За гранью возможного (СИ) - Серебряков Дмитрий "Дмитрий Черкасов"

— Полагаю, нужно пояснить тебе, что они делают. — Произнес худой тип, что появился передо мной. Видимо этот тот самый третий урод из банды Масиха. Я не сразу понял, что он сказал, а он не спешил продолжать. И только когда псих понял, что я воспринял его слова, продолжил. — Дело в том, что пытать или влиять на тело обращенного или человека, обладающего силой, бесполезно. Вы просто отключите болевые рецепторы и все. Весь смысл пытки пропадает. Но это не значит, что так будет всегда. Например, возьмем вот этот артефакт. — Худой взял со столика блондинки предмет, похожий на простой камень в форме звезды с огромным рубином посередине. — Если его приложить к какой-либо части тела, а после дождаться настройки на твои нервные окончания, то примерно через пару секунд он сможет временно обойти твои блоки и направить всю боль в этих нервах прямиком в твое сознание. Примерно вот так.

Я заорал мысленно сразу. Боль была просто непостижимой. Такое ощущение, что у меня из ноги, куда он приложил артефакт, начали вытаскивать нервы один за другим. Это продолжалось будто вечность. Сознание затопила тьма, но при этом я отчего-то не отключился, продолжая испытывать весь ужас. Но тут боль исчезла полностью, заставив меня облегченно расслабиться. Внутри все содрогалось от пережитого. Хотелось умереть прямо сейчас, чтобы больше не испытывать повторно этого жуткого чувства.

— Вижу, ты ощутил всю прелесть артефакта. — Довольно улыбнувшись, радостно произнес худой, а блондинка с каким-то затуманенным плотоядным взглядом смотрела мне прямо в глаза.

Один только бугай, не отвлекаясь и насвистывая какую-то мелодию, продолжал фиксировать Мелинду на треножнике. Мел тоже находилась в форме звезды, но не вертикально, а горизонтально на животе, и при этом ее голова была приподнята таким образом, чтобы я мог видеть ее лицо и, особенно, растерянный взгляд.

— Но как ты понимаешь, это была лишь демонстрация. — Продолжил худой. — Все же пытать тебя пока смысла нет. А вот применить сразу несколько артефактов на этой милой девочке очень даже можно. — При этом он подошел к Мел и погладил ее по голове. — Бедняжке предстоит испытать море новых ощущений. Например, у моего друга. — Худой кивнул в сторону бугая. — Есть просто изумительный артефакт. Он позволяет обойти блок и передать ощущения от полового контакта напрямую в мозг, и более того, при этом он усиливает похоть. Так что твоя дама будет испытывать от этого процесса вначале только положительные эмоции наслаждения, а только потом осознает, что с ней только что сделали. А ты будешь смотреть. Мммм… Какой яростный взор. Сколько гнева и бессилия. М-да. Аль был прав. У этого парня просто изумительный коктейль эмоций.

Да. Он был прав. Во мне сейчас бушевала буря эмоций. Я рвался изо всех сил, но, как и раньше, толку от этого было ноль. Хотелось уничтожить этих тварей любой ценой. Собственное бессилие бесило, но все исчезло так же резко, как и возникло. В дело вмешалась блондинка. Она подошла к Мел и, положив ей на спину артефакт, включила его, при этом пристально глядя в глаза девушке. Мне же смотреть было не нужно. Я прекрасно ощущал в отдалении то, что сейчас испытала Мелинда. Боль. Та самая ужасающая боль, что не так давно была у меня. Вот только длилась она не пару секунд как у меня, а почти полминуты. Мучительно долгих тридцать секунд. У Мел, к сожалению, не было Гельберта, который смог бы оборвать воздействие артефакта, вернув обратно блок. Как за это время я не сошел с ума, не знаю. Я уже был готов сделать все что угодно, лишь бы они прекратили, — умолять, просить, отдать все что есть, — но нашим мучителям было безразличны мои порывы. Блондинка стонала от удовольствия, глядя то в глаза Мел, то в мои, а двое других уродов уставились на нас с усмешками на лицах.

— Кажется, это будет веселее, чем я думал. — С явным удовлетворением произнес худой. — Паренек уже готов на все. А ведь мы только начали.

— Как бы не перегорел раньше времени. — Озабоченно произнес бугай, одной рукой потирая свой подбородок, а второй водя по ногам и ягодицам Мелинды.

— Думаешь, не выдержит даже суток? — Задумчиво спросил худой, оценивающе глядя мне в глаза.

— Мальчики, ну что вы такое говорите. — Возмутилась блондинка, облизывая губы и томно вздыхая. — Вы посмотрите на его ярость, гнев, мольбу… Думаю, мы тут сможем надолго задержаться.

Готов ли я на все? Да. Готов. И именно сейчас собрался сделать то, о чем раньше не подумал. Зачем сдерживать свое безумие? Пусть я стану снова сумасшедшим обращенным без капли разума, но это все равно лучше, чем бессильно наблюдать за тем, как мучают близкого мне человека. Я мысленно потянулся к дремлющей во мне силе, но, не успев запустить процесс, удивленно моргнул. Меня перенесло в свой собственный внутренний мир, где на меня с осуждением смотрел Гельберт, а рядом робко прижалась Мэй.

— Твоя трансформация Мелинду не спасет, и хуже того, ты, как и прежде, будешь ее чувствовать. — Мрачно произнес мой ИР. — Так стоит ли терять последнюю надежду на спасение, используя эту силу?

— А есть другой вариант? — Хмуро посмотрел я на него, а после перевел взор на того, кто, как и прежде, сидел как статуя на одном месте перед костром.

— Он тоже не поможет. — Покачав головой, произнес Гельберт. — Судя по силе всех троих, даже если Ланц уберет тебя и встанет за руль физического тела, то максимум, на что его хватит, так это на не очень длительный бой. К сожалению, пока основная часть силы запечатана, он не особо сильно отличается от тебя самого. Разве что опыта больше.

— Тогда что делать? — Вернул я свой взор на Гельберта, гневно и возмущенно добавив. — Просто смотреть, как эти гады буду издеваться над Мел?!

— Нужно не смотреть, а думать. — Спокойно возразил Гельберт. — Из любой ситуации есть выход. Главное — его увидеть.

— Бесполезная мудрость. — Раздраженно ответил я.

— Может и так. — Согласился ИР. — А может мы действительно не видим решения просто потому, что не замечаем его.

— Что-то сомнительно, что ты с огромным опытом не смог увидеть решения. — С досадой махнув рукой и обессиленно присев на стул, устало произнес я.

Пока мы с Гельбертом беседовали, Мэй отошла в сторонку и, задумчиво уставившись в сторону Ланца, застыла на месте. Я сначала слегка удивился столь странному ее поведению, но после забыл. Меня больше заботила судьба Мел, чем какие-то непонятки в мыслях феи. И зря. В отличие от нас Мэй решила действовать. Причем мы с Гельбертом сразу ощутили это самое действие. Фея, собрав все негативные эмоции, а также жажду обращенного, которая хоть и притаилась в глубинах разума, но никуда не исчезла, просто взяла и бахнула всем этим в барьер. Сила эмоционального удара была столь огромной, что весь внутренний мир затрясло и зашатало. Я недоуменно переглянулся с Гельбертом, и только после этого заметил два события, что ввергли меня в шок.

Первое заключалось в том, что на стене барьера образовалась трещина. Она была небольшой, всего с волос толщиной, но была! А вот второе вообще выходило за рамки понимания. Ланц, — впервые! — повернулся и посмотрел на Мэй. Фея, уперев руки в барьер и прикусив нижнюю губу, давила эмоциями и жаждой. При этом ее взор был устремлен на Ланца, который не только обернулся, но и встал с места, и с удивленным выражением лица наблюдал за тем, как постепенно трещина расширялась. Когда же барьер начал расходиться сеткой многочисленных повреждений, Ланц перевел свой пристальный взор на меня. В его глазах не было гнева, злости или расстройства. Там вообще не было почти ничего, кроме одного. Усталости. Огромной и бесконечной усталости от всего.

Барьер разлетелся осколками как-то резко и легко. При всем своем желании я так и не смог что-либо сказать. Это все выглядело настолько нереалистично, что просто не верилось в происходящее. Я аж встал со стула от изумления. Причем, судя по ступору Гельберта, даже ИР не понимал, что происходит. Между тем Ланц спокойно подошел к Мэй и, присев на корточки, посмотрел в ее глаза.