Путь небес. Преодолевая бурю - Райт Крис

Потянувшись к нему разумом, Есугэй наткнулся на стену нулевой психической силы. Интересный поворот — ни он, ни Арвида раньше не замечали подобного.

— Нет, это тебе тоже не поможет, — сказал мейстер. — Патернова умеет защищать своих агентов.

— Да, я вижу. — Таргутай расслабился. — Значит, дело во вражде между домами, и мы тут ни при чем.

— Верно, ни при чем. — Вейл попятился от ближайшего к нему Белого Шрама, держа руки на отлете. Он сжимал бомбу даже второй рукой, кисть которой была по-прежнему забинтована, но явно уже зажила. — Я говорил твоему генералу, что мы делимся на разные школы мышления. К сожалению, вы невольно вмешались в один из наших споров. Не стоило вам забирать меня с Эревайла.

— Куда тебя направили с Терры, чтобы следить за успехами Ашелье, — подхватил Есугэй. — Но до Темного Зеркала ты не добрался. Питер заподозрил тебя?

— Он едва знал о моем существовании.

— Так чем же здесь занимались?

— Предательством. — Судя по лихорадочному тону, мейстер верил в это. — Мы были лояльными. Мы были поводырями. Неужели мы не заслужили чуть большего доверия, построив Империум для всех вас?

Таргутай слегка коснулся его мысленным щупом, выискивая слабые места. Вейла наделили неким пси-оберегом — вероятно, имплантатом, который он мог включать при необходимости. Бомбы, как и сказал экумен, обладали достаточной мощностью, чтобы превратить весь отсек в месиво из нуль-частиц, и силовая броня не спасла бы воинов.

Самым опасным оружием Вейла была его непредсказуемость, резкие переходы от высокомерия к боязливости. Есугэй должен был раскрыть агента раньше, но не сумел, и теперь все повисло на волоске.

— Я не понимаю, — ровно произнес он, желая выиграть время.

— А ты и не должен, — отозвался мейстер. — Ты уже давно не был на Терре. Во Дворне шепотом пересказывают секреты, и Патернова внимательно слушает их. Как ты думаешь, где сейчас Император? Почему Он не встретит Хоруса в пустоте, не сокрушит армии сына до того, как они приблизятся к Его величайшей твердыне? Вероятно, Он не в силах покинуть ее золотых стен, поскольку занят каким-то делом.

Нечто заглушало коммы Таргутая, не позволяло ему отправить сигнал. Возможно, это происходило уже долгое время, но он проявил небрежность. Пси-оболочка Вейла была прочной настолько, что поглотила бы любую атаку, кроме самой яростной, но тогда заряды неизбежно взорвались бы.

— Существуют другие пути, — с горечью произнес Вейл. — Более глубокие. Определенный вид ксеносов знал о них на протяжении эпох. Чужаки проложили дороги через основание эфира. Понимаешь, что это значит? Под бурями. Никакого Асгрономикона, никаких варп-двигателей, никаких тварей из оживших кошмаров, что скребутся в иллюминаторы. И есть поганая, извращенная доктрина, которая утверждает, что люди могут подчинить это царство себе, покончить с правлением домов и вышвырнуть нас прочь, как мутантов, чья долгая эра наконец завершилась. Они уже создали машины. Завершена величайшая из них, sedem аиrеат,^[32] и вселенная вопит от ненависти к ней. Но были и другие — прототипы.

Есугэй уловил фанатичные нотки в голосе экумена. Тот готов был умереть. Пока чогориец не нашел способ обезвредить Вейла, он не мог позволить ему умолкнуть.

— Прототипы чего? — спросил Таргутай.

— Врат! Врат в преисподнюю. Сейчас ты стоишь на пороге, но все еще не видишь их. Ашелье не составлял карты варпа, он разрабатывал способы обойти его. Базу построили здесь, вдали от Терры с ее триллионами душ, чтобы довести чудовищный проект до идеала, пока Крестовый поход марширует через пустоту. Несомненно, если бы не началась война, станцию уже использовали бы — но война началась, и новатор вынужден был действовать.

— Ашелье сказал, что преодолеет бесконечность. Что это значит?

— Что он мертв.

— Тогда твоя задача исполнена. Ты сделал то, что тебе приказывали.

Вейл печально улыбнулся:

— Врата уцелели. Его слова живут.

Есугэй изготовился. Мейстер находился под защитой, но не был псайкером и не мог помешать взаимодействию с материей.

— Мы тебе не враги.

Старик по-прежнему грустно улыбался.

— Нет, — отозвался он. — Не враги.

Таргутай первым сделал ход. Его скорость реакции была намного выше, чем у смертных, и посох мгновенно вспыхнул, наполнившись энергией. Два ревущих импульса силы, что искажала вещество, вырвались из сжатых латных перчаток Есугэя и врезались в гранаты на раскрытых ладонях Вейла.

Бомба, которую экумен свободно держал раненой кистью, оказалась внутри сжимающейся сферы расколотого пространства. Выброшенная из царства законов физики, она унеслась в ничто, прежде чем Вейл успел хотя бы взглянуть на нее. Но даже Таргутаю, со всеми его талантами, точно попасть по двум целям с разницей в миллисекунду — притом, что из каждой молекулы станции сочилось злобное влияние варпа, — было почти невозможно. Мейстер отдернул другую руку и увел заряд из-под атаки на кратчайшую долю мига, за которую успел снять палец с микродетонатора.

Вторая бомба взорвалась с тошнотворным треском лопнувшей реальности.

Глава двадцать первая

«Стойкость» проломила эфирный барьер. Двигатели, за которыми тянулись громадные дымные выхлопы, втащили ее вверх, к центру пылающей сферы боя. На палубах отряды надрывающихся канониров с грохотом выкатили бортовые пушки на цепных подъемниках и рельсовых направляющих. Рой кораблей Белых Шрамов немедленно окружил флагман, враги начали обстреливать его щиты с проходов на малой дистанции, и вскоре расчеты оборонительных установок уже сбивали цели в пустоте шквалами зенитного огня.

Мортарион стоял на мостике в окружении воинов Савана, пока экипаж отчаянно пытался исправить сбои после тяжелого перехода и снизить урон от непрерывных очередей противника. «Стойкость» содрогнулась всем корпусом и круто ринулась ввысь, принимая попадания на броню, готовя батареи тяжелых орудий к первому залпу.

На дальнем фланге разгорающейся пустотной битвы возникло из туч «Гордое сердце» с корпусом, озаренным вспышками лазерных лучей. Оно прорвалось на более высокой скорости и уже выполняло разворот, чтобы подставить мчащимся навстречу космолетам Белых Шрамов артиллерийские палубы.

— Лорд-командующий, — воксировал примарх Эйдолону, увидев, что группировка Третьего легиона движется через перекрестные лэнсовые залпы. — Возможно, тебе стоит сбавить ход. Ты отрываешься от нас.

Перед откликом повисла пауза — возможно, признак раздражения.

— Они атакуют стремительно, мой господин, — ровно произнес Эйдолон. — Мы в силах ответить им тем же.

— Поступай как хочешь, — сказан Мортарион, понаблюдав за тем, как «Стойкость» изрыгнула в пустоту первый ослепительный лэнс-луч, поразила на дальнем расстоянии эсминец Пятого легиона и вывела из строя. — Но не уходи слишком далеко. Наше преимущество в численности, не растеряй его.

И снова молчание перед отзывом.

— Прислушаюсь к вашему совету.

Связь разорвалась. Примарх улыбнулся себе под нос. Он дал команду, а не совет, но Эйдолон верно отнесся к ней. Несмотря на прогрессирующее разложение, Дети Императора оставались гордым легионом, что было правильно.

— Сохранять крейсерскую скорость! — приказал он Ульфару. — Если они вознамерились устроить гонку и свернуть себе шеи, не будем мешать.

К тому моменту армада Гвардии Смерти уже оправилась от ударов, полученных в начале боя, восстановила строй и открыла огонь из более мощных орудий. К «Стойкости» присоединились другие основные корабли: «Неукротимая воля», «Коса Жнеца», «Моритатис Окуликс», «Несгибаемый». Их сопровождала орда вспомогательных звездолетов: фрегатов, эсминцев, авиаматок и легких крейсеров. Некоторые пострадали в момент перехода, но большинство из них выдержало бурю и теперь занимало позиции в оборонительной сети согласно доктрине перекрывающихся полос обстрела, применявшейся легионами уже более двух веков.