Большой бальный зал кипел от учеников в однотипной сине-белой форме. Благо, воспитанники лучшей школы России способны на самоорганизацию — чётко выстроились по классам, не став разводить лишний шум.
Заняли своё место и мы. Мы уже бывали в этом зале, но я всё равно с восторгом глядел на сводчатый потолок, уходящий ввысь. На белые колонны с золотыми узорами, на громадную фреску по всему потолку — изображение первого выпуска школы в парадной форме.
Сегодня, два века спустя, почти все люди с фрески прочно вошли в мировую историю как великие русские маги, учёные, политики и полководцы, на которых стоит равняться новым поколениям.
Был среди этих выпускников и один Романов. Точнее, Романова. Великая Княгиня Мария Романова. Да, разумеется об этом я узнал от Мари.
Разумеется, именно эта дама, ставшая, возможно, величайшей русской местницей в истории, главный кумир принцессы.
Чары Великой Княгини до сих пор, спустя век с её смерти, делают её любимые кавказские курорты поистине лечебными. На самом деле, а не в народных преданиях. Там люди всё ещё то и дело то зрение обретают, то после паралича встают.
— Какая красивая! — в очередной раз протянула Мари, заглядываясь на фреску. — Когда я вырасту, я буду как она!
Как княгиня Романова, разумеется. Не как фреска.
Говорила это всё Мари своим «подружкам» из обеспеченных семей, с которыми тусовалась публично. Но то и дело поглядывала на нашу компанию.
Освещения в зале обычно не очень много — он погружён в торжественный полумрак, разгоняемый лишь чародейскими лампами на колоннах да слабо мерцающей в темноте фреской.
Но вот на широкую светлую сцену вышел высокий статный мужчина. По толпе учеников прокатилась волна шепотков. Они-то ожидали увидеть привычного им бессменного и уже пожилого директора школы.
Но этот мужчина нам не знаком. И, кажется, не только нам… Но не Мари. В толпе я сумел расслышать её нервный шёпот:
— Князь Пожарский!‥
Всё тело тут же напряглось как сжатая пружина. Дядя Мирона⁈ Тот, что сейчас возглавляет этот знаменитый род демонопоклонников?
Если так вглядеться — какое-то сходство с нашим киборгом есть. Блондин, тонкие волосы, забранные назад, узкое хищное лицо… или я это выдумываю? Впрочем, мужчина тут же сам прояснил ситуацию.
— Долгих и плодотворных лет жизни всем вам, юноши и девушки! — прогремел над залом отлично поставленный, да ещё усиленный магией сцены, голос мужчины. — Я, князь Марк Андреевич Пожарский, глава сего славного рода, приветствую вас!
— Ура! — однократным воинским салютом ответили ученики. И это был воистину оглушительный крик. Салютовали и мы.
Незачем привлекать внимание из-за всякой ерунды.
— Я здесь лишь для того, — продолжил князь. — Чтобы возвестить вам о прибытии в сие заведение персоны, стоящей надо мной всесильным господином! Нашего Императора! Приветствуйте же Его Императорское Величество, Петра Алексеевича Романова!!!
Теперь «Ура» было троекратным и сопровождалось не только салютом, но и подбрасыванием в воздух всякого-разного, а также овациями.
Всё-таки даже самым знатным юношам и девушкам очень редко удаётся лично лицезреть российского самодержца. Глядел на него и я. За прошедшие годы он изменился.
На сцену вышел уже не худощавый безусый юноша, каким я видел его на злосчастной коронации. И не молодой парень, который принимал наш экзамен в детском саду, хотя по виду и сам бы мог ещё сдавать экзамены.
Ему ведь уже двадцать семь. На сцене замер рослый, как и его предки, плечистый мужчина в самом расцвете сил. Император обзавёлся короткой, но густой тёмно-русой бородой и аккуратными усами. А общевойсковой мундир сменил на одежды капитана своей же личной гвардии.
На фоне Пожарского, одетого в светлые тона, и в целом светлого зала, фигура Императора в абсолютно чёрном мундире с ярко-алыми эполетами и пуговицами, смотрелся слегка чужеродно.
Но и весьма притягательно.
— Добрый день, юноши и девушки. — просто, но твёрдо начал Пётр. И тут же вскинул ладонь, пресекая овации. — Не нужно, не нужно этой парадности. Сегодня я прибыл сюда с двумя важными объявлениями.
Под потолок зала взметнулась целая россыпь серых шаров. Видеокамеры — те же, что были в саду. Заняв все возможные ракурсы, они не сводили механических глаз с монарха.
Похоже, объявления сейчас будут не только для нас…
— Но объявления эти не будут посвящены предстоящим торжествам, как вам могли говорить учителя. Первое относится лишь к нашей выдающейся школе. В связи с уходом в отставку предыдущего директора сего заведения, я, согласно традиции, лично прибыл сюда назначить нового.
Зал застыл в гробовой тишине, нарушаемой лишь тихим жужжанием камер. Впрочем, я уже был уверен в новом назначение. Вон оно, это назначение, стоит возле Императора, выпятив грудь.
— Отныне школу будет возглавлять человек, не раз и не два демонстрировавший мне и России свою преданность и желание трудиться на благо отчизны! Князь Марк Андреевич Пожарский, собственной персоной!
На этот раз «Ура» тоже было троекратным. Теперь стоящий на сцене тип для нас не просто рядовой уважаемый дядька, а наш непосредственный «начальник», если можно так выразиться.
Поприветствовали со всем почтением.
Но что это значит для нас? Для меня? К демону в Спецкабинете добавятся ещё какие-нибудь твари? Профиль школы начнёт клониться в сторону работы с демонами?
Или Император просто выдал своему сподвижнику денежное место? Ох, что-то я в этом сомневаюсь…
Но ждать чего-то хорошего точно не стоит. Да и пересекаться в коридорах лишний раз с новым директором не стоит. Запомнит ещё, потом расхлёбывай!
— Благодарю вас, господин мой, за оказанное мне великое доверие и великую честь! — склонился князь на одно колено перед Петром. Тот вытащил из воздуха церемониальный клинок. Трудно поверить, но этот «рыцарский» ритуал смог дожить до века интернета и телевещания!
Встал граф лишь тогда, когда кончик клинка коснулся его плечей и склонённой головы. Но целовать лезвия не стал — слишком высок его статус. Целовать должны, например, те, кого производят в гвардейцы.
Всю эту мишуру мы проходили на уроках этикета. Почему-то она даже осталась в голове. Память, видимо, хорошая.
— Клянусь! — воскликнул он, приложив ладонь к сердцу. — Беречь и приумножать славу сей школы в России и вне её! А вместе с ней и вашу, мой господин, славу, как её покровителя. Заверяю вас, что о регламенте выпускных балов и всех прочих мероприятий я лично уведомлю учащихся, как только вы покончите со своими делами здесь!
— Прекрасно. — вновь повернулся к залу Император. — В таком случае, я перейду к самому важному. Всех моих добрых подданных, которые сейчас смотрят сие обращение, заверяю — оно коснётся жизни всей России отныне и на ближайшие пять лет!
Тишина, и без того мёртвая, стала буквально ощутимой. Ученики, кажется, забыли как дышать. Ведь это что-то явно связано с нашей школой. Не шутки же ради он решил совместить обычное назначение и нечто важное для всей страны.
Я смотрел на него, пребывая в весьма мрачном настроении. Ну давай, подонок, расскажи нам, чем же ты нас ещё решишь облагодетельствовать!
Что, теперь подсаживать в себя демонов станет обязательным требованием?
— Слушайте же! — возвестил Пётр, разрывая звучным голосом тишины. Камеры явно взяли его крупным планом. — Россия взывает ко всем нам! Она нуждается в молодых талантах, в юных дарованиях от магии! Нуждается в тех, кто придёт на смену поколению вековой давности! Тому поколению, которое закалилось в беспощадной борьбе и лишениях… и сделало двадцатый век великим и спокойным веком для всех нас!
О-о, ну началось! То, о чём нередко говорил Дашков, да и по телеку эта тема мелькает постоянно. Тема, болезненная для общества Империи.
Очередная вариация на тему «наши маги измельчали». И, раз Пётр сходу решил обратиться именно к опыту поколения начала двадцатого века, прошедшего через «бутылочное горлышко» лютого отбора насмерть… Стоит ожидать чего-то такого же?
