Мальчик и облако (СИ) - Урусов Алексей

Сегодня как раз дежурил Бан – охранник, который с ним хотя бы разговаривал. Именно его Ли хотел уговорить на сделку.

– Бан, осенью, когда меня задержали, при мне были редкие семена, которые я собрал в горах. Сейчас весна, их нужно посадить в землю, иначе они погибнут.

Бан заржал: – Ты хочешь устроить огород во дворе тюрьмы?

– Нет, я хотел попросить тебя помочь мне.

– Я не крестьянин, чтобы ковыряться в земле.

– Всё проще, Бан. Отправь содержимое моего мешка в офис Фэн во Вьетнаме, там есть биологи, они их посадят.

Еще минут пятнадцать Ли убеждал Бана, что тот ничем не рискует и ничего не нарушает: мешок валяется на складе, в нём нет ничего, кроме семян и нескольких пучков трав. И если их изъять, а вместо них положить любую другую траву – то и замену никто не заметит.

– Мне-то зачем с этим возиться? – поинтересовался Бан.

– Я хорошо вознагражу тебя, Бан.

– Что ты мне можешь предложить, кроме баланды, которой тебя кормят?

– У меня есть слиток золота. Небольшой, но с пробой и электронным сертификатом, его легко проверить. Я давно его спрятал на случай беды. Ну, вот хоть семена спасу: отправь почтой мои травы и семена, и я тебе отдам слиток.

Ли видел, что Бан задумался. И он решил его дожать: – Бан, если ты возьмёшься за это дело, я тебе сейчас нарисую схему, где в Ичане находится этот слиток. А после того, как вернувшись из отпуска, ты покажешь мне квитанцию об отправке бандероли с семенами во Вьетнам и трек с её получением, я расскажу тебе, где находится ещё два таких же слитка. Мне уже не выжить. Золото мне не нужно. Я биолог и растения воспринимаю, как своих друзей – пусть спасутся мои друзья.

– Мне проще будет сдать тебя начальству, – колебался Бан.

– Проще. И тебя даже похвалят. И похлопают по плечу. Но золото уйдёт в клан Шугуан, и на фоне их триллионов юаней будет незаметно – что такое одна рисинка на необъятном рисовом поле? А для тебя три слитка – это зарплата за полгода, или даже больше. Ты много работаешь на клан, делаешь гораздо больше, чем другие, а тебя не выделяют и платят так же, как и всем. Пусть это будет для тебя небольшой премией.

* Сильно искажённая цитата из романа «Вино из одуванчиков» Рэя Брэдбери. Правильно: «Тысяча галлонов чая и пятьсот печений – вполне достаточно для одной дружбы».

Глава 32

Владимир. Временная резиденция княжича Максима Максимовича Анохина.

Мы с Максимом Анохиным сидим у камина, пьём чай, и просто беседуем.

– Я очень удивился, что «Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть*» – это ты, тринадцатилетний пацан. Я ждал, что с Евичем придёт солидный профессор в толстых очках и с брюшком, какое-нибудь медицинское светило. Или генерал в халате. Не зря же я крест целовал и обещал хранить тайну. А тут – ты! Ну, никогда бы не подумал! – Максим Анохин широко улыбается.

– Я, конечно, жутко расстроился, когда диагноз узнал, – Максим немного грустнеет, – так-то я, как лось здоровый, да и МосВОКУ обеспечивает поддержание физической формы. А тут вдруг такое. А отец вообще в шоке был. Сейчас, конечно, подуспокоился, да и Евич ему анализы шлёт, где положительная динамика видна. Я до сих пор не пойму, как ты это делаешь. Я сюда с середины апреля каждые выходные из Москвы приезжал. Сейчас вот на майских живу... Вроде просто сидишь рядом, даже не смотришь на меня, ничего не чувствую, а когда Евич томографию делает – там улучшения!

Отвечаю: – Я и сам не знаю, как это получается. Точнее, развить, с помощью сестры Татьяны и Евича, что-то смог, но откуда оно взялось и каков принцип работы – не понимаю. Я тоже вижу, что работает, знаю механизм, но почему это происходит, что при этом используется, как вообще всё работает – не знаю.

– Но как-то первоначально должно было проявиться? Или у тебя с рождения такое?

– Нет, не с рождения. Появилось два года назад. Или от того, что взрослел, или же последствия клинической смерти – у меня тогда неожиданно сердце остановилось и едва выходили.

– Оооо. Так ты не только «Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть», но ещё и «Мальчик-Который-Выжил*».

Владимир. Дом Латышевых.

В семье Латышевых «вечерний кофе» пили не в столовой, а в гостиной, где прислуга заранее накрывала столик со сладостями, и обязательно – с небольшими хрустящими круассанами. Лев Павлович и Элеонора Васильевна с детства приучали детей к дипломатическому этикету и ведению «дипломатического диалога». Не стал исключением и этот субботний вечер. Семья собралась в гостиной, у камина и обсуждала текущие события.

– О чем вы так мило группкой беседовали в перерыве, перед окончанием танцев? – Лев Павлович, поставил пустую чашку на столик и задал вопрос дочери.

Алёна не поддалась на эту уловку: вначале она из кофейника налила кофе отцу, и лишь потом, слегка улыбнувшись, ответила: – Савелий и Прохор подошли, чтобы поблагодарить Андрея. А потом немного поговорили на общие темы?

– А благодарили за что?

– Там вообще смешная ситуация получилась. Ты же знаешь, что Сава и Проша с пелёнок дружат. Все годы были неразлейвода. Они даже девочек выбрали из одной семьи – сестёр-погодок. У них и семьи так же дружны: и дела ведут совместные, и в выходные вместе за город выезжают. Так вот, пробежала между Савой и Прохором какая-то чёрная кошка и они поссорились. В классе расселись за разные парты, не разговаривали друг с другом. На танцы к нам идти – через своих девочек договаривались, чтобы в разное время. И на тренировки тоже. Причину ссоры не знаю, пустяк какой-то. И вот Сава, услышав, что до лицея, в его старой школе, у Андрея было прозвище «Судья», обратился к нему за помощью. Ну, Андрей отказал, сказав, что судью должны воспринимать обе стороны, а если он вмешается, то Прохор будет считать его не объективным. И дал несколько советов Савелию, как самому с этой ситуацией разобраться. Ну, Савчик так и сделал. И помирились они. Не знаю, насколько забыли обиды, но в классе снова сидят вместе, и на танцы к нам тоже в одну смену ходят. Ну, в принципе, и всё.

– Андрей не плохой мальчик. Целеустремлённый и старательный. И купеческие способности договариваться присутствуют. Так что через пять-шесть поколений, если его род будет нормально развиваться, вполне может выйти толк. Порода – это всегда несколько поколений; выскочки быстро возносятся, и так же быстро падают. Думаю, Перловы позаботились, чтобы он сразу мог прочно на ночи встать – земля у него есть, кирпичный завод – тоже. Так что закончит учёбу и сразу будет управлять хозяйством. И дети его или внуки вполне могут и до дворянских титулов дослужиться. Ещё два-три поколения его потомков должно воспитаться в дворянской среде, и вот тогда они станут настоящими дворянами. Мы же с тобой бывали в московских салонах – вот где настоящая, старая аристократия. Есть рода, корни которых ещё в первую империю уходят. Там сразу и порода видна, и связи со всеми ведущими родами империи, а в домах у них – галереи портретов предков, чуть ли не с крещения Руси или со времён Петра Великого.

Англия. Виндзорский замок.

Приглашение во дворец было знаком особого расположения к посетителю со стороны королевы, и Елизавета не преминула им воспользоваться в отношении своего старого друга Джорджа Уильяма Бьюкенена, назначенного новым послом в Россию и недавно приехавшего в Англию в отпуск. На это назначение королева пошла неохотно – Джордж был одним из ведущих специалистов среди «историков протокола» и на него возлагались аналитические задачи. В России нужен был именно такой человек – умеющий глубоко вникать в суть явлений, уметь их анализировать и находить нетривиальные решения и Елизавета, скрепя сердце, согласилась.

Они сидели у камина и не спеша пили так любимый Джорджем Бьюкененом чай с бергамотом, который королева сама заварила, и также неспешно разговаривали.

– В нашем посольстве в России оказалось слишком много силовиков – военных, разведчиков, контрразведчиков, – Джордж, скорее, не докладывал, а размышлял. – Соответственно, они и методы работы предпочитали по-военному прямые. Дай молотобойцу микроскоп – и он будет им заколачивать гвозди. Для периода, когда ситуация была на грани войны, это, может быть, и правильно. Но война не случилась, а методы остались теми же. В результате, когда русские основательно проредили нашу агентуру, опираться стало просто не на кого.