Схрон. Дневник выживальщика. Книга 2 (СИ) - Шишковчук Александр

Наконец, зазвучали сирены, отмечающие конец смены. Слава богу, этот ад закончился. Рабочие засуетились, разгибая спины и потягиваясь.

– Пока, Аркаша, увидимся завтра! – Татьяна махнула ручкой.

Конечно же, меня передернуло от этих слов. Вряд ли вернусь хоть когда-нибудь в эту клоаку. Меня ждут более героические дела.

– Пока, Таня! До завтра.

Когда она упорхнула в сторону женской раздевалки, я поплелся в сторону мужской. Интересно, в городе еще можно купить пивка? Хотя, какое пивко? Семок-то больше не осталось.

– Ты куда это собрался, дружок? – Филимоныч встал на пути. Чуть не уперся носом в его грязный фартук.

– Так смена же закончилась.

– Какой нахуй «закончилась»?! Это для тех, кто с утра работает, она закончилась! А ты с обеда только нарисовался!

– Но…

– Никаких «но»! Че, сдать тебя патрульным?

– Нет.

– Вот и пиздуй в цех, Аркадий! Работай!

Ничего не ответив, я развернулся и направился к конвейеру. Даже сигарета, которую успел закурить на ходу, провоняла проклятой рыбой. Надо узнать, как здесь дела с профсоюзным движением. В моем сердце все сильней и ярче стало разгораться пламя классовой вражды.

Глава 61

Бегу во всю мощь своих неутомимых ног. Нет, не бегу, а ловко и стремительно перемещался через различные препятствия, ну, как тот чувак, в фильме «13 район». Перескакиваю конвейеры с вонючей рыбой, уворачиваюсь от крюков, которые на кран-балках перемещают огромные сетки, набитые все той же… правильно, чертовой вонючей рыбой! И всюду, куда бы только не приземлялась моя тактическая подошва, приходится делать это с особой осторожностью. Все верно, чтобы не поскользнуться на триждыдолбанной под хвост гребанной вонючей рыбе.

Почему я бегу, и что послужило этому причиной? Сейчас расскажу. Где-то в начале ночной смены стало скучно от идиотски-однообразного труда. С Таней не поболтаешь, она уже ушла. Поэтому решил разговориться с новым соседом. Зовут его Виталя, ему под сорокет, лицо грубое, словно вырубленное из гранита не очень умелым скульптором.

— А вот скажи, Виталя, – спросил я, – тебе нравится твоя работа?

Он ответил не сразу. Минуты через три. Уже думал, не дождусь, так как ни одна эмоция не отразилась на сером лице, но он сказал, наконец:

– Да.

– Хорошо, понятно. — Ничего другого я и не ожидал.

Вдруг пришло понимание. И оно нехило так подрывало мою неистребимую веру в человечество. Я понял, что они все роботы. Нет, не киборги Минобороны, наподобие Стаса Михайлова. Эти работяги являются бездумными машинами, потому что в их мозгах крутится по кругу одна примитивная программа. Работать. Домой. Жрать. Спасть. Снова работать. И нечеловеческий режим адского труда для них, как само собой разумеющееся.

Чтобы опровергнуть эту чудовищную мысль, во время перерыва в курилке я спросил мужиков:

— Слушайте, а никого тут не напрягает, что мы работаем без обеда?

– Дааа… щас бы рассольничку, а потом пюрешку с котлеткой… — мечтательно произнес один из работяг.

Другой возразил:

– Не трави душу, Степан. А ты, новенький, думай, что говоришь! За такие разговорчики запросто можно попасть в черный список. Был пацан – и нет пацана. А то, ишь, какой барин выискался, обед ему подавай! Будь, как все. Есть охота — отрезал рыбы кусок, в соль макнул и дальше работать.

— А двенадцатичасовая смена? — продолжил я. — Никому не кажется, что это дохуя?

— Да что ты несешь?! Будь благодарен, хоть такая работа есть!

Дальше спорить не стал, даже о профсоюзе заикаться не буду, ибо бессмысленно. Кто я такой, чтобы бороться с системой? Тем более, всех все устраивает. Не хотят жить лучше -- ну, и насрать. Главное самому выбраться из этого отстойника!

Но, видимо, кто-то донес на меня начальству. Потому что ближе к концу смены подошел охранник и велел идти к Дмитрию Филимонычу. Хех, ну, теперь-то точно уволят, слава Ктулху. Не обращая внимания на ворчание секьюрити, отправился сначала в раздевалку. С облегчением зашвырнул в угол поганую робу. Умылся. Однако рыбья запашина настолько въелась, что не помогало даже хозяйственное мыло. Надеюсь, к возвращению в Схрон эта вонь выветрится. Не хочется видеть гримасу недовольства на личике Лены. А то еще закроет безлимитный доступ к телу.

Быстро забрал шмотки из шкафчика, оделся. Повесив на пояс револьвер, ощутил мощный прилив уверенности. Ну, теперь поговорим с Филимонычем. Можно даже его нахуй послать. Усмехнувшись, закурил и последовал за охранником в кабинет лысого сатрапа.

Когда вошли, начальник цеха отложил в сторону комикс про человека-паука и мрачно уставился на меня исподлобья.

– Я гляжу, переоделся уже? Тебя разве кто-то отпустил, Аркадий?

– Да, блин! И так сверхурочно работаю, почти целые сутки! Или что, на третью смену остаться прикажете?! – возмущенно ответил я.

– Ты мне тут поори еще! – рявкнул Филимоныч.

В кабинет заглянул охранник.

– Все в порядке?

– Прикрой дверь, Федырыч, – велел начальник.

– Печать-то мне поставите на справке? – спросил я. – Все ж нормально отработал. И это… аванс бы…

Дмитрий Филимоныч с сопением выбрался из-за стола. Массивная, как у моржа, фигура закрыла свет лампочки. Может, пора уже применить револьвер?

– А теперь слушай сюда, Аркаша… – сказал он. – Или, как там тебя зовут на самом деле? Я ведь навел справки через комендатуру. Никакого Аркадия Скворцова в городе не числится.

– Это, наверно, какая-то ошибка. – Я отступил на шаг.

– Еще и смуту наводишь среди рабочих! Откуда ты? Партизаны? Сопротивление? Сектанты? Ну?

Начальник попытался ухватить меня за ворот, но я отскочил, опрокинув стул. Задрав пальто, выхватил пушку.

– Шпиён! – радостно воскликнул Филимоныч. – Как я и думал. Но ты пистолетик-то брось. Наряд уже едет. Да нет же, они уже, наверно, здесь. Лучше сдавайся. На Арене будет хоть какой-то шанс. А будешь сопротивляться, амеры пристрелят, как бешеного пса!

– Заткнись, жирный! – сказал я. – Руки за голову, к стене! Быстро!

– Да пошел ты! Не выстрелишь, кишка тонка, я же вижу! Федырыч! – крикнул он.

И попер на меня, расставив хапалки.

Бах! Заглянувший охранник с ужасом уставился на залитый кровью пол, по которому катается, подвывая, начальник цеха. Пуля пробила борову ногу. Не жмур, но тоже неплохо. Федырыч еще только потянулся к рации, когда я, перепрыгнув Филимоныча, бросился к выходу. Охранник попытался задержать, но быстрый хук слева остудил его планы.

Бля, не поставят штампик в справку! Хреново! Выскочив за дверь, я, как ветер, понесся по коридору в сторону цеха. Где-то там выход наружу. На свободу. Но едва оказался среди шума и вони производства, увидел группу вооруженных янки. Ведет их другой охранник, тот, что с усами. Я тут же развернулся, меняя вектор движения.

– Это он! Ловите его, ловите!

– Стоять, сука!

– Брось оружие, ублюдок!

Похрен на ваши вопли. В плен точно не сдамся! Какой-то рабочий тащится навстречу с полной корзиной рыбьих кишок и прочих внутренностей. Резким толчком выбил из рук, опрокидывая гадкое содержимое корзины на пол. Дальше! Вперед! Топот ног за спиной сменился шлепками вперемешку с отборным матом. Оглянувшись, лицезрел кучу пендосов, барахтающихся в поганой слизи.

Рабочие тоже попытались меня ловить. Вот один сделал подножку. Прыжок! Удар в лицо отправил пролетария на больничный. Жирная тетка бросилась наперерез. Наверно, рассчитывает на премию? Да вот хрен! Ловкий бросок через бедро, и бабища с визгом улетела в огромный чан с тухлой рыбой. Снова топот ног сзади. Я нырнул в боковой проход между конвейером и ящиками с упакованной сельдью. Группа работяг впереди бросилась врассыпную, увидав мой грозный револьвер. Снова поворот. Направо! Теперь налево! Надо оторваться от погони, вырваться уже из этого затхлого цеха.

Неожиданный удар в спину чуть не сбил с ног. Револьвер выскользнул из ладони, отлетев на несколько метров. Развернувшись на месте, принял боевую стойку и встретился взглядом с Виталей. С невозмутимым лицом он раскручивает над головой черного двухметрового угря. Так вот чем огрел меня, сволочь! Гребанный предатель! Мы же работали вместе!