Пчелиный Рой. Уплаченный долг (СИ) - Куликов Даниил

— Что скажешь? — сказал он. — Я думал скорее известить Хмурого, он и Балабол по словам Роя мужики, что надо.

Кваз сел на землю. Он чувствовал себя подавленным. Из-за глупой молчаливой ссоры Рой попал в капкан сразу двумя ногами. Все кто мог помочь что-то сделать — исчезли. Батя — орёл спецназа или чего там, и просто опытный человек, как и его темноволосый напарник, но они не знают местных нюансов. На них тоже особой надежды не было. Останешься ждать — Рой умрёт.

Каково ощущать чужую смерть на своих руках? А смерть друга? Уподобиться Рыбаку и сказать что так и надо, всё должно было решиться так?

Кваз почти отчётливо почувствовал горечь. Бойцы смотрели на него.

— Стоп… — сказал он вслух. — Если это действительно были муры, то это был какой-то из их патрулей. Рой рассказывал, как они с Балаболом уничтожили притон с гладиаторскими боями в пятидесяти километрах от Кумарника… Ты говорил, что вас, а точнее Роя остановили в восьмидесяти километрах от него. Где-то в радиусе от этого места должна быть хоть какая-то временная база, чтобы заправляться горючим…

— Ты понял, где его искать сынок? — заинтересованно спросил Батя.

— Почти. — кивнул Кваз. — Вы допрашивали того мура, он ведь называл вам что-то. Вспомни, я попытаюсь сориентироваться.

— Про район Кумарника он говорил — на запад от Колизея сто пятьдесят километров. — припомнил Батя. — Лас-Вегас и тоже с боями.

— Годиться. — кивнул Кваз. — Я знаю где Колизей, Рой рассказывал. Будем верить, что он в Лас-Вегасе. Если возьмём машину, то доедем к вечеру — её всё равно придётся бросить не доезжая.

— Показывай дорогу. — кивнул Батя. — Сынки планы меняются — разворачиваемся.

К вечеру добраться не удалось — мешал такой фактор как заражённые. Не удалось добраться и к ночи — машину пришлось бросить, чтобы не выдать себя. Кваз уныл совсем. Он выглядел как брошенная собака.

— Не переживай сынок. — похлопал его по плечу Батя. — Всё будет в норме.

Кваз не ответил.

Глава шестьдесят вторая

Потеря товарищей

Не известно доподлинно — можно ли избавиться от бесполезного дара Улья. Кто-то говорит нет, а кто-то говорит, что можно — при помощи белого жемчуга.

Заметки Полковника.

К утру везение снова было с ними — удалось засечь БРДМ муров, и увидев куда он направился найти Лас-Вегас. Лас-Вегас оказался крупным спорткомплексом круглой формы. Кто-то на спех по верх таблички с названием комплекса натянул изоспан, и крупными буквами намалевал «Лас-Вегас».

Крупное заведение с подземной парковкой и охраняемыми подступами. На крыше залегли снайперские расчёты, у центрального входа, спрятавшись в холе с выбитой дверью стоял БРДМ с пулемётом КВПТ на изготовку, ещё один скорее всего был на входе в подземный паркинг. Часть окон на этажах была открыта, а в нутрии царил полумрак — скорее всего дополнительные точки снайперов. Лас-Вегас выглядел неприступной крепостью. Батя что-то прикидывал про себя разглядывая его.

— С южной стороны точек нет. — сказал он наконец. — Там отвесная стена из кирпичей прикрытая изоспаном и абсолютно никаких входов. Все силы сосредоточены на центральном входе, основном, и подземном. Ребята хорошо постарались… Снайперов тоже с той стороны нет — солнце светит как раз в ту сторону, если бы они там засели, их бы слепило. Там пусто…

Кваз посмотрел — действительно, стена из щербатого кирпича завешанная каким-то баннером из изоспана, и только вверху, под самой крышей третьего этажа — маленькое чердачное оконце.

— Ярл. — скомандовал Батя. — Зайди оцени с севера. Я уйду в соседний квартал, посмотрю может через канализацию можно забраться.

— А мы? — встрепенулся Кваз.

Батя смерил его взглядом.

— Держите наблюдение, сынки. — сказал он.

Ярл ушёл без слов. Батя тише, а Кваз пришёл к выводу, что он стал совершенно бесполезен. Именно с него всё и началось — ссора с Роем, уход последнего, пленение мурами, и именно сейчас он мог только сидеть и наблюдать, и ничего не мог сделать. Уайт тоже был в плохом настроении, но по крайней мере не чувствовал себя предателем. Всё катилось под откос.

— Не переживай. — тихо сказал Уайт хлопнув его по предплечью. — Мы ведь не будем штурмовать этот рейхстаг. Просто попадём внутрь, устроим небольшую диверсию, и под шумок заберём Роя.

Кваз помолчал, а затем сказал:

— Знаешь, я просто боюсь, что они стали осторожней, или умней. Рой говорил, что этот Чалый очень опасный и умный человек. Он не просто шестёрка внешников, или торчок, он — глава подпольной организации в этом аду, который до сих пор остался в живых, хотя на него ведётся такая охота.

— Не ссы. — ободрил как мог Уайт. — Против таких людей как Батя и Рой он долго не продержится. А если бы Саша подключилась, или Еврей, так он вообще бы коньки отбросил на раз.

— Угу. — мрачно кивнул Кваз.

— Скажи, а о чего ты хочешь? — спросил Уайт. — Снова стать человеком?

— Ммм… — Кваз задумался. — Пожалуй нет. Я уже переболел этим чувством, я уже понял, что обратно человеком мне не стать. Не скажу, что квазом быть приятно, но уже не так больно от этого. К тому же, став квазом, я познакомился с Роем и стал его другом.

— Говорят, раньше он был нелюдимым и молчаливым? — спросил Уайт.

— Да, так и было. — согласился Кваз. — Таким, какой он сейчас он стал потом. Знал бы ты, как он психовал, когда мы впервые познакомились…

— А чё так?

— Ну представляешь, появляется здоровый незнакомый тип, с мышлением как у дебила, и рожей мама не горюй, садится на коврике перед твоей дверью и не хочет уходить. И причём сидит там, пока споровое голодание с отключкой не начнётся.

— А потом?

— А потом, представь, что ты откачал его, дал пакет горошин, живца, и предложил помощь — устроить в охрану, или ещё куда, а он всё равно не уходит, а горошины возвращает.

Уайт тихо засмеялся.

— Когда я вернул ему горошины, я думал он меня убьёт. Он очень сильно психовал.

Уайт продолжал тихо смеяться.

— А потом?

— А потом, как видишь мы стали хорошими друзьями. — сказал Кваз и помолчав добавил. — А потом я сделал глупость, когда увидел, как он разделывает заражённых. И теперь как видишь, его со мной нет.

— А Батя специально спускался узнать, чем он занимается. — сказал Уайт. — Потом вернулся и объяснил, что он просто измеряет толщину брони заражённых и места где кость наименее тонка, плюс другие исследования.

— Как видишь, даже у Бати хватило ума подойти и спросить, в чём дело. — с горечью сказал Кваз. — А у меня нет.

— Да не волнуйся ты, всё будет нормально.

— Ты не знаешь, как он сидел со мной ночами, когда я ещё был без пальцев. — продолжил Кваз. — Ставил капельницы и дежурил, смотрел, чтобы я не умер. Как мы потом ходили по кластерам и он искал для меня одежду. Он смеялся тогда… А потом, мы вместе охотились, и он рассказывал те секреты, которые не знает никто. Секреты, которые открыл он сам… А ещё смотрели кино…

Уайт присвистнул.

— Тогда у нас есть ещё больше поводов, чтобы спасти его. — подытожил он. — Похоже мне и Бате, да и Ярлу очень повезло, когда вы нас нашли. И я тоже помню, как получал капельницы. Капельницы после того, как от голода почти потерял способность двигаться, и тихо умирал без живца лёжа на холодном бетоне. Лёжа и выглядывая окно, надеясь, что случиться чудо и мы спасёмся… Глядя как умирают Батя и Ярл.

Кваз тактично промолчал. Воспоминания были не из лучших.

— Когда всё кончится куплю ему тротила. — предположил Кваз. — Знаешь, это его любимая взрывчатка, он рассказывал о ней описывая её преимущества. Ты разбираешься во взрывчатке?

— Ну… Не слишком хорошо. — сказал Уайт. — Я знаю, что например октоген сильнее тротила в одну целую и семь десятых раз, но очень чувствителен к ударам и ядовит… Тетрил тоже сильнее в одну и двадцать пять, но тоже чувствителен к ударам и растворим кажется в ацетоне… Гегсоген — сильный яд и к тому же чаще всего порошок неудобный в применении… А почему ему так нравился тротил?