Три стаи. Один вид. И у каждой стаи свой ареал обитания. Если я правильно понял, давным-давно они расселились по всей планете. Преодолели горы, пересекли пески, но всегда оставались одним видом.
Иногда случался голод. Иногда суровые зимы. Но иногда приходили и сытые года. И тогда дети стай не гибли во множестве, а бестии плодились и размножались. А когда сытый период заканчивался, выросшие стаи выплёскивались из своих ареалов обитания. И отправлялись в поход — чтобы искать новые земли.
Серой стае повезло. В конце тучных лет они нашли людей. И сумели выкормить последнее поколение молодняка. А теперь их численность оказалась столь велика, что горы не вместили такого количества зверья.
И Бурая стая получила вызов. Серые решили пойти в поход против давних соперников. А Русый каким-то образом получал новости с севера, от своих сородичей. И то, что он видел и показывал мне, не могло нам, людям, понравиться…
Две волны хищников двигались с севера и с юго-востока. Они спешили к дальним границам своих владений. Туда, где издревле случались их страшные сражения. Как два прилива, Серая стая и Бурая стая стремились именно сюда. К холодной горной реке, которая была естественной преградой между предгорьями и лесостепью.
И на своём пути они, как саранча, съедали всё… Это была их война, и всё, что стояло на пути, становилось их законной добычей. И ресурсом для победы.
Когда прервался поток образов, я тряхнул головой. Вот только образ бурых тел, мелькающих среди деревьев, никак не хотел уходить из моей башки… Б-р-р! Их только ещё не хватало…
— Серая и Бурая стая… — пробормотал я. — Со стороны лесов тоже идёт орда!
— Зачем идёт? Куда? — встревожился Намжалдоржо.
— Сюда идёт. К реке, — пояснил я. — Граница у них тут. Сражаться будут. Серые против бурых.
— А ты спроси: они другого места выбрать не могли? — возмутился глава каменотёсов. — У меня тут посёлок, между прочим! Образцово-показательный!..
— Они тут всегда дрались, — пожал я плечами. — Мы просто оказались на границе. И в этом вам, между прочим, ещё повезло!
— Да? И где ты тут везение видишь? — всплеснул натруженными руками бурят.
— Тем, кто жил в лесах и в горах, повезло меньше… — пожал я плечами. — Но они тебе этого уже не расскажут.
— Этот твой блохастый тебе что-то показал? — спросил Кукушкин, и я кивнул. — Что?
— Надо уходить, Иваныч! — не стал я сразу пускаться в подробности. — И вам, Намжалдоржо, надо уходить с нами… Хотя бы на время…
— У нас стены высокие! Отобьёмся! — не поверил глава посёлка.
— А запасов еды у вас хватит на пару месяцев? — спросил я. — Ты учти: тут столько голодных хищников вокруг будет, что из-за стены вы носу не покажете.
Мы ещё долго убеждали каменотёсов. Они не соглашались уходить. Однако рассказы пришедших солдат и истории моей группы про жизнь в горах заставили их задуматься. А факт массовой миграции огромных травоядных убедил окончательно.
Посёлок бросали в спешке, забирая лишь самое необходимое. Перегруженные плоты отчаливали от берега, уходя вниз по течению. А те, кто ждал погрузки, буквально кожей чувствовали, как сгущаются над местным человечеством тучи беды.
Оставалось надеяться на то, что мы успеем вернуться и укрепить город до того, как зверьё придёт в наши края. И снова над людьми нависла угроза голода. И снова дамоклов меч местных хищников грозил моей группе.
Правда, теперь я не собирался отступать.
Алтарное стало нам домом. И теперь этот дом надо было превратить в неприступную крепость.
Глава 20
Совершенно фортификационная
Дневник Листова И. А.
Сто девятнадцатый день. Вниз по Великой Реке…
…Хотя, конечно, назвать нашу речку «великой» язык не повернётся. Река как река. Есть разливы, есть узкие места. Плывёшь себе на плоту и пользуешься положением: даже веслом ворочать не надо. Что ещё нужно усталому мне?
Нет, ну ещё неплохо было бы сюда видеоигру какую-нибудь… И небольшой бар, чтобы было с чем коротать короткие вечера… Впрочем, я размечтался! Достаточно хотя бы возможности разжечь костёр. Но только дурак будет разводить костёр на собственном плоту. Если он, конечно, не был на самом деле умный. И не подготовил кострища.
Нет, я-то умный… Но на такую роскошь, как кострище, у нас времени не было. Четыре сотни плотов — это целая куча работы. Нарубить деревьев, сделать брёвна, всё это добро связать… Кроме того, нужна куча верёвок. А для них надо набрать растительного волокна, а затем ещё сплести их…
Работы заканчивали, когда первые плоты уже шли вниз по течению, а первые стаи бестий уже показались на горизонте. Да, это были мелкие группы длинноногих тварей, которые попытались напасть лишь раз, получили в морды из огнестрела и больше не лезли…
Но кому, как не моей группе, знать, что означает появление этих быстролапых разведчиков? Это мы уже проходили… Это мы уже видели… И нам не понравилось.
Сначала — разведчики. Затем — самый голодный авангард. А потом — всё, финита ля комедия… Навалятся сотнями и тысячами…
И двадцать-тридцать стволов тут погоды не сделают. Хоть ты все патроны до единого истрать.
И всё-таки бросать людей на берегу никто не стал. Наш диверсионный отряд, давно вооружённый ружьями, винтовками, револьверами и мушкетами, пришёл на войну первым. И уходил с неё последним.
Мы заняли последние десять плотов. Самые загруженные — и, по вполне понятным причинам, самые хилые. Первое бревно на моём плоту попыталось покинуть связку уже в первые два часа плавания. Пришлось, не причаливая, прямо в ледяной воде привязывать его дополнительно.
Зубы у меня отбивали весёлый танец типа чечётки или ирландской джиги. А отогреться можно было лишь у единственного факела, который запалили на ночь. Минут двадцать я перед ним стоял, дрожа всем телом.
Не согрелся…
Ночь промучился мокрым и злым. А утром принялся готовить кострище. Благо, всего необходимого по пути хватало, а караван плотов периодически останавливался, потому что надо было держать дистанцию.
На первой остановке я использовал котелок и набрал много песка. Уложил его на свободном участке в задней части плота плотной подушкой — сантиметров в десять толщиной. Пока плыли дальше, пользовался моментом и подбирал из воды на мелководье голыши, укладывая из них стенку.
Когда стенка достигла сантиметров двадцати в высоту, стал вылавливать из воды ветки и древесный мусор.
А потом отвлёкся.
Снова пришлось на ходу перевязывать бревна… Конечно, по-хорошему надо было пристать к берегу. И там, на мелководье, разгрузив плот, всё сделать по уму. Но, к сожалению, берег был занят: вдоль него настойчиво шли за нами разведчики бестий. И, по закону подлости, на другом берегу уже появились их бурые собратья!..
Островов по пути тоже не встречалось. Так что оставалось решать проблему на ходу. В результате промокли все, кто был на плоту. Зато его целостность восстановили, и плавание благополучно продолжилось.
А к середине дня я наловил уже достаточно дров. Оставалось только их просушить.
Вообще-то по нашей реке дрова в норме не плавают. Но тут надо понимать, что перед нами шло ещё четыре сотни плотов. И то кора отвалится, то сучок неудобный кто-то выломает. А затем всё это, естественно, отправляется за борт. И дальше плывёт своим ходом, налетая на заторы, камни и прочие препятствия, которые мы старались оплывать.
Вот такой деревянный мусор я и ловил. И как в воду глядел… Потому что к концу дня снова пришлось лезть в ту самую ледяную воду горной реки, занимаясь ремонтом.
А поскольку солнышко уже давно приблизилось к горизонту, то быстро высохнуть у нас не получилось бы. В итоге я, наконец, решился развести костёр.
И плевать мне было на правила пожарной безопасности… Холодно же!
Дневник Листова И. А.
Сто двадцатый день. Дом! Родной дом!..
