— Можно порешать, — я щелкнул Зиппо. — У тебя предпочтения есть? Ижора, Лебяжье, Черная Лахта? Я бы рекомендовал Шепелево. Перешеек между озером, и заливом. Вид не очень. Но зато еще и озеро. Правда, в озере гидросамолеты. Но их вроде выводят.
У него загорелись глаза.
— Можно будет выбрать? — он внимательно меня осмотрел, и кивнул своим мыслям. — Что ты хочешь?
— У моей прабабки есть сестра в Хельсинки. Готова выслать вызов. Хочу съездить на пару недель. Я могу рассчитывать на благожелательность при утверждении?
Мальцев откинулся в кресле и задумчиво уставился в потолок.
— Ректор, партком и я — поддержим, — наконец изрек он. — А с комитетом комсомола сам решай.
По едва уловимому движению его глаз я понял, что с председателем местного комсомола он в контрах.
— Годится! Давай так. Мне приглашение придет в начале сентября. Чтоб на каникулах поехать. Я схожу на Желябова, возьму анкеты и приду к тебе. Заодно познакомлю с маклером, он твой вопрос решит. Устраивает?
— Дорого у вас там участки продаются?
— Не парься. Тебе по-любому достанется. Отвечаю.
Мальцев еще раз осмотрел меня. Я ему подмигнул. Сейчас в Союзе дела так и делаются. Обмен услугами. Ты ему помогаешь купить участок с видом на залив. А он тебе помогает получить разрешение на поездку в соседнюю страну. Пожали друг другу руки, весьма довольные.
А потом я, из профкома, прямиком направился в комитет комсомола. Он в правом крыле, недалеко от столовой. Логово сознательной молодежи занимает две комнаты. В большой, скучали две симпатичные студентки. Очень оживившиеся при моем появлении. У меня взяли комсомольский билет. И десять копеек взносов. Заполнили учетную карточку комсомольца, и при этом, не останавливаясь, трещали. Секретаря комитета зовут Ярослав Меркушкин. Четвертый курс факультет статистики. А ты в общаге будешь жить? А почему из Москвы уехал? Тебе нравится в Ленинграде? А почему финэк, а не военмех? Ответы их, похоже, не очень интересовали. Тут открылась дверь, и вошел парень. Как я понимаю, симпатичный. Тоже в костюме и галстуке. По просиявшим лицам девиц, уставившихся на парня с обожанием, я понял, что это и есть комсомольский вождь.
— Ты ко мне? — спросил он.
— Да, у меня тут личный вопрос, — он внимательно меня осмотрел.
Это и сейчас общее правило. Прежде чем приступить к беседе, присматриваются к собеседнику. Потому что бывают, без всяких шуток, правоверные комсомольцы, что пристают с разной высокопарной хренью. Но я фейс-контроль прошел. И он сказал:
— Ну, заходи. Оля, сделай мне чайку! — а неплохо он устроился. Кажется, спит с ними по очереди.
— Ярослав, — протянул он руку. Я пожал и представился. Мол, я Николай. А дело в следующем. У меня родственники в Финке. Буду пробовать съездить. В сентябре придет вызов. Поможешь?
Он, как и председатель профкома, задумался. А потом осторожно спросил:
— А еще вызов сделать будет можно?
— Один? Или… — я обернулся к двери, за которой сидели девицы.
— А что, можно и пару? На меня и жену?
— Один — точно можно. А насчет семейной пары мне нужно уточнить.
— Ни слова больше! — он засмеялся. — Николай, ты можешь быть уверен, что комсомол поддержит твою поездку.
— Тогда дай твой домашний телефон. Тебе позвонят, обсудишь.
Он продиктовал. А потом добавил:
— Вот еще что. Там у вас комсорг потока. Наташа Анисимова, — его глаза мечтательно прищурились. — Я ей скажу, но ты уж проследи, чтобы она сделал протокол собрания. О том, что не возражают против твоей поездки. Она знает, как написать.
Выйдя из института, я, не откладывая, пошел на площадь Мира. Кажется, у Каверзнева будет куча работы. Нефиг ученого изображать. Но пресловутого Кролика я там не нашел. Только бык, получивший от меня по колену, подпирал стену недалеко от бюро обмена. По-свойски хлопнули руками. Он, похоже, думает, что я его случайно одолел. И готов еще раз попробовать. Но дисциплину этот Кролик вроде бы поддерживает. Хоть и сквозь зубы, но мне сказали, что Кролик будет завтра. Если что передать, то скажи. Сказал, что завтра в двенадцать буду здесь, прошу со мной встретиться по делу. Развернулся и пошел домой.
Вернувшись из Лодейного поля, Сурков и я всю ночь сидели в Невских банях. Эта услуга там есть официально. Что меня сильно удивило. Нет, чтоб ее получить, нужно конечно доплатить. И весьма существенно. Зато у нас с Серегой был отдельный номер. А банщик предложил самый широкий спектр услуг. От алкоголя, до девочек, и мальчиков, если заинтересует.
Забавно то, что мы, не сговариваясь, отказались от разврата. И налегали на еду и выпивку. Но и это, после часов трех парилки с перерывами.
— Что думаешь, Серега?
— После выходов я думал и думаю, что название романа Горького «Мать» — какое-то неполное. Может расскажешь уже?
— Рано. Не обижайся. Скажу только, что на седьмое ноября, ты ничего не планируй. У нас будут дела.
— Дух, у меня еще недавно было безупречное прошлое. Достойное члена Политбюро. Но я связался с тобой. И ладно, что меня теперь не возьмут в ЦК, пусть страдают, раз не ценят. Но пропускать праздники?!
— В этом и смысл! Тебе же ничего не хочется после выхода? Я и спасу тебя от разврата, и морального падения!
— Совсем?
— Ну-у-у… я ж не господь. Да и он не справится. Одна надежда, что сам откажешься… — я засмеялся. — И вообще, Сурков! Люди делятся на тех, кто любит страдать, и тех, кто в этом не признается!
Глава 31
Первое сентября в этом году в субботу. Институтское начальство решило, что это неплохо. Устроили, даже не знаю как назвать, что-то типа митинга. Построили перед институтом народ по факультетам, и толкнули зажигательные речи. Про овладевать знаниями, и не жалеть сил. Отметились ректор, пара руководителей кафедр, комсомольский вождь.
Я был готов. Хотя дождя и не случилось, но погода была типично питерской. Переменная облачность с солнцем и намеком на возможные осадки. То есть я надел куртку. Еще тридцатого я зашел в деканат на разведку. Девушка Маша, не отрываясь от телефона, ткнула пальцем в плакат, что занятия начинаются в субботу, в восемь тридцать. Всем быть. А потом меня перехватила замдекана по работе со студентами.
Я вообще-то ожидал мужика. Как-то не поинтересовался кто у нас замдекана. И думал, что это будет хитрожопый деятель, с глазами, косящими за спину. Финэк, как я уже говорил, блатное место. Оказалось — приятная женщина, с доброжелательным взглядом. Елена Сергеевна Коротаева. Очень ненавязчиво, но подробно меня выпотрошила, про все. Семейное положение, уровень образования, социализация, карьерные устремления. Судя по всему, я ей понравился. Хотя, знавал я женщин, умеющих вести себя при знакомстве так, как будто с рождения ожидали встречи именно с тобой.
Тем не менее, появившись в институтском дворе, я слегка завис, не очень понимая, куда податься. Потом увидел Коротаеву и подошел поздороваться.
— Андреев! Ты вовремя. Знакомься, это Лена Овчинникова. Она из твоей группы, введет тебя в курс дела. Познакомит с ребятами. Ступайте.
Моя чичероне — кругленькая, улыбчивая, невысокая девушка лет двадцати.
— Очень приятно. Я — Коля.
Не слушая, она схватила меня за рукав и потащила в сторону. В тылу выстроившихся студенческих масс мы остановились.
— Вот наша группа, — сказала Овчинникова.
— Я тебе буду что-то должен? Так-то, я конечно одинок. Но вдруг я тебе не нравлюсь?
— Я замужем, — фыркнула она. — Это поручение Елены, она на экзамене мне плюсик поставит.
— Слушай, я знаю в институте всего двоих девушек. И обе замужем. Или все еще хуже?
— Не волнуйся, — она окинула меня взглядом. — Не пропадешь. Ты же в общаге жить будешь?
— Да нет. Я у родственников живу. Неподалеку.
— Ничего. Девчонки уже интересовались, что у нас там за новенький.
— Ага! А ты значит, теперь обладатель тайных знаний… — к микрофону вышел ректор, декан обернулся и строго посмотрел в толпу. С сожалением замолчал. Так-то, между делом, я намерен подробно разведать обстановку. Впрочем, у Коротаевой дело туго поставлено. К новичку приставили гида. Она разъяснит непонятное и покажет что где.
