Я только начал обустраиваться в номере служебной гостиницы, как за мной прибыл посыльный, который сопроводил меня в офис службы безопасности нашего разведупра. Сперва меня четверо суток держали в камере, причём без объяснений – видимо, такой психологический прессинг. Сеть мне выключили, и учить базы я не мог.
Я прождал сутки – реакции нет. Наконец, под одеялом достал медицинский планшет, включил себе сеть и продолжил учить базы. К тому времени у меня все базы из пакета пилота-универсала среднего класса кораблей были выучены во втором уровне, база по пилотированию – в третьем, и ещё одну в третьем я учил в настоящий момент. Стоит отметить, что без капсулы учиться куда дольше.
Кстати, когда мне возвращали прежний облик, обнаружили этот выученный пакет и внесли информацию по нему в карту ФПИ. Заодно сняли с сети копию информации и убрали ту кривую закладку. Я в капсуле без сознания был и узнал об этом уже потом, когда в номере гостиницы протестировал себя с помощью медицинского планшета. И да, закладку на мою ликвидацию убрали, но зато добавили шесть новых, которые должны были следить за мной. Я убрал их уже в камере – да пошли они к чёрту.
Ну а потом меня вызвали на допрос и начали спрашивать, не было ли у нас с покойным майором конфликтов. Тупая попытка поймать меня на слове. Я рассказал о той ситуации на мостике, когда майор выказал своё недовольство тем, что я не выполняю его приказ. Больше, мол, ничего не было. А о том инциденте рассказать было нужно, потому что о нём знал зам майора.
Меня снова отправили в камеру на двое суток, и прессинг продолжался. Потом опять вызвали на допрос.
– Как вы объясните то, что майор Болло хотел отстранить вас от пилотирования судна и арестовать?
Видимо, следователь знал или догадывался о том, что майор активировал закладку в моей нейросети с целью моей ликвидации, но сказать об этом прямо не мог и прижать меня этим тоже, вот и делал акцент на косвенных уликах.
– До меня эту информацию не доводили.
Я догадался, что зам командира нашей группы, который, видимо, был в курсе попытки моей ликвидации и некоторых планов майора Болло, рассказал о них следователям. Однако снова прижать меня было нельзя. Поэтому решили без моего согласия провести процедуру копирования памяти, хотя и знали, что у меня стоит природный блок. Понятно, что ничего не вышло.
Поэтому перешли к силовым методам воздействия. Им было необходимо моё личное признание: без этого дело развалится. Дважды меня превращали в полную отбивную, причём не стоит думать, что я не сопротивлялся: одному быку глаз выдавил, второму так по яйцам заехал, что ему только реаниматор помог. Но и меня реаниматор дважды из-за кромки вытаскивал.
В общем, месяц так мурыжили, пока не поступил приказ отпустить меня. Доказать ничего так не смогли, а я на сотрудничество не шёл.
Я покинул управление СБ (и в суд ведь не подашь, всё под грифом «секретно», самому же и хуже будет) и сразу направился в отдел кадров, где подал прошение о переводе меня из разведывательного управления в патрульные силы. Объяснил своё решение тем, что не понравилась атмосфера в управлении, да и с коллегами не сошёлся. Но не вышло: на моём личном деле было указано, что перевод запрещён. Меня теперь записали за разведуправлением на постоянку.
Тогда я затребовал отпуск, он положен после рейда в тыл противника. Меня и тут хотели кинуть: мол, я его уже использовал, пока сидел в камерах СБ. Ага, на курорте был, четыре раза сердце заново запускали; наверное, от восторгов оно останавливалось.
Вот тут я уже озверел окончательно и чуть не прибил капитана. Так ему и сказал: или он оформляет мне нормальный отпуск, или я валю и из флота, и из государства. Государств много, получу там гражданство. Достали. Капитан блеять стал, что дезертиров нигде не любят, а я объяснил ему, что на Фронтире ещё как любят. В общем, вот так я получил отпуск.
Я пошёл в гостиницу, забрал свои вещи из сейфа, куда их перенесли из номера, который пришлось освободить, так как меня долго не было, и с лётной палубы на дежурном челноке полетел к орбитальному терминалу. Спустился вниз с помощью орбитального лифта, внизу нанял глайдер-такси, и меня доставили до дорогого частного медцентра, где я лёг на десять дней в капсулу обучения.
А когда через десять дней меня подняли, я узнал шокирующую новость. Три дня назад произошла диверсия: взорвалась база флотских, больше пятидесяти тысяч погибших. Ну, кто там погиб, мне плевать, главное, что уроды из СБ тоже ликвидированы. Неужто кто-то всерьёз думал, что я забуду, как приятно мы проводили время?
Вернувшись в столицу, я направился на биржу наёмников, где устроился в пилотском тренажёре и шесть часов гонял по пилотированию крейсеров. Все базы я выучил до третьего уровня, а четыре даже и до четвёртого. До сдачи на сертификат ещё рано, но какое наше время?
После тренажёра – на курорт, где трое суток (прежде чем лечь на следующие десять дней) отдыхал, купался в тёплых водах тропических морей и кадрил приглянувшихся мне девчат из отдыхающих и персонала. А после отдыха снова залёг на учёбу.
На сайте флота выложили списки погибших, предназначенные для родственников, и я трижды их изучил. Чёрт, трое сотрудников СБ из тех, что мной занимались (а всего их одиннадцать было за месяц), посменно работали, гады, и в тот момент отсутствовали. Ничего, я ещё доберусь до них.
Узнал также, что информация о громком случае угона боевых кораблей из столичной системы директората разошлась и по соседним странам; стало известно об этом и в республике. Я смотрел видео, как всё происходило: да, там бойня была, и корабли, с искинами которых я поработал, прорвались и ушли. Республиканцы считали, что диверсия на базе флота – это месть наших диверсантов, поработавших в столице директората. Пусть и дальше так считают.
Я всё ещё не достиг планки минимума для сдачи на сертификат, хотя и приблизился к нему: ещё два раза по десять суток – и можно будет сдавать. По этому пакету требования выше, чем по сертификации пилота-универсала малого корабля. До конца отпуска оставалось пять дней, так что я потратил два дня на освоение изученного: по шесть-семь часов зависал в пилотском тренажёре биржи наёмников, неплохо начало получаться. Платил из своего кармана.
А потом я снова на трое суток отправился на курорт, после чего прибыл на новую базу флота свежим, загорелым и отдохнувшим. На уничтоженной военной станции – вирус рулит! – располагалось множество служб, включая и подразделения разведки нашего 3-го флота. И так как подрыв произошёл в самый пик рабочего времени, то погибших было множество.
За месяц моего отпуска погибшие структуры и подразделения развернули снова, уже на другой базе, некоторые с нуля. Это касалось и штаба разведупра. Так что когда я по окончании отпуска прибыл к месту службы, многие сначала и не поняли, кто я и что мне нужно. Оказалось, с уничтожением базы и архива обо мне забыли. Кадровый отдел со своим архивом тоже погиб. Теперь стало понятно, почему обо мне не вспоминали и даже не допрашивали меня в связи с подрывом базы.
Я скинул им несколько заретушированную запись моей беседы с капитаном-кадровиком о том, что отпуск я получил после выполнения задания. На меня быстро оформили новое личное дело. Вскоре выяснилось, что я был под следствием, но доказать ничего не смогли. И в связи со всеми этими изменениями я подал прошение о переводе меня из разведупра в другое подразделение. Дело оформлено новое, и запрета на перевод уже не было.
Командир из кадровых разведупра, не раз бывавший на заданиях, а теперь переведённый на штабную работу, прямо спросил, что мне у них не нравится.
– Отношение, – ответил я. – Знаете, как-то больше не хочется восстанавливаться в реаниматоре после допросов в СБ, на которых тебя в отбивную превратили. И сдали меня вроде как коллеги по службе, а потому доверия у меня к вашим сотрудникам нет и уже не будет. Так о каком совместном выполнении заданий может идти речь? К чему проблемы множить?
