"Фантастика 2024-144" Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Алефиренко Александр

— Нет, госпожа Юлиса, — грустно покачала головой Тервия. — Мы решили не приглашать гостей до тех пор, пока не выясним, что же случилось с дочерью.

— Понимаю, госпожа Картен, — кивнула девушка. — А как быть с мясом?

Хозяйка, кряхтя, завозилась на кровати.

— Дебенов сто — сто двадцать, — на глаз прикинула гостья, переведя 10 килограмм в местные меры веса. — Кости и мякоть.

Хозяйка дома какое-то время размышляла, беззвучно шевеля бескровными губами.

— Эй, ты! — крикнула она вздрогнувшей от неожиданности рабыне. — Помоги сесть да позови Кривую Ложку.

Устроившись поудобнее, женщина проговорила:

— Часть надо приготовить на ужин, остальное засолить со специями. Знаете, как это делается, госпожа Юлиса?

— Нет, госпожа Картен, — покачала головой путешественница. — Аратачи не употребляют соли. Мясо либо коптят, либо вялят на солнце.

— Дикари! — презрительно фыркнула Тервия. — Что они понимают в еде?

В дверь робко постучали.

— Заходите, — скомандовала женщина.

Слушая разговор рабыни с госпожой, Ника с удивлением наблюдала, как буквально на глазах оживает, кажется, совсем потерявшая интерес к жизни супруга консула. Ещё больше поражало поведение кухарки. Оставаясь почтительной и раболепной, она тем не менее спорила с хозяйкой, доказывая, какие именно специи лучше всего подойдут для засолки, сколько и какой соли понадобится для указанного количества мяса с учётом его качества.

При этом девушка отчётливо понимала, что разгоревшаяся дискуссия явно доставляет удовольствие обеим.

«Я бы не смогла так спорить из-за лишней ложки соли или уксуса, — думала путешественница, старательно придав лицу выражение сочувственного внимания. — И в чём разница между местными и аримакскими лавровыми листьями?»

Только придя к консенсусу, госпожа с невольницей расстались, кажется, вполне довольные друг дружкой.

Тервия вновь улеглась на кровать, и устало закрыв глаза, пробормотала:

— Всё слышали, госпожа Юлиса? Вам нужно только проследить, чтобы эта бездельница сделала всё, как я сказала.

Восприняв эти слова, как знак окончания аудиенции, Ника вышла, оставив хозяйку дома в компании молчаливой Толкуши.

Какое-то время путешественница провела на кухне, с интересом наблюдая, как рабы под чутким руководством Кривой Ложки режут мясо и перетирают специи.

Громкий стук в ворота заставил её вздрогнуть. С нетерпением ожидавшая возвращения Орри с Риатой Ника торопливо выскочила во двор.

Но это оказался торговец древесным углём. С первого взгляда девушка поняла, что уже видела его возле мастерской оружейника Линия Крака Свертия. А вот он её не узнал, но увидев перед собой нового человека по канакерской привычке тут же назвал такую цену, что даже скромно стоявший в стороне Терет озадаченно крякнул, а когда путешественница с простодушным видом осведомилась, чем вызвана такая дороговизна? Угольщик затянул любимую песню торговцев всех времён и народов о многочисленной семье, дороговизне дров и плохой погоде. Уже имевшая кое-какой опыт Ника не уступала, ссылаясь на привилегии постоянного клиента. Их бурный диалог разбудил Тервию и заставил высунуться из окошка.

Продавец тут же пожелал госпоже Картен скорейшего выздоровления и назвал совсем другую цену. А девушка заставила Обглодыша и Дербана снять корзины с углём со спины осла и отнести в сарай.

Вся эта суета заняла довольно много времени. Однако, ни гант, ни невольница до сих пор так и не вернулись.

С беспокойством поглядывая на спускавшееся к крышам солнце, путешественница гадала, что могло с ними произойти? О самом плохом думать не хотелось. К тому же, насколько она успела изучить местные реалии, убийство средь бела дня в Канакерне являлось чрезвычайным происшествием общегородского масштаба, даже если жертвой стал чей-то раб.

Постепенно самым вероятным стало казаться разоблачение незадачливых наблюдателей. Быть может, слуги Ноор Учага их уже скрутили и упрятали в какой-нибудь подвал, чтобы ночью удавить и выбросить в море. Как бы Нике вместо того, чтобы отыскать служанку, не лишиться ещё и невольницы.

Чем длиннее становились тени, тем нетерпеливее ожидание. Девушка решила, что если рабыня с гантом не появятся до возвращения Картена, она обратится к нему за помощью и расскажет всё. Даже если после придётся покинуть этот дом. Плевать, лишь бы выручить Орри и Риату. Путешественница с удивлением призналась самой себе в том, что успела привыкнуть к этой женщине.

Поэтому, когда в ворота очередной раз постучали, Ника с трудом заставила себя спокойно выйти из главной залы.

То, что гант, пряча глаза, быстренько проскользнул в конюшню, заставило её насторожиться. Ещё на ходу невольница виновато развела руками, но заговорила только подойдя вплотную.

— Никого он не узнал, госпожа.

— Вот батман! — процедив сквозь зубы, хозяйка велела рабыне следовать за собой.

Войдя в комнату с ткацким станком, девушка села на лавку, и указав на место рядом, прошептала:

— Рассказывай с самого начала. Только тихо.

Воровато оглянувшись на завешенную циновкой дверь, Риата наклонилась к её уху.

— Зурк ждал нас у фонтана. Только без тележки. Она рядом во дворе какого-то дома стояла. Хозяин там такой смешной старичок…

— По делу говори, — сухо одёрнула женщину путешественница.

— Простите, госпожа, — сейчас же извинилась рассказчица и продолжила. — Варвар ваш на дно улёгся, Зурк со стариком пустые корзины поставили, старым парусом прикрыли да ещё верёвкой сверху обвязали. Я на тележку с краю села, а тот старичок… Ой, госпожа.

Виновато прикрыв рот рукой, Риата быстро затараторила:

— Зурк велел, чтобы я его ругала, когда колесо сломается. Я так и сделала, когда мы почти у самых ворот большого дома встали. Поменьше чем у господина Картена, но двор тоже камнем замощён, но не так, как тут… Там ещё лошади стояли…

Слушательница мрачно засопела, начиная подозревать, что невольница либо издевается над ней, либо почему-то никак не желает переходить к сути дела.

— Зурк снял колесо и ушёл чинить, а мне велел хозяйское добро стеречь. Ох, и долго же мы там стояли, госпожа…

Рабыня покачала головой и прыснула.

— А Орри ещё ругался, когда тот старичок ему старый кувшин в тележку сунул.

Она вновь стала серьёзной.

— Много народа в тот дом заходило, госпожа. Всё больше местные, но и варвары попадались. Только не узнал Орри никого. Расстроился сильно. Попросил меня самой вам всё рассказать и отпустить его в усадьбу.

Ника, уже подготовленная к отрицательному результату замысловатым повествованием собеседницы, пропустив последние слова мимо ушей, предположила:

— Может, те, кто нам нужен, из дома не выходили?

— Я, госпожа, со Стречем, привратником тамошним, побеседовала, — скромно потупив глаза, сказала Риата, тут же добавив. — Только не подумайте плохого. Он сам приставать начал. Ну я подумала, может, узнаю что-нибудь для вашей пользы?

— И как? — в сердце девушки вновь вспыхнула надежда. Она уже успела достаточно хорошо изучить свою рабыню, чтобы понять, в случае неудачи та бы просто промолчала. Значит, есть что сказать.

— Стреч — он наш, то есть из Канакерна, — поспешно поправилась женщина. — Его и других рабов консул Хромой Никркин сдал вместе с домом два года назад. Только не нравится им этот варвар, госпожа. Злой он, чуть что — за плеть хватается. Для приятелей своих пиры да застолья устраивает, а невольники впроголодь живут. Одной жидкой кашей питаются, да и то не досыта.

На этот раз путешественница терпеливо ждала, пока рассказчица перейдёт от вступления к основной теме.

— Все, кроме его ближних варваров, — продолжала та, ободрённая молчанием хозяйки. — Четверых он с гор привёз. Им не в пример сытнее и лучше, чем остальным. Все объедки со столов подъедают. И гордые такие. Говорят сквозь зубы, дерутся, любую рабыню, где хотят, там и разложат.

Риата сочувственно покачала головой.

— Хвала богам, сейчас их только двое осталось. Других хозяин вроде бы обратно отослал. Только, говорят, уходили они поздно вечером.