Гиены (СИ) - Извольский Сергей

Живчик упал, а я резко повернул голову на вскрик Василисы. Картинка перед глазами метнулась, голову обхватило обручем тяжести от резкого движения, но усилием сфокусировав взгляд, увидел, что Белоснежка вжалась в стену и направляет пистолет уже в сторону окна, из которого еще один зомби появился.

Перекатившись на живот, присел на колено и подняв оружие начал размеренно стрелять – один из бездушных дернулся от попаданий, один точно отпрянул. Вдруг вспомнил, что у меня еще дышать не получается. Кашлянув, тут же согнулся от тянущей боли в груди и почувствовал, что в глазах темнеет. Неожиданно меня отпустило и с наслаждением я вздохнул, заглатывая живительный воздух.

Василиса между тем легла животом на карниз, спуская ноги вниз и удерживаясь на локтях. В наступившей звенящей тишине я слышал, как ее подошвы чертят по ссохшемуся дереву досок облицовки дома с быстрым стуком - когда носки сапог на стыки досок попадали. Повиснув на локтях, Василиса распрямила руки и ее резко дернуло вниз. Схватиться было не за что, ладони шершавую поверхность не удержали и только росчерк темных волос мелькнул.

Но приземлилась Василиса на ноги, хотя и завалилась назад. Кувырнувшись, девушка вскочила и подбежала ко мне. Я же в это время с болезненным стоном поднимался. И тут же вскинув автомат, выстрелил в сторону оконного проема, где движение увидел.

- Да сколько же их тут?! – вдруг звонко крикнула Василиса и показала на деревенскую улицу за хлипким забором, где еще несколько фигур в нашу сторону брели.

- Много, - сипло выговорил я и с трудом шагнул вперед, потянув девушку за руку: - Пойдем отсюда.

Быстрым шагом, периодически переходя на легкий бег, мы вышли за околицу и пошли вдоль опушки леса в направлении Ягодного. Шагать было тяжело – земля была размытой, трава покрыта слоем коричневой грязи. Попадалось много ям с лужами, периодически ноги проваливались в чавкающую грязь. Еще и пейзаж удручающий - справа возвышалась стена голого леса, слева поле ржавое от нанесенной грязи. Практически лунный пейзаж - только коричневый.

Я шел тяжело, на автомате, с трудом переставляя ноги. Перед глазами плавали оранжевые круги, дыхание из груди вырывалось с хрипом.

- Саша! – вырвал меня из состояния отупения вскрик Василисы. Посмотрев на девушку я увидел, что она назад оглядывается. Щуря слезящиеся глаза, тоже обернулся и заметил несколько бездушных, шагающих за нами. Вскинув автомат к плечу, прицелился и начал стрелять. Получалось не очень – расстреляв оставшиеся в магазине патроны, убил только одного. Но остальные остановились.

Поменяв магазин, постоял, всматриваясь. И вдруг почувствовал, как грудь рвут удары сердца прямо в горле, притом сильные, быстрые, частые. Бросил косой взгляд на руки – даже кисти подрагивали часто и быстро.

Как же херово то.

- Что с тобой? – посмотрела на меня Василиса, заглядывая в лицо снизу вверх.

- Кх… - кашлянул я, пытаясь сказать что-нибудь, - сердце стучит сильно. Пойдем, - с трудом сглотнул я комок в горле, и мы пошли.

Бешеное сердцебиение все не унималось. Чувствуя, как накатывает поднимающая и крутящая все нутро слабость, понимал что нахожусь на грани потери сознания. И лишь присутствие девушки рядом заставляло меня держаться и делать шаг за шагом по влажной, усеянной частыми лужами и потеками грязи земле.

Сейчас будто не здесь был – просто шел, напрягая последние силы, не останавливаясь. Иногда перед глазами возникало лицо Василисы, что-то спрашивающей. Я ей даже отвечал что-то, но вряд ли в тему. К счастью, хотя и не понял когда, резкие удары сердца прекратились - стало полегче. Даже обморок отступил, хотя тиски вокруг головы, готовые в любой момент сжаться, по-прежнему чувствовал. Все тело бросило в холод, но почему-то я покрылся испариной при этом.

Каждый шаг давался с все большим трудом. Шли мы долго – может пять минут, а может и пять часов, не знаю. Потом меня все же выключило и несколько раз приходя в себя, я понимал, что иду, закинув Василисе руку на плечо, а она меня тащит.

Очнувшись в очередной раз, увидел над собой голубое небо. Прислушался к себе - вроде дышу, руками ногами могу двигать. Справа что-то темнело – чуть повернув голову, фокусируя взгляд, понял, что это выпуклости обтянутой кожаной курточкой груди. Тут пришло понимание, что спиной на земле лежу, а голова моя на бедрах девушки пристроена.

Стоило пошевелиться, как надо мной появилось лицо Василисы. И мне сразу капнуло на губы соленым.

- Плачешь? – шепотом спросил я, пытаясь подняться.

- Лежи, лежи, - произнесла девушка. Глаза красные, заплаканные.

- Что случилось? – все же приподнялся я на локтях, и в этот раз Василиса не стала меня удерживать, наоборот, помогла.

- [Черт], - выругался я, осмотревшись.

Мы находились на небольшом пригорке - что справа, что слева неспешно текла широкая река. Полоса воды светло-коричневого цвета тянулась далеко вперед, покрывая поля. Кое-где из воды торчали одинокие деревья. Противоположный берег виднелся совсем вдалеке.

- Ч-черт, - еще раз выдохнул я.

- И куда теперь? - шмыгнула носом Василиса, приходя в себя.

Закусив губу я молчал, пытаясь справиться с собой. Стоило подняться, как опять накатила слабость – внутри словно сжало все цепкой лапой, медленно выворачивая наизнанку. С усилием подавив рвотные позывы, посмотрел на девушку.

- В лес.

- В лес?

- Да, в лес. За дровами.

Только бы опять не вырубиться.

Черт, как же мне плохо-то, а…

Глава 45. Ермаков Станислав. 5 мая, вечер.

Впервые за долгое время пошел дождь - мелкий, накрапывающий. Днем было тепло, даже солнце припекало, а сейчас вместе с наступающей темнотой от земли веяло холодом - еще иногда ветер зло мелкую морось в лицо швырял.

Два человека, поеживаясь от мерзости водяной взвеси в воздухе, стояли на излучине реки и напряженно всматривались в темноту, прислушиваясь к рокоту мотора. Наконец из вечернего сумрака испещренной каплями дождя реке появилось темное пятно. Уже через минуту нос катера тихо уткнулся в пологий берег. И сразу раздался тихий плеск воды под бортами, когда один из пассажиров мягко выпрыгнул на землю. Стоило ему выпрямиться, как встречающие шагнули навстречу.

- Живой, братишка! - потрепал прибывшего по голове Дим-Дим.

Стас ничего не сказал, просто крепко пожал протянутую руку.

- Живой! – не в силах поверить, повторил Дим и, не удержавшись, с силой ударил Стаса в плечо, а потом снова обнял.

Из катера между тем выпрыгнуло еще трое и сноровисто потащили его из воды. Стас глянул на это и обернулся к друзьям.

- Да живой, живой, - нахмурился он с полуулыбкой, отстраняясь от объятий Дима: - Что за щенячья радость?

- Мы тебя похоронили уже, придурок! – выдохнул тот, все еще за Стаса за плечо сжимая.

- Не дождетесь, - ухмыльнулся Стас, но увидев направленные на него взгляды, посерьезнел. – Могилка-то где?

- Смыло, не нашли, - покачал головой Женя, - Геша даже вчера едва в болоте не утоп – все искал.

- Патрол куда дели? – спросил Дим, видя непонимание в глазах собеседника. И оглянулся коротко, посмотрев на подошедшего Сергеича.

- Прапорщик на нем с бойцом из деревни уехал, - ответил Стас, тоже на старшину глянув, - Где мы катер на воду спускали.

- С бойцом? А еще там был кто? – снова спросил Дим.

- Не было… а, там ведь женщина была, - вспомнил Стас освобожденную в стычке с бандитами женщину, которую толком и не видел.

- Мы Патрол нашли сгоревший на дороге с тремя трупами, - мрачно сказал Дим: - Ну и подумали… поехали за лопатой, вас хоронить, а машину волной смыло. Так и не нашли.

– Там еще и четвертый был, - вспомнил Стас и о пленнике в багажнике и встревоженно головой покачал, на старшину глянув. Или пленник теперь на свободе, или жнщину с собой забрали те, кто сжег Патрол.

- Пойдем в палатку, - поманил всех за собой Жека. - Там не дует.

Пройдя метров двести по лесу, забираясь на склон, дошли до большой палатки, поставленной в небольшом распадке местности. От палатки к деревьям был натянут низкий тент, под которым тлел накрытый костер. Подойдя ближе, Джексон сразу подбросил несколько сухих веток.