"Фантастика 2025-16". Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Волковский Андрей

Не нужно «подрываться» с постели и куда-то спешить, не нужно никого убивать. Сейчас я находился дома со своей семьей и был сыт, чист и доволен жизнью. Захотелось зачем-то просто пройти по дому, я оделся и вышел из комнаты. Сейчас узнаю, который час, позову своего наставника да «постучим мечами» немного.

Я шел к залу, где у меня стояла клепсидра*, когда услышал голоса. В комнате, мимо которой я проходил, разговаривали слуги. Я разобрал голоса горничной Милы, молодой жены Матея, взводного моих кирасир, Даницы, второй горничной средних лет, и лакеев Велико и Тихомира.

* — Клепсидра — это водяные часы, измеряющие время по указателю, передвигаемому под давлением текущей воды внутри скрытого от глаз резервуара. Название сочетает греческие слова: klepto — скрываю, hydor — вода.

Поста стража внутренних покоев рядом не было, меня никто не видел и я остановился напротив двери, из-за которой был слышен заинтересовавший меня разговор. Некрасиво подслушивать? Сейчас умру от стыда, ага.

— Мила, ты чего сюда прибежала? К тебе муж из похода вернулся, а ты вместо того, чтобы его ублажать, здесь хлопочешь, — послышался гаденький голос Тихомира.

— Работы по дому всегда много. Господин проснется и, не дайте Предки, что-то будет не сделано, — ответила Мила.

— Гоосподиин проснется, — передразнил горничную Тихомир. — Парень всю ночь с Ивы не слазил, не скоро еще встанет. Они сами не спали и другим спать не давали. Или ты, по старой памяти, тоже хочешь к нему в постельку?

— Ге-ге-ге, — всхохотнул Велико.

— Заткнись, Тихомир, что-то много ты себе позволять стал. Язык как помело, — как-то неуверенно возразила Мила. — Какой он тебе «парень»?

— А кто? — агрессивно ответил Тихомир. — Я на десять кругов старше, так что он парень и есть.

— Потише говорите, — это уже Даница. — Не дайте Предки, кто-нибудь услышит.

— Он — дворянин и наш хозяин, ты не должен называть его «парень», — опять попыталась возразить Мила.

— Ты когда такой правильной стала? Не молодая еще нас жизни учить? — едко спросила девушку Даница. — Может, думаешь, что вышла замуж за Матея и сразу над нами вознеслась? Считаешь себя лучше нас?

— Не считаю, — я еле расслышал ответ Милы.

— Вот и не считай! — жестко продолжила Даница. — Как взял тебя Матей, также быстро и из дома выкинет. Он просто мало про тебя знает, а вот мы знаем гораздо больше. Думаю, твой муж не обрадуется, если ему сказать, сколько у тебя полюбовников было!

Даница помолчала, ожидая ответа, но не дождалась. Только опять гыгыкнул Велико.

— Да ты, Милка, не переживай. Если выгонит тебя Матей, то я завсегда привечу и приласкаю, — ну и мерзкий же голос у Тихомира, раньше он мне таким не казался.

— Нее, лучше я приласкаю, — это уже голос второго лакея.

— Хватит уже! Устроили тут свои кобелиные игры, — оборвала лакеев Даница. — И действительно, поберегитесь так о господине говорить. Услышит кто, тогда худо будет.

— Или вы себя уже наравне с благородными ставите? — усмехнулась старшая по возрасту горничная.

— Да какой он благородный? — вскинулся Тихомир.

— Он же бывший наемник из крестьянской семьи, — я снова услышал голос Велико.

— Я о том и говорю, — перебил его Тихомир. — В нем ничего благородного нет, это же сразу видно! Даже с провинившегося спросить нормально не может. Разве так себя ведут дворяне?

— Неет, природного господина сразу видно. Его нутром ощущаешь, продолжил лакей. — У настоящего дворянина в услужении, если допустил какую ошибку, так с тебя со страху сразу семь потов сходит, даже если вроде тебя никто и не видит. А у этого что? Тьфу! Слишком он добренький для настоящего, природного аристократа, хлипковат нутром.

«Он оно чё, Михалыч», — подумал я про себя. — «Сколько интересного я про себя узнал. Хлюпик, надо же». С трудом задавив желание войти в комнату, сломать лица лакеям и сделать что-то нехорошее с Даницей, я развернулся и потихоньку дошел до ближайшего стражника.

Пока еще кирасиры не сменили на постах людей Далебора и мой дом продолжали охранять воины первой пехотной роты. Я взял бойца и, уже не пытаясь двигаться тихо, подошел к комнате для слуг, где меня так активно обсуждали.

Открыл дверь и, не заходя в комнату, угрюмо уставился на четверку говорунов. У всех, кроме Милы, на лице было написано довольство и лишь у нее — смятение и досада. Слуги без особого волнения поднялись с лавки, выполнили короткий поклон, а Даница поинтересовалась:

— Господин что-то желает?

Не отвечая горничной, я продолжил разглядывать прислугу, отмечая, как довольство сменяется беспокойством. Игнорируя остальных, отдал распоряжение Миле:

— Найди Джеймса. Затем берите этих троих и все вместе ко мне в кабинет.

— Воин, берешь под охрану эту троицу, — обратился я уже к стоящему рядом со мной бойцу. — И когда приведут ключника, конвоируешь их ко мне в кабинет.

Я еще раз посмотрел на переглядывающуюся со страхом прислугу, развернулся и поспешил обратно к себе в комнату. Надо привести себя в порядок до того, как приведут этих придурков.

Что с этими идиотами делать? Конечно, не убивать, это не враги, которым я легко пускаю кровь. Это просто мразо́та, которую требуется наказать. А еще, я больше не хочу их видеть в моем доме. Когда подошел к кабинету, перед ним в коридоре уже стояла вся эта шатия-братия. Поздоровался с Джеймсом и пригласил его зайти.

Я умостился в кресло и кивнул ключнику на стул, стоящий напротив:

— Присаживайся, в ногах правды нет.

— Господин, что-то случилось? — спросил Джеймс подождав, но так ничего от меня и не дождавшись.

— Ты мне скажи. У нас все нормально?

— К полудню соберутся все те, о ком вы вчера говорили. Я всех предупредил, — ответил ключник. — Думал, они вам доложат, но если вы…

— Я не про то. Сейчас я спрашиваю о людях, — перебил я Джеймса. — Прислуга в доме, сельчане, жители остального манора? У нас с ними все нормально?

— Я не понимаю, господин, что вы хотите от меня услышать? — честно признался ключник. — Все занимаются своим делом, работают. Налоги сдаются вовремя.

Действительно, а что я от него хочу услышать? Джеймс — бывший десятник баронской дружины, опытный и надежный. Он бы, наверное, и дальше воевал, но получил ранение и у него стала плохо действовать левая рука. Я вовремя подсуетился и захапал его себе.

Надежный? Да. А вот опыт уже специфический. Людьми руководить умеет, но управлять большим хозяйством ему никогда не приходилось. Да он даже читать-писать не умеет! Документацию вести ему Ива помогает, которая тоже грамотной стала совсем недавно.

А что делать? Где брать подготовленные кадры? Нет кадровых агентств, нет учебных заведений. Ни хрена здесь нет, только лютый кадровый голод. Я начал делать первые шаги в исправлении этой ситуации, но работы в этом направлении на многие и многие круги жизни.

Но ладно, сейчас-то я вопрос задаю по людям. Здесь-то я рассчитывал, что Джеймс «держит руку на пульсе». Уж, как минимум, за прислугой в моем доме я ожидал от него полного контроля. Или я слишком многого от него хочу? Вроде нет.

— Джеймс, оряховцы довольны жизнью в моем маноре? Они ценят то, что живут здесь, а не к примеру, в Брезне или Пожеге?

— Эээ…

— Расскажи мне, что обо мне говорят слуги? Вот те, которые сейчас стоят в коридоре? Что говорят наши сельчане? Какое у людей обо мне мнение? — мне было интересно, что он ответит.

— Я ни с кем вас не обсуждаю, господин, — обиженно ответил ключник.

— Это хорошо, молодец. Но что они говорят между собой? — ответа не последовало. — А вот это плохо, Джеймс. Ты должен владеть ситуацией. Знать, чем «дышат» наши люди.

— Позвольте узнать, что они говорили? — поинтересовался посмурневший ключник.

— Ничего хорошего, но ты можешь их сам спросить, — я криво улыбнулся старому десятнику. — Я их больше не хочу видеть, Джеймс…

— Нет, нет, убивать не надо, — уже шире улыбнулся я, глянув на выражение лица ключника. — За «длинный язык» Велико и Тихомиру по тридцать плетей, Данице — десять плетей. Накажешь их здесь, во дворе, прямо перед назначенным совещанием.