Инквизитор - Золотько Александр Карлович

— А в интернате?

— Ну… Раньше там не рожали, наверное, тоже вызовут. Пришлют машину за батюшкой…

Иван встал со стула.

— Как можно позвонить Крысу… Сигизмунду Васильевичу?

— Коммутатор. — Доктор указал на телефон на столе. — Поднимаете трубку, говорите номер… Или просто называете, кто вам нужен.

Иван поднял трубку.

— Коммутатор, — сказал женский голос.

— Сигизмунда Васильевича, — Иван оглянулся на доктора и жестом разрешил ему встать. — Быстрее, пожалуйста.

Крыс ответил через секунду.

— Привет, — сказал Иван. — А в нас стреляли. Солдатик из ваших, местных. Не попал. А мы — попали. Вы в курсе, что дочка и внучка директрисы интерната все еще в больнице? Молодая мама кормит ребенка…

— Это шутка? — спросил Крыс.

— Я могу попросить доктора подтвердить. Дать ему трубку?

Главврач сел на кушетку и принялся внимательно рассматривать свой мизинец.

— Не нужно, — разрешил Крыс. — Это все?

— Не все. Вы сейчас соберетесь и прибудете в больницу, есть много интересных мыслей…

— Они не подождут до завтра? — усталым, смертельно усталым голосом спросил Крыс.

— Ладно, я начну по телефону. — Иван с сомнением посмотрел на врача, прикидывая, не выгнать ли его из кабинета, но решил, что пусть доктор побудет под наблюдением. — Значит, вначале ребенка попытался украсть отец. Попался, убил и был убит. У меня возникло некоторое подозрение, что он специально попал под раздачу, чтобы оказаться возле ребенка. Но в следующую ночь новорожденного все равно украли, убив на этот раз троих… Вы следите за моей мыслью?

— Слежу. Пока — ничего нового.

— Идем дальше. Вы, естественно, бросаетесь в погоню, настигаете и… — Иван кашлянул. — Извините. В общем, вы принимаете решение спрятать беременных в интернате. Там надежнее, там охрана и солдаты. Неделю женщины побудут в безопасности, потом родят… Детей окрестят…

— Да. И что?

— Если бы не произошло все это с вашей дочкой, вы бы стали отправлять беременных в интернат?

— Нет, — глухо ответил Крыс.

— А если бы вы знали, что рожать им меньше чем через двенадцать часов, вы оставили бы их без наблюдения? Без своего наблюдения? И если бы они рожали одновременно… — Иван посмотрел на врача. — В течение часа, вдалеке от священника, к тому же… Вас бы это обеспокоило?

— Ты о чем? — Крыс на том конце провода, видимо, подобрался, учуял, куда ведет Иван. — Как это — рожать одновременно?

— Наш добрый доктор забыл вам сообщить, что те, кто похитил ребенка, забрали с собой и стимуляторы, так это, кажется, называется… Доктор уверяет меня, что…

— Я понял. Что еще?

— Этого недостаточно? Тогда прикиньте, что мы с вами так и не ответили на вопрос — кто именно смог похитить ребенка, кого свободно впустили в больницу? Кого-то из местных, понятно, но не предавшихся. Так? Когда мы сейчас тащили раненого, охранники бросились нам на помощь, ничего не спрашивая. Они увидели меня — знакомого, увидели раненого солдата, тоже, наверное, им знакомого, и бросились помогать. Ночью охранники могли поступить так же? Если это был патруль из своих, знакомых солдат, их бы впустили без разговоров? Вы как полагаете?

— Полагаю, да…

— Мне надоело болтать с вами по телефону. Бросайте все, приезжайте. Возьмите с собой Тепу, что ли… И предупредите Зайцева. Нужно объяснять, о чем именно? Вот и славно. — Иван положил трубку. — Ой, доктор, не завидую я вам… Начнется разбирательство, если окажется, что вы знаете обо всем чуть больше… Сидите и думайте.

Иван вышел из кабинета, спустился к операционной.

— Что там? — спросил у Круля.

— Ты хочешь, чтобы все сделали за пятнадцать минут? Это только калечат быстро, а лечат долго. Очень долго… — Круль посмотрел на свой гипс. — В мои планы, честно скажу, перелом не входил.

— Сказку рассказать? — Иван достал «умиротворитель», вынул магазин, посмотрел, не попала ли грязь в механизм.

— Давай, — сказал Круль. — Порази меня.

Выслушал рассказ Ивана молча, не перебивая.

Хмыкнул, когда история закончилась.

— И сейчас дедушка едет сюда?

— Надеюсь.

— И полагаешь, что его заставили отправить женщин в интернат? Вынудили?

— Полагаю. Не понимаю, в чем смысл… Если они все-таки хотят вызвать дьявола, то прекрасно могли сделать это в Циферовке. Где смысл?

— Смысл? Смысл, Ваня, в том, что в Циферовке им этого бы не позволили бы. Старший администратор костьми лег бы, а не допустил. Он скорее убил бы, чем позволил такое. У него есть инструкции. Он, в конце концов, точно знает, что такое невозможно. Невозможно, и все тут. Зачем ему этим заниматься? Дьявола как раз обычно пытаются вызвать те, кто не рискнул подписать Договор. Кто не хочет синицу в руку, кто хочет по-быстрому срубить счастья… Ну и получают, соответственно… — Круль попытался залезть пальцем под гипс, сморщился. — Чешется жутко. А смысл в том, что женщин отправили в интернат. Ты и сам все это понял, только виду не подаешь… Пошли на двор, бог с ним, с этим мальчишкой. Ничего он все равно не скажет, поверь мне на слово… В здешнем интернате готовят фанатиков, понимаешь? Я слышал об этом. Читал отчеты тех, кто сталкивался с выпускниками вне Нового Иерусалима. Как они учатся! У всех только один пунктик — ребенок. А так — пашут, и пашут, и пашут, не поднимая головы. И боже тебя упаси что-то поперек их веры сказать…

Иван и Круль спустились в вестибюль, прошли сквозь недобрые взгляды охранников, вышли на крыльцо.

— Фанатики… — сказал Иван. — Но ведь эти девчонки… Которые вышли за предавшихся и сами подписали Договор… Они же…

— Вот именно, — ответил Круль. — Именно. Ты подожди здесь, я смотаюсь за своими ребятами. Никто не отменял съемки фильма. А тут такие события!.. Если что, — уже на ходу крикнул Круль, — ты езжай, мы сами доберемся.

Круль исчез в темноте.

Вот именно, повторил Иван. Фанатики. Ради своей веры они могут сделать все что угодно. Сделать все. Даже подписать Договор? А потом… Принести в жертву собственного ребенка, надеясь, что вызовут дьявола… Зачем они его собираются вызвать? Зачем? А если Круль ошибается? Не врет, по своему обыкновению, а ошибается? И действительно есть способ освободить дьявола из Бездны? Зачем это фанатикам?

Странная ситуация — верующие рвутся выпустить дьявола, а дьяволопоклонники готовы им в этом помешать?

То есть вырвется дьявол, начнет тут куролесить, и тогда Господь… тогда Господь явится во всей славе Своей и уничтожит дьявола… Как написано в Откровении. И не будет больше Ада, ничто не будет угрожать даже тем, кто убил Инквизитора… Вострубят ангелы, прольются чаши… небо — как свиток…

Небо, как свиток… как свиток…

Земля качнулась под ногами, воздух стал упругим и твердым. И блеск звезд вонзился в мозг Ивана.

Ведь это уже было… Было. Небо — как свиток. Он же читал раньше о том, что Земля была круглой, а небо — всего лишь воздухом, окружающим каменный шар. И семьдесят лет назад небо стало твердью, развернулось, как свиток… И никто не обратил внимания на то, что это один из признаков конца света? До сих пор никто не обратил внимания?

Иван прислонился плечом к дереву, росшему вдоль улицы. Кажется, именно за этим прятался предавшийся, который хотел забрать своего ребенка… Забрать ребенка — не жену. Он хотел спасти своего ребенка от своей жены…

А никто и не мог обратить внимание на то, что небо — это признак апокалипсиса, потому что никто этого слова не помнил. Потому что кто-то приложил невероятные усилия, чтобы убрать это из Библии. Кто-то, кто мог это сделать. Не Дьявол — нет, а церковь, Объединенная Церковь зачем-то вычеркнула из Книги Откровение.

Почему? Зачем?

И что это значит для Ивана? Почему именно ему было решено открыть все это? Почему люди умирали, чтобы Иван узнал о… О чем он должен узнать? О том, что конец света начался, но так и не произошел? Не построен град золотой на Земле и никогда не будет построен? Но это Иван не узнал, это он придумал. Вот сейчас придумал…