Наследник Каладана (СИ) - Андерсон Кевин Джей

Капитан сардаукаров подскочил к барону:

– Где Якссон Ару?!

– Болтается где-то снаружи, – ответил барон. – Но на нем защитный скафандр. Он все спланировал заранее.

Капитан сардаукаров коснулся коммуникатора, связываясь с администрацией Гильдии. Якссон Ару и два его уцелевших товарища – как капля в море в огромном трюме, и барон не сомневался, что у них наготове спасательный корабль где-то в стыковочном зажиме. Учитывая поток кораблей, отходящих на Белларис и прибывающих на лайнер, мятежник наверняка сможет затеряться среди них и сбежать на планету.

Барона охватили ярость и уныние. Это должно было стать его триумфом! Он повернулся к сардаукару:

– Вы провалили задание, капитан! Я организовал эту ловушку, я сыграл роль живца, но вы позволили этому негодяю ускользнуть у вас из рук!

Он вздрогнул, когда офицер ответил ему убийственным взглядом. Но через секунду лицо сардаукара вновь стало каменным:

– Мы проследим его до конечного пункта, – произнес капитан, и слабая улыбка тронула его губы. – Я только что получил сообщение, и можно продолжать охоту. Мы теперь знаем местонахождение штаб-квартиры Союза Благородных. Это змеиное гнездо – на Носсусе. Мы раздавим гадину там.

Решив еще немного задержаться на Элегии, преподобная мать Кордана и ее спутницы разместились в гостевом крыле особняка Туллов. Хотя Джессику и возмущали строгие требования Сестринства, Кордана являлась ее союзницей. По крайней мере, она была многим обязана этой женщине.

Оглядев роскошные апартаменты, Кордана согласилась их занять весьма неохотно, пояснив, что привыкла к аскетичным условиям – таким, как в Школе Матерей. Джессика видела, что пожилая женщина искренне смущена, а не заявляет это из ложной скромности.

Разодетая и чопорная домоправительница явно расстроилась, услышав эти претензии.

– Вы важные гости, и мы должны принять вас достойно. Дом Туллов всегда был благодарен и щедр к Ордену Бинэ Гессерит, особенно старый виконт, а теперь его сын тоже опомнился.

Кордана нахмурилась:

– Чтобы принять нас достойно, нужно уважать наши пожелания. Неужели у вас не найдется комнат для прислуги или чего-нибудь в этом роде? Поверьте, там нам будет удобнее. – Она взглянула на свою свиту. Остальные сестры покорно кивнули.

Управляющая усмехнулась, не желая продолжать спор.

– Я навещу вас завтра утром и проверю, все ли в порядке. – Она повернулась, чтобы уйти, но Джессика ее перехватила:

– Уверяю вас, что преподобная мать Кордана действительно имеет в виду то, что говорит. Она бы предпочла более скромные апартаменты.

Домоправительница фыркнула:

– Ну, у нас есть разве что свободные стойла для лошадей. Правда, я не уверена, достаточно ли свежая там солома.

Джессика одарила ее испепеляющим взглядом, от которого собеседница поперхнулась. Преподобная мать, прихрамывая, вышла из своей комнаты, чтобы присоединиться к дискуссии. Казалось, она двигается нарочито неловко, подчеркивая свой недостаток, чтобы выглядеть скромнее и незначительнее.

– Что ж, хорошо, мы с сестрами ценим гостеприимство виконта Тулла. Не хочу причинять вам трудностей. – Она помолчала, а затем смиренно добавила: – Но когда я запру дверь, то лягу спать на полу.

Лицо управляющей вытянулось, и она шепнула Джессике на ухо, чтобы Кордана не слышала:

– Это самая странная женщина, которую я встречала.

– Странности иногда на пользу, – так же тихо откликнулась Джессика.

Управляющая сморщила нос в знак явного несогласия, но удалилась, не сказав больше ни слова.

Убедившись, что остальные сестры устроились в своих комнатах, Джессика осталась поговорить с Корданой – по ее просьбе.

– Самое время получше узнать друг друга, – начала преподобная мать, – поскольку наши жизни, кажется, переплелись.

– Я в большом долгу перед вами, – согласилась Джессика. – Искренне благодарю вас за помощь мне и моему сыну. Это так отличается от правил, налагаемых Сестринством.

Обе уселись в вычурные кресла в гостиной.

– Я понимаю твое сердце, Джессика, – произнесла Кордана. – Я знаю, что ты честно служила нам и страдала от этого. Я хочу лишь лучшего для тебя.

Джессика низко опустила голову.

– Но я здесь уже много месяцев. Чем больше проходит времени, тем сильней герцог отдаляется от меня. Боюсь, что именно таков конечный план Сестринства.

Преподобная мать поерзала в кресле, пытаясь устроиться поудобнее:

– У Сестринства множество планов.

Еще с тех времен, когда Джессике довелось быть послушницей в Школе Матерей, она помнила суровый нрав Мохайем, строгой учительницы.

– Бинэ Гессерит опять скажут, что трудности только укрепляют меня. Когда уже они сочтут меня достаточно крепкой и останутся довольны?

Кордана наклонилась и приложила ладонь к своему искривленному позвоночнику:

– Ежедневная борьба с физическим недугом сделала меня более сильной и стойкой, но также научила проявлять сострадательность к другим людям, которые сталкиваются с трудностями – физическими, моральными, эмоциональными… или политическими. Я признаю, что никогда не была влюблена и не жалею об этом, но сочувствую твоему положению. Человеческие эмоции – это… – Она помолчала, затем усмехнулась и закончила фразу: – Целая куча проблем, верно?

– Трудно поступать вопреки личным чувствам, – кивнула Джессика.

Хотя они сидели в непринужденной обстановке, Джессика все равно ощущала напряжение. Пускай преподобная мать Кордана ее союзница, но она остается сестрой Бинэ Гессерит до мозга костей, а Джессика знала Сестринство с той стороны, с которой никогда не хотела бы знать.

Наконец преподобная мать вновь откинулась в кресле – грациозным движением, идущим вразрез с неловкостью, которую она обычно демонстрировала.

– Я вернусь на Уаллах IX и доложу матери-настоятельнице, что считаю ситуацию на Элегии удовлетворительной для Сестринства. И даже образцовой, благодаря твоим стараниям.

Джессике показалось, что у нее гора свалилась с плеч:

– Значит, это не просто утешительная беседа?

– О, и она тоже, – но и несколько большее. Я могла бы уже улететь – галактический лайнер ждет, – но решила повременить, поскольку ты заинтриговала меня, Джессика. Ты приняла решение, вызвавшее большое смятение среди Бинэ Гессерит, – когда родила сына вместо дочери. И все равно остаешься непреклонной, несмотря на все сложности.

– О, я о многом сожалею, – вздохнула Джессика. – Сестринство разгневано на меня из-за Пола – это не секрет. Но это не значит, что я никогда не рожу Атрейдесу дочь – если только меня не продолжат держать в разлуке с Лето.

Кордана бросила на нее острый проницательный взгляд:

– С этим трудно поспорить.

Было далеко за полночь, когда Джессика возвращалась в крыло виконта. Для видимости ее комнаты располагались рядом с апартаментами Джандро, поскольку она официально считалась его наложницей, и ей нравилось часто беседовать с ним допоздна. Джессика знала, что Тулл заботится о ней и уважает ее, и хотя видела проблеск подлинного романтического интереса за его галантными манерами, виконт никогда не пытался принудить ее к чему-либо. Несмотря на требования Сестринства, он понимал, что ее сердце по-прежнему принадлежит Лето.

Хотя она очень устала, в ней кипела целая буря чувств – облегчение сменялось страхом и наоборот и наоборот. После разговора с Корданой она поняла, что прошла какое-то испытание, и преподобная мать – близкая советница настоятельницы Харишки – возможно, даже устроит ее возвращение на Каладан. Радость от этой мысли омрачалась грустью – Джессика знала, как расстроится Джандро, если она покинет Элегию.

Она уже собиралась открыть дверь в свои покои, когда по всему поместью взвыли сирены. Кинувшись к окнам холла, выходящим на территорию поместья, Джессика увидела вдалеке оранжевые вспышки, – а через несколько секунд долетел грохот взрывов. Прежде чем она успела разглядеть подробности, бронированные ставни на окнах захлопнулись, закрывая обзор.