Синигами, обрученный со смертью (СИ) - Крыс Виктор

Талиси без слов шагнула ко мне, в её руках ошейник засветился и раскрылся. Цепи, словно змеи зашевелились и освободили участок на моей шее, которую они опутывали. Холодный кристаллический ошейник с лязгом закрылся и начал меня душить, излучая при этом яркий свет.

— Хорошая работа. — Вынесла вердикт Верховная жрица, что очень внимательно, в неизвестном мне порядке прозрения осмотрела работу ошейника и заклинаний, которые нанесла Талиси. — Я довольна.

Жрица стояла и улыбалась, сверля меня своими глазами:

— Я найду ему применение. Если он сегодня после этой схватки не умрет. — Улыбнулась она мне уже не как жрица, а как будущая хозяйка. — То уйдет в мой круг прислуги.

— Хрусь. — Раздалось из ошейника, и улыбка с лица жрицы пропала. А вот на моём лице она начала появляться с каждым новым треском ошейника, который словно взбесился.

— На меня не надеть рабский ошейник, не набить мне знак раба, не выжечь калёным железом. — Тихо проговорил я с улыбкой, видя как нож с бедра Верховной жрицы пропал, и теперь завис в воздухе у моей груди. Он с легкостью пробил броню и, впился в кожу. И вот уже тоненькая струйка крови стекала где-то там под броней.

С последними моими словами ошейник сорвался с моей шеи, распадаясь на части и разбился, коснувшись каменного пола, рассыпавшись на тысячи осколков. Я видел ужас, что застыл в глазах Верховной жрицы, и чувствовал как нож начал глубже проникать в мою грудь. Но всего лишь через мгновение жрица успокоилась, и давление на нож уменьшилось.

— Талиси, ты будешь наказана. — Хмуро произнесла жрица и, взглянула на меня, а нож левитируя в воздухе мгновенно вернулся в ножны у бедра Верховной жрицы, а разрез на платье словно сросся. Просверлив меня взглядом, она добавила. — Ты сдохнешь рано или поздно, и я сделаю ставку, что когда ты выйдешь с сукой на сегодняшний бой, то умрешь.

На меня смотрели испытывающе десять глаз, приспособленные к вечной тьме, и лишь Талиси с мольбой смотрела на меня, чтобы я не отвечал жрице, и только лишь поэтому я промолчал. И когда Жрица во главе своей свиты развернулась к выходу, я тихо произнес для единственных стальных Альвов, что были мне дороги.

— Талиси, я прошу тебя не допустить, чтобы Сура видела мой бой. — Талиси обернулась ко мне, когда остальные дроу замерли.

— Не хочешь умирать на её глазах? — Тихо, на языке варваров произнесла она.

— Нет. — Улыбнулся я ей. — Я не хочу, чтобы она видела, как жестоко умирают её сородичи.

Они ушли не прощаясь, оставив меня наедине с Хиарой, которая все время улыбалась и весело на меня посматривала. А потом пришли наши надзиратели, сильная Альке в грубой, пластинчатой броне и Хари в обтягивающей тонкой коже, которая не столько защищала, а больше подчёркивала её фигуру.

— Сейчас мы уйдём, и цепи на вас ослабнут. — Проговорила Альке своим грубым голосом, посмотрев с вызовом на молчаливую Хиару. — Через час вас позовут горны на арену, если будете медлить, пещера до самой арены будет заполняться ядовитым газом, и вы умрете в муках.

— Ты, сука, можешь подохнуть, а вот самца жалко. — Вдруг взвизгнула Хари. — Я тебя сама прикончу, если он умрет! Смотри за ним на арене! Вдруг Мать сжалится над ним. Жаль, что ошейник на него не действует, я бы поторговалось за него на аукционе.

— Ты сама отреченная. — Хмыкнула Альке. — У тебя ничего нет, не за что тебе купить такого самца.

— Я бы нашла. — А Хари вдруг погрустнела и, посмотрев на Хиару, тихо проговорила. — Не умирайте. Против вас поставят сильных противников, будет тяжело, но умирать в первом бою лучше не стоит, так как супруг Матери сегодня будет вас ждать, а завтра может и забудет о вас.

Хари даже всхлипнула. И Альке, приобняв её правой рукой и держа в левой шипастую булаву, повела неспешно к единственному проходу в пещере.

Хиара вновь заговорила со мной еще до того момента, как цепи словно змеи ослабли, и мы оказались на свободе от пут, оставаясь все еще в плену. Хиара мгновенно прикрыв глаза, пустила волну сканирования всего пространства на несколько километров. Это я заметил своим жалким вторым порядком прозрения. У меня же не было ничего подобного в арсенале, и потому я первым делом проверил все, что было со мной.

— Ничего не пропало. — Выдохнул я, облегченно проверив все до единого вещи, а особенно свиток. Откупорив красный бутылек, немного из него испил, и протянул его поправляющей прическу и броню, Хиаре. Она подозрительно на меня посмотрела.

— Ты же понимаешь, что мне это меньше нужно, чем тебе? — Произнесла красавица, переплетая свою чёрную косу и вплетая в нее металлические шарики, а на конец небольшой стилет. — Здесь каждый сам за себя.

— Ну, это мы еще посмотрим. — Улыбнулся я ей, а она всё же взяла в руку мой бутылек. Я начал осматривать свой колун, который немного заржавел.

Хиара ополовинила бутылёк и вернула мне его в тот момент, когда я из пояса достал небольшой, точильный камень и начал затачивать колун. Я не пытался сделать его острее, так как уже за много времени понял, что это невозможно. Я просто хотел хоть немного счистить толстый слой ржавчины. А он ею покрылся не просто так. Колун конфликтовал с божественным туманом, и вновь доказал, что он немного лучше меня. Я ведь никак не смог противиться двум богам.

— Ну, ничего, мы еще встретимся. — Мысленно проговорил я, открыв свиток, который так никто и не тронул, и углубился в изучение описанных в нем заклинаний.

— Я посмотрю? — Тихо спросила меня Хиара, присев рядом у стены. Все равно неизвестно, выживешь ты или я. Так что клянусь — секреты Синигами уйдут со мной в могилу.

— Хиара, только когда попытаешься что-то использовать, — Тихо проговорил я, не закрывая больше от неё свиток. — Помни, это может быть твое последнее заклинание в жизни, они предназначены для Синигами.

Огромная каменная арена, выстроенная в громадном зале гигантской пещеры, была заполнена десятками тысяч разумных. В царстве дроу, о котором мне рассказывала Талиси еще в Данилаге, живут не только дроу, отколовшиеся от обычных альвов много тысячелетий назад. В подгорном королевстве проживают помимо дроу еще несколько десятков различных рас разумных, живущих исключительно под землей в горных лабиринтах, как искусственных, так и природных пещер. Талиси в Данилаге мне и Суре тогда шепотом рассказывала, что война альвов длилась сотни лет, и дроу возненавидели даже свою суть, которая связывала их со своим народом. Только поэтому они так сильно отличаются не только внешне, но и тем, что они носители темных путей и магии, которыми альвы, или просто эльфы не владеют. У них считается даже позором, если среди миллионов эльфов родится носитель тьмы или эльф встанет на путь воина темных оттенков. Такого эльфа непременно убивают, и так как они прекрасные целители, то это убийство происходит еще в лоне матери.

Но мои мысли отвлеклись от происходящего. На пустой арене, покрытой толстым слоем песка, не было даже ветерка. А вот на трибунах творился сущий хаос, женщины дроу в роскошных нарядах кричали похабные шутки. У роскошной части трибуны даже танцевали голые рабы различных рас, а в нос ударял терпкий запах неизвестного мне спиртного напитка.

— Сегодня свершится первое заседание божественного суда! — Раздался громогласный голос Верховной жрицы, усиленный магией, говорящей на одном из наречий дроу, которая совсем недавно была у нас внизу в пещере. — Мать выбрала число тринадцать, и если они выживут, а эта сука не найдет себе достойного мужа из народа дроу, то они пойдут своей дорогой!

Рев, которым наполнили трибуны разумные, заставил с потолка огромной пещеры упасть несколько булыжников. Повсюду замерцали светящиеся кристаллы, создавая полумрак, несмотря на то, что дроу видели и в абсолютной темноте.

— Но Хиара, недостойная наших братьев, будет не одна! — Вновь прозвучал громогласный голос жрицы. — Вместе с ней весь путь от начала до конца пройдет воин той, что изменила нашу мать, и из любви ко всему живому она переродилась в ужас всему живому, в нашу Мать Боли! Матерь Боли желает испытать служителя Смерти, её обрученного.