Камень. Книга восьмая (СИ) - Минин Станислав

— Дамы и господа, минуточку вашего внимания! — громко, чтобы его было слышно и в другом конце длинного стола, начал он. — Уверен, у нас с вами еще будет возможность собраться этим же составом еще не раз и посидеть в свое удовольствие, но сейчас, увы, обстоятельства складываются таким образом, что приходится заниматься скучными, но необходимыми делами, способными повлиять на судьбу многих присутствующих самым кардиальным образом, — князь пригубил вина и посмотрел в мою сторону. — Обойдемся без долгого вступления. Итак, Алексей, что ты имеешь нам сказать по известному поводу?

— Согласен, ваша светлость, — просто кивнул я.

Эффекта разорвавшейся бомбы мое согласие, конечно же, не произвело — Гримальди прекрасно понимали, что так, скорее всего, и будет, да и через Еву намек получили, они же держали в курсе и своих старших родственников Бурбонов, так что Стефания только с облегчением выдохнула. Пофигисту Джузеппе по большому счету было фиолетово на все эти подковерные игры, мешающие ему в полной мере наслаждаться жизнью, но в силу того, что он на этом «празднике жизни» выступал в роли официального представителя рода Медичи, молодой человек тоже расслабился, заулыбался и нетерпеливым жестом показал официанту, чтобы тот срочно добавил ему в бокал красного сухого. Две полярные эмоции демонстрировали Ева, Николай, Александр и Кристина с Сашкой Петровым: первые — грусть-печаль с вселенской тоской, а вторые — безбрежное счастье.

— Отлично, Алексей! — князь Альбер неторопливо встал. — Это надо отметить хорошим…

— Ваша светлость, — я поднялся тоже, — имею кое-что добавить.

— Слушаем, Алексей, — он изогнул бровь.

— Добавлю информацию к размышлению, ваша светлость, пока мы окончательно не ударили по рукам. Род Романовых в моем лице предупреждает род Гримальди, что в случае невыполнения последними своих обязательств по достигнутому соглашению последуют санкции в виде тотального уничтожения рода Гримальди. Иначе говоря, ваша светлость, — я оскалил рот в улыбке, — Романовы вас всех просто-напросто убьют, в том числе и детей, — кивок в сторону внуков князя, — а непосредственным исполнителем этой неприятной, но необходимой и кровавой работы будет ваш покорный слуга, — я обозначил поклон.

Стол замер, бровь князя Гримальди изогнулась еще сильнее, а воцарившуюся тишину нарушил звон обрушившейся на мрамор посуды с подноса одной из официанток.

— Пошли вон! — спокойно сказал глава рода Гримальди. Когда же за лакеями закрылась дверь, он так же спокойно спросил: — Алексей, а если в невыполнении принятых обязательств будет виноват кто-то другой, а не мы?

— Приятно иметь с вами дело, ваша светлость, — я опять поклонился. — Другой бы на вашем месте начал истерики устраивать, мол: «Как вы смеете мне угрожать?», «Я дворянин, как вы только могли подумать, что я не выполню принятых на себя обязательств?» и так далее…

— Помогло бы? — князь обозначил улыбку.

— Со мной нет. И с моими старшими родичами тоже.

— И я так же подумал, — хмыкнул он, — так зачем воздух попусту сотрясать? Могу я услышать ответ на конкретно заданный вопрос?

— Если у рода Романовых и у меня, как непосредственного исполнителя, возникнут сомнения в наличии вашей вины, мы обязательно проведем самое тщательное расследование, а уж потом… вынесем суровый, но справедливый приговор.

— Принимается, — кивнул он. — Где кровью расписаться?

— Лучше внучкам объясните сложившуюся ситуацию, ваша светлость, чтобы они потом под моими окнами вой поминальный по безвинно убиенным родственникам не устраивали.

— Объясню, ваше императорское высочество, — князь первый раз за время нашего общения поклонился мне. — Ну, основные вопросы мы обсудили, пришли наконец к консенсусу, надобно это отметить. Ренье, — он посмотрел на сына, — зови обслугу, пусть шампанского несут, а мы тут пока приятными вещами займемся. — князь, проводив глазами сына, опять обратился ко мне: — Присаживайся, Алексей, теперь поговорим о сопутствующих мелочах нашего взаимного сотрудничества. Джузеппе, мальчик мой!

— Да, дядька Альбер, — вскинулся итальянский принц.

— До меня тут слухи дошли, что в первый день своего визита в Москву ты на балу в Кремле набедокурил и имел неосторожность оскорбить моего будущего внучка Алекса Петрова?

Джузи замялся:

— Было такое, дядька Альбер, но я извинился, а инцидент, как меня заверили все заинтересованные лица, был полностью исчерпан.

— А ты помнишь, Джузеппе, как твой царственный дед предлагал в качестве извинений от рода Медичи возвести в княжеское достоинство невинно пострадавшего Алекса?

— Помню, — кивнул тот. — Но его императорское величество Николай сказал моему деду, что у нас этих князей… много, в общем, и мы эту тему закрыли.

— Ситуация изменились, — с довольным видом сказал князь, — твой дед очень хочет получить портрет работы господина Петрова и даже готов расплатиться за его работу не только княжеским титулом, но и соответствующим имением. И, что самое характерное, Николай Третий совсем даже не против подобного экспорта российских талантов в Европу.

Вот это новости! Княжеский титул с землей на территории маленькой по российский меркам Италии — это очень серьезно и весомо в кругах старой европейской аристократии! Есть такое ощущение, что король Италии не столько любит искусство, сколько деньги, и тоже вложил все свободные финансы в эту аферу — только это могло объяснить подобную щедрость прижимистых итальянцев! И почему родитель об этом факте молчал, или решил мне подсластить горькую пилюлю? В любом случае теперь брак Кристины Гримальди и князя… Петрова, или как там его обзовут, не будет выглядеть таким уж мезальянсом.

Глянув в сторону семьи Петровых, я заметил, как округляются глаза моего друга и его младшего брата, как в довольной улыбке расплываются губы его матушки, как хмурится отец…

— Стефания, — продолжил тем временем князь, — у тебя же было что добавить…

— Да, дядька Альбер, спасибо! — французская принцесса встала, лучась довольством. — Со стороны рода Бурбон могу гарантировать, что, если портрет короля Италии будет написан Алексом хотя бы на уровне увиденного нами портрета императора Николая, нашего общего дорогого друга, — она обозначила поклон в сторону Шурки, — ждет предложение написать парадное полотно с изображением его величества Людовика. Вознаграждением же будет одно из французских графств с пожалованием соответствующего титула.

Выражаясь терминологией, близкой знаменитому Казино Монте-Карло, мой друг неожиданно собрал флэш-рояль! Еще и на червях, если принимать во внимание старшинство мастей в преферансе! Лучшая комбинация из всех возможных! Только вот на родине Петрову пока, кроме денег и обещания моей бабули, что у Сашеньки не будет проблем в Суриковке с сессией, никаких знаковых плюшек не упало… Хотя, если рассматривать семейство в качестве родственников Романовых, за перспективы рода Петровых переживать больше не стоило, даже я мог их тянуть теперь на вполне законных основаниях, и родичи меня в этом славном начинании изо всех сил поддержат…

Но это все лирика! Этими красивыми жестами князь Гримальди убивал сразу двух зайцев: устранял мезальянс в браке Сашки и своей внучки и одновременно «задабривал» меня, прекрасно зная, что личные отношения во всех сферах нашей жизни еще никто не отменял. Бьюсь об любой заклад, и Кристина, и Ева из всех Романовых теперь особенно «любить и уважать» будут именно меня — уж соответствующие инструкции от своего дедушки они получат в исчерпывающей форме! И, сука, хитровыдуманный князь рассчитал все абсолютно верно — как и предупреждал меня любимый Прохор, не дай бог Гримальди упорют косяк, а жены брата и друга вместе с их малолетними детишками упадут мне в ножки, смертный приговор я вряд ли смогу привести в исполнение…

— Это так неожиданно, Стефания! — поднявшийся Шурка Петров окончательно смутился от свалившихся на него щедростей. — Может, их величества по факту оценят результаты моей работы? Тем более мне ее императорскому величеству Марии Федоровне в ближайшее время портрет писать, так что…