.
- Моя мать собиралась уезжать в столицу, надеясь устроиться в порт.
Девать меня ей было некуда. Дело в том, что... - Она говорила короткими,
рублеными фразами, но на этой споткнулась, закусила губу и беспомощно
посмотрела на Огоновского. - Дело в том, что на войне погибли мой отец и все
братья.
По залу прошел негромкий ропот.
- Сколько у вас было братьев, свидетельница?
- Трое, ваша честь.
- Хорошо, продолжайте. Ваша мать предложила доктору купить вас у нее?
- Моя мать попросила доктора, чтобы он приютил меня на то время, пока она
не заработает денег.
- Хорошо, свидетельница, я изменю формулировку: между Огоновским и вашей
матерью имела место какая-либо сделка? Он давал ей деньги?
- Да, он дал ей двести крон.
- Итак, - торжествующе забасил адвокат, - мы неопровержимо установили
факт рабовладения. Почтенный доктор Огоновский, являвшийся непременным
участником всех вышеперечисленных событий, являлся, помимо всего прочего,
рабовладельцем...
- Ваша честь, - кашлянул Андрей, - я прошу слова.
- Да? Вы хотите сказать что-то в свое оправдание? - Я хочу сказать, что
был знаком с семьей Армстронгов задолго до войны. Этот факт могут
подтвердить и шериф Маркелас, и находящийся в зале лорд Гор, и многие другие
люди.
Даль беззвучно зааплодировал, а Трюфо поднял вверх большой палец.
- И вы хотите сказать, что никакой сделки не было? - насупился судья.
- Вряд ли можно назвать сделкой тот факт, что я дал двести крон
несчастной, потерявшей мужа и сыновей женщине.
- Дали или ссудили?
- Дал, ваша честь.
- Но тогда это может рассматриваться как сделка, а вы - как рабовладелец.
- Как вам угодно, ваша честь.
- Свидетельница, расскажите нам, принуждал ли вас доктор Огоновский к
совершению полового акта с ним?
- Нет, не принуждал. Адвокат немного опешил.
- То есть вы обвиняете свидетельницу Мэй во лжи.
- Нет, она не солгала.
- Она не солгала? И интимные отношения между вами и Огоновским
действительно имели место? Но почему же тогда вы...
- Потому что я люблю его! - выкрикнула Ханна, гордо глядя на судью.
Зал взорвался аплодисментами. Судья Додд развел руками и вздохнул.
Адвокат ответчиков, красный как рак, метнулся к своему столу и схватил с
него толстую пластиковую папку.
