Никаких больше заросших троп и покрытых прошлогодней листвой и снегом дорог. В Храбрый вело несколько разъезженных и приведённых в порядок дорог. Да, тут было холодно, сурово, отчасти даже тоскливо, но желающих отправиться служить здесь хватало. В конце концов, за последние десятилетия этот аванпост стал первым, который мы сумели построить не просто за линией, контролируемой монстрами, а ещё и на столь большом удалении от защищаемой границы. Оттяпать несколько сотен квадратных километров земли у тварей — великолепный пиар-ход для нашего Сибирского Легиона.
Я повернулся в сторону огромного куска камня, который поставили вертикально, укрепили, как памятник, и красиво выбили надпись города, под которой скромно дописали: «Первый оплот Сибирского Легиона». Возле камня стояли люди, увешанные с головы до ног защитной экипировкой. Им даже стоять было не просто, особенно девушке-журналистке, которая, кроме того, что переживала за свою жизнь, ещё и о красоте в кадре беспокоилась, отчего в каждую паузу между съёмками поправляла макияж.
— Повезло им, что сегодня погода прекрасная. Вчера такая метель была, мы едва могли по улицам ходить, — проследив за моим взглядом, сообщил лейтенант.
— Пошли, дадим интервью.
— Мы?
— Ну да. Все трое. Ты расскажешь, каким этот город встретил, я расскажу, почему именно этот город был выбран, а Павел Аркадьевич на правах командира гарнизона расскажет, к чему Храбрый будет стремиться.
Я подтолкнул бойцов вперёд, и уже через две минуты незапланированное интервью начали снимать на обшитую резиново-металлическим кожухом камеру. Такой толщины изолирующего слоя я не видел даже у военных.
Вскоре мы трое поработали над популяризацией города и рекламой вступления в добровольческие отряды Сибирского Легиона.
— Спасибо всем за экскурсию. Премного благодарен за ваш труд и всё уже сделанное. Надеюсь, за следующий месяц вы успеете сделать всё от вас зависящее, чтобы максимально укрепить город, создать как можно больше оборонительных рубежей. Сами знаете: монстры могут лезть, могут сидеть смирно, но всё рано или поздно заканчивается. Раз сейчас они тихие, значит, скоро начнут полноценную атаку, — предупредил я командира гарнизона, попрощался и сел на снегоход, на котором сюда добрался.
Ехал я один, без Фомы, так как в попытке успеть сделать всё возможное мы решили разделиться. У моего майора было что-то вроде природной карты местности в голове, подходящей для телепортации и пробежек тайными тропами сквозь пространство на незнакомые территории. Если он хотел куда-то прыгнуть, сперва ему нужно было эту местность разведать. На следующем этапе он перемещался туда, но не сразу выныривал из подпространства, а оценивал территорию — изменилось ли что-то за время его отсутствия, есть ли какие-то преграды, опасность и так далее. Если всё хорошо, он выныривал. Если всё печально, то разведывал местность вокруг оставленного маячка для телепортации ещё раз.
Мы с ним долго и подробно разговаривали о том, как работает его магия. В первую очередь я это делал, чтобы понять, как её использовать максимально эффективно. А во вторую я хотел понять его слабости и выяснить, каким образом та тварь, создавшая Пятнышко, сумела Фому схватить.
В общем, хомяк мой оказался не прост… Бегая в подпространстве, он выбирает какой-нибудь мелкий объект для своей привязки и делает что-то вроде портальной метки, к которой он и может телепортироваться. Обычно это были шишки. Но в городах, где шишки убирают вредные дворники, он часто ориентировался на другие объекты: деревья, фонарные столбы, уличные люки, дверные ручки и тому подобное. Теперь мне понятно, для чего ему столько шишек.
Узнал я, проведя нехитрые эксперименты, и скорость путешествия Фомы. Оказалось: разве что на реактивном истребителе можно будет его обогнать. Это если говорить про телепортацию. В незнакомых местах по подпространству он перемещается со скоростью около трёх-четырёх сотен километров в час. По пути может делать остановки и бросать шишки портальные в нужных локациях, постепенно создавая таким образом целую сеть. Сами шишки — не самый долговечный материал, поэтому в будущем мы их на что-нибудь поменяем. Хотя бы на камни…
Понятно, что телепортация — в разы практичней и быстрее, но и эфира на неё уходит много. Особенно когда Фома, кроме себя, ещё и меня тащит. Кстати, майор Фомченко уже может на пару сотен километров телепортироваться. Растёт парень не только в званиях! Недавно и на двадцать километров мог с трудом прыгнуть, а со мной на ещё меньшее расстояние. В несколько раз! Тут ведь дело такое: пока он по подпространству бегает, расход энергии есть, но он компенсируется притоком сил от меня, а когда прыгает — тут надо время, чтобы восстановить энергию. Пара прыжков — и ты пустой, без сил и даже о прекрасном думать не можешь.
И всё равно, хорошенько подумав, я пришёл к удивительным выводам. Зря мы раньше с Фомченко так не делали. В общем, он отправился прямо от имения моего деда в сторону Дантар Сомна, раскидывая маячки и формируя свою портальную сеть. Я же, чтобы его не грузить лишний раз, когда он проложит своё портальное шоссе и вернётся, отправлюсь с его помощью в лабиринт. Почитаю книги, пока он без особых нагрузок не доберётся до Дантар Сомна, где уже завтра должен будет появиться ещё и Багратион. Как прибудем, оценим место, что когда-то управлялось моим братом. И там уже выберем итоговую точку, где разместим наш тайный тренировочный лагерь.
Заодно возле Дантара надо будет забрать Обжору. Этот червь всё это время подземную галерею делал, пробуривая километры земли. И он не только жив, червя́ка, он ещё и потреблять эфир стал в три раза больше, чем в тот день, когда я его видел в последний раз. А значит, он вырос, стал сильнее, и его горнопроходческие способности должны были улучшиться. Проверим!
— Эх, красота-то какая…
Я на небольшом холме, с которого открывался вид на ближайшие окрестности.
— Лепота…
Далеко позади меня виднелся Храбрый и его бойцы, строящие укрепления, казармы и склады. Да, в таких условиях строить — та ещё задачка, но у деда хватает магов, которым в отсутствие орд монстров можно и в военном строительстве участие принять: снег растопить, камень выложить, фундамент укрепить. Будет желание — станут полезны.
Впереди — Уральские горы. Величественные. Древние. Богатые на руды. Полные гордых и храбрых людей, что стоят на страже империи и зачищают эти горы от угрозы, забираясь всё дальше и дальше на север. Чем больше мы укрепим то, что уже наше, тем проще будет людям в дальнейшем.
Аристократы знают о надвигающейся проблеме. Они уже копят патроны, запасаются зельями, приводят в чувство своих вассалов и поднимают в ружьё ополченцев, чтобы те успели пройти обучение. Города кишат наёмниками, которых выгоняют на полигоны и загоняют на собрания с местными военными и командирами гвардий самых могущественных из родов.
Каждый клочок земли империи нанесён на карту, и каждый квадрат на этой карте имеет своих людей, ответственных за его защиту. У нас не так много Верховных Архимагов, как хотелось бы, но у нас достаточно людей с храбрыми сердцами, для которых взять в руки оружие — не проблема. Вся империя строилась именно руками этих людей, потому служат они не ради медалей.
— Найти бы их планы вторжения, узнать основные цели для атаки… — пробормотал я, размышляя об идеальном развитии событий, вновь завёл снегоход и отправился дальше.
В целом, как я уже признавался сам себе, к войне я был готов, как и к любому её исходу. Всё предусмотреть невозможно. Проблемы ждут нас в любом случае. И единственное, что имеет значение при столь огромных ставках, — это победа. И один из моих козырей, что прямо сейчас где-то раскидывал по дуплам шишки в Сибири, однажды уже проиграл в дуэли лжебогу. Его схватили несмотря на все его таланты. Это поражение уязвило самолюбие моего майора, и он не очень хотел вспоминать тот день. Но всё же Фома был вынужден послушаться меня и рассказать о своём пленении.
