Возраст – преимущество - Мишин Виктор Сергеевич

– Стреляли наши, – начал я, снаряд явно прилетел с той стороны, куда мы двигались. – Спрячьтесь тут, я пойду к ним. Мне проще.

– Ты же в форме?! – удивились оба моих товарища.

– Китель скину, под ним только рубашка, а на ней нет знаков отличия.

Трескотня выстрелов стояла плотная, с обеих сторон враждующие пытались убить друг друга. Если нам удастся доставить фюрера по месту назначения, надеюсь, война окончится раньше, и мы сбережем сотни жизней наших парней. Заставить Гитлера выступить по радио с призывом сложить оружие, думаю, возможно, не подчинится призыву только откровенный садист-фанатик, все же Гитлер имеет огромное влияние на умы своих солдат.

На улице хватало хлама, едва выбравшись из магазина, в который мы так ловко заскочили, укрылся за остовом грузовика. Пока ничего не видно, пыль и дым ухудшают видимость, но надо пробираться, а то еще до бэтээра доберутся немцы, а наших там всего двое.

Ползком и перебежками, блин, так и вспоминаю Сталинград, я продвигался метров двести, пока меня не обнаружили.

– Стой, засранец, застрелю! Парни, крикните ему на его поганом языке, чтобы сдавался, жалко убивать, мальчишка еще. – Я застыл, едва услышал первые слова. В ответ тому, кто мне кричал, ответили грубо, что, дескать, тут и мальчишки танки жгут, нечего меня жалеть. Хреново дело.

– Эй, вояки бравые, не стреляйте, я свой! – не стал ничего придумывать я.

– Вылазь сюда! – был ответ.

– Под пули, что ли? Я не для этого сюда пробирался, чтобы у своих сдохнуть. У нас важные пленные в сотне метров отсюда, позовите кого-нибудь из командиров.

– Ага, сейчас, только портянки перевяжу.

Блин, ну и вот как быть-то?

– Хорошо, тогда сделайте запрос в СМЕРШ, я – старший сержант Горчак, передайте мое имя в отдел контрразведки, ребята, только быстрее, не дай бог что-то случится с пленными, вас потом самих на костре зажарят.

– Ага, как будто у нас пленных мало, их тут сотни идут.

– В звании фельдмаршалов тоже? – Ну, не хотел я называть имя Гитлера, опасно это. Тут и солдаты могут взбрыкнуть и тупо порвут фюрера, как тряпку, да и просто не поверить могут, а от этого все застопорится.

– Иди сюда, ползком к куче справа от тебя, там нет прострела, давай скорее! – услышал я новый голос спустя пару минут.

Офицера позвали? Решившись, пополз дальше. Не стреляют, и то хлеб. Черт, забыл уже, как ползать по развалинам, руки ободрал, на колене протер штаны и грязи на себя собрал пуд, наверное.

– Рассказывай! – оказавшись у обозначенной как ориентир кучи мусора, я окончил свой путь к нашим.

Меня внезапно кто-то схватил за рубашку и штаны и буквально втащил в дверной проем, оказавшийся за этой самой кучей мусора. Когда поставили на ноги, я вытер лицо грязным рукавом и разглядел окружение. Пятеро солдат, офицер, все в запыленной, грязной форме, глаза горят, автоматы направлены на меня.

– Старший сержант Горчак, выполнял особое задание СМЕРШ Первого Белорусского фронта, прошу доложить как можно быстрее.

– Разберемся, что ты там кричал о пленных? – офицер никуда не спешил.

– Можно, товарищ старший лейтенант, – офицер был именно в этом звании, – я вам на ухо скажу?

– Не понял? – офицер, кажется, был сбит с толку моим глупым вопросом.

– Информация важная и секретная, – добавив в голос твердости и важности, заявил я.

– Говори, – офицер наклонился ко мне, опаски не было, меня обыскали, да и не брал я с собой оружия, все скинул в броневике.

– Нас трое, ехали в бэтээре, чтобы ваши ребята нас не сожгли, заехали в дом, метрах в двухстах…

– Мы поняли, что ты из этого броневика, дальше, – офицер говорил во весь голос, и я вновь приблизился к нему.

– Там мои двое товарищей держат троих пленных офицеров из бункера Гитлера, очень важные пленные. Доложите в СМЕРШ, пусть сюда прибудет офицер отдела. Только умоляю, быстрее, вдруг фрицы рванут в контратаку и отобьют пленных.

– Почему я должен тебе верить, да и какой уже толк от каких-то офицеров Гитлера, войне скоро конец. Вот если бы сам фюрер у тебя был… – офицер вдруг оборвал свою речь на полуслове, это я посмотрел ему в глаза своим «фирменным» взглядом. – Что, правда, что ли?

– Нет, это я так шучу, млять, – выругался я от души, – мне ж тут больше делать не хрен, как развлекаться.

– Жди здесь, бойцы, накормите пацана!

– Да не хочу я, скорее, товарищ старший лейтенант. – На самом деле есть хотелось, завтрак в отряде на посту возле рейхсканцелярии был утром, рано, а на празднике у Гитлера как-то не кормили.

Спустя долгих пятнадцать минут появились двое из ларца. Неприметные такие, как Павлов, с которым я «работал» под Лидой. Оба капитаны, смотрят спокойно, но чувствуется, нервы на пределе у всех.

– Это ты звал СМЕРШ? – мне протянули два удостоверения. Все чин по чину, как положено. Смирнов и Лукьяненко.

– Вы с третьей ударной, ребята? – обратился я как бы ко всем сразу.

– Говори по делу, да, из третьей! – нетерпеливо бросил один из капитанов-смершевцев, Лукьяненко вроде его фамилия, если не путаю.

– Кто главный балагур и вечно всем недоволен в группе Павлова?

– Короленко, что ли? При чем здесь он? – ответил почти мгновенно капитан Смирнов.

– Ясно, свои, – выдохнул я. – Простите, товарищи, всякого нагляделся за войну. Если у вас танки, прикройте, и мы просто подъедем прямо сюда, можете идти со мной к бэтээру, вместе и приедем. Не хочу «языков» по опасным нынче улочкам таскать пешком.

– Ну, малой, ты и наглец, – покачал головой капитан Лукьяненко.

– Есть малехо, – шмыгнул я носом. – Так что, с ветерком или на пузе?

Офицеры СМЕРШ подозвали командира роты, который и командовал бойцами, занимавшими эту улочку. Тот быстро въехал в тему и согласился помочь.

К баррикаде, частично разрушенной, подъехала «тридцатьчетверка» и заняла позицию. Улица была пуста, наши бойцы разогнали тут всех перед нашим приездом, поэтому работы как таковой у танкистов не было. Пехота так же устроилась кто где, беря на прицел дома, оконные проемы и все возможные щели.

Оба смершевца двинули за мной, причем местами на пузе, и даже не поморщились. Когда до дыры в фасаде дома, в которую нырнул Боря, загоняя броневик оставалось несколько метров, я крикнул:

– Ребята, я вернулся!

В ответ услышал чертыханье Николая Ивановича.

– Чего ругаешься, Вася? – вспомнил я смешной эпизод из хорошего советского кино, когда увидел своих товарищей.

– Какой к чертям Вася? – Кузнецов был сбит мной с толку и смотрел удивленными глазами.

– Забудь, вон, товарищей особистов привел, будем им груз передавать. Представьте, здесь уже Первый Белорусский стоит!

– Передовые отряды?

– Ага, рота с поддержкой танков из третьей ударной, может дальше еще кто есть, не видел.

– Эй, вы наговорились? – осадили меня капитаны СМЕРШ.

– Ой, виноват, забирайтесь внутрь, прошу не удивляться.

– Чему? – Кажется, они не поверили словам того офицера, которому я иносказательно, но дал понять, кто у нас в трофеях.

– Да вообще ничему, – открыл я дверь и приглашающим жестом указал внутрь бэтээра.

Что случилось в следующие несколько секунд, можно назвать цунами, тайфуном или еще каким смерчем. Смершевцы охренели от того, КОГО мы захватили. Понятно, что Гитлера живьем они никогда не видели, но узнать-то смогли сразу, несмотря на непрезентабельный вид. Я, кстати, про себя отметил только сейчас, что совершенно не обращал внимания на Бормана, а между прочим, фигура эта не менее важная для наших руководителей, чем сам бесноватый. Адольф, кажется, уже вообще смирился и вид имел помятый. Сидит на узком кресле с поникшей головой и молчит. А вот партийный глава вид имеет крайне подозрительный. Смотрит искоса, глаза мечут молнии, и что его удерживает сейчас, чтобы не сорваться, не знаю даже. Геббельс нами был упакован лучше всех, ему рот заткнули, хватит, наговорился уже, слушать его мне не хотелось, поэтому сразу и заткнули эту дырку. Один лишь архитектор вел себя спокойно и с достоинством. Не выделывался, не задирал нос, а просто спокойно смотрел на все происходящее вокруг.