Я нашёл подходящую пробоину и уже хотел спуститься, но тут моё внимание привлекли несколько аппаратов, промелькнувших в небе на полукилометровой высоте и исчезнувших вдали.
– Автоматические непилотируемые боевые дроны модели «Санго», девятнадцатое поколение, – пробормотал я. – Хм, и пробоины на боте соответствуют вооружению дронов. Очень соответствуют. Как интересно.
Похоже, я попал в знакомый мир, тот самый, первый Альянса, где меня ограбили. Ну, или в его зеркальную копию – параллельный мир. Пока гадать нет смысла. Да и по языку я уже понял, что это был не тот мир, в котором я встретился с Олией: язык и письменность были другими.
Проникнув в коридор у рубки, я отметил, что она открыта. Да, пилот выжил, хотя падение, похоже, было с большой высоты. Спаснабора под пилотским креслом не оказалось, ниша была пуста. Фигово. Последнюю надежду я возлагал на каюту пилота, это судно было оснащено ею.
Дверь в каюту была плотно закрыта, без инструментов не вскрыть, так что мне пришлось вернуться за сумкой. Вообще, сразу бросалось в глаза, что бот был устаревший, и это особенно заметно, когда находишься внутри. Вон, реактор здоровенный, занимает чуть ли не двадцать процентов полезного места. И двери тут не уходят в пазы в стенах, как у судов выше четвёртого поколения, а открываются на петлях.
Дверь в каюту открывалась наружу. А так как бот стоял на левом ребре, а каюта находилась на правом, то она была сухой, и дверь открывалась вниз. И поскольку дверь не распахнута, есть надежда, что каюта не вскрыта и там можно найти что-нибудь ценное.
Пробоина вела в коридор, в котором находились входы в рубку, в затопленную кают-компанию, в каюту пилота и в трюм. Там же была и шлюзовая. Двери в кают-компанию и в трюм превратились в крошево. В трюм понятно, там явно груз взбесился во время падения, вот всё и перекосило. А в кают-компании кто так повеселился, что дверь аж согнуло пропеллером? Хотя, возможно, взрывом ракеты и согнуло. Вон, створка двери в каюту пилота тоже помята.
И что неприятно, возле створки выхода в наполовину затопленный трюм снова что-то заплескалось, и мощно так, волны накатывали в коридор, доставая до створки в рубку и захлёстывая её. Не знаю, что это, но подозреваю, что крупная змея, они водоплавающие. Заползла в трюм и живёт там, может, выбраться не может. Или не хочет. А может, у неё там кладка? Поди знай.
Вернувшись с сумкой, я не стал спускаться в пробоину к коридору у рубки, а, свесившись в неё вниз головой, активировал одну гранату и с отскоком от стены запулил её в трюм. Тут же выскочил обратно и отбежал в сторону. И почти сразу пожалел, что использовал гранату: а вдруг груз взрывоопасный в трюме? Как-то не подумал. Вот тупо-о-ой.
К счастью, когда граната взорвалась, ничего, кроме раскалённого пара, наружу не вырвалось. Зато у борта со стороны реки поднялось сильное волнение. Там мелькали кольца крупной змеи, которая, покинув трюм бота, билась у борта. Видать, сильно ей досталось плазмой.
Она тут же привлекла к себе внимание местных крокодилов, и началась битва: три крокодила против змеи. Вскоре вода у бота окрасилась красным: видимо, пустили кровушку змее. А нефиг тут себе убежище устраивать. Не люблю я их.
Чуть помедлив, я спустился вниз, там было как в парной. Теперь стоит подумать, как попасть в каюту пилота. Нет, дверь, даже несмотря на то, что она помята, не помешает. Проблема была в другом: я до неё не доставал. Только в прыжке кончиками пальцев я едва мог коснуться двери. Что делать? Подставка нужна.
Выбравшись наружу, я покопался в сумке, достал пилу по металлу, которая годилась и для дерева, и пошёл искать на ближайшей опушке упавшие деревья. Найдя мощный ствол, принялся срезать с него ветки толщиной с мою ногу и тут же на опушке собрал стремянку со ступеньками. Дело это несложное, к обеду закончил.
Кстати, пока я возился у берега, ниже по течению на песчаной отмели заметил крупную змею метров двадцати длиной – покусанную, с обожжённым боком, но живую. Отбилась.
Вскрыть дверь я смог через час, и едва успел увернуться, когда она, распахнувшись, чуть не снесла меня со стремянки. Вниз посыпался мусор, и много. Хорошо, что я это предвидел и заблаговременно натянул над проёмом тент, удерживаемый ножками стремянки, иначе многое потерял бы: среди мусора оказался планшет и разная нужная мне мелочовка. Спустившись, я всё собрал и сложил в углу рубки. А сам забрался в каюту.
Что ж, это Клондайк. В моём положении точно. Нет, еды, пусть и в пайках, я так и не нашёл, видимо, если она и была, то хранилась в кают-компании. Но зато я нашёл неплохой комбез ремонтника, без функции автоподгонки, но мне подошёл, только рукава пришлось слегка завернуть. Видимо, пилот был малорослым. Ботинки оказались на размер больше, но это ничего, я зашнуровал их потуже, и стали как родные. Как же хорошо, а то я уже весь исцарапан был.
Кроме одежды я нашёл аптечку и тут же обработал ранки. Ещё обнаружил планшет, он был разряжен, но вроде рабочий, несмотря на сколотый угол. Но самой ценной моей находкой стал ремень с кобурой, в которой находился бластер. И пусть он был с режимом идентификации владельца, не беда: взломаю и перепишу на себя. Тут же был баул с личными вещами пилота. Найдя фотографии, я понял, что пилотом была девушка, то-то мне комбез подошёл. Там же была пара банковских чипов. Я сложил все вещи в баул, не забыв также прихватить одеяло, валик подушки и постельное бельё.
А выбравшись из бота, я вдруг обнаружил, что по реке, разгоняя волну, идёт довольно крупное судно, похожее на самоходную баржу. Оно было утыкано пушками, пусковыми ракетами и уверенно пёрло вверх по течению. Народу на нём хватало, и меня сразу обнаружили, заволновались. Да, аборигены – люди, без сомнений. Что ж, мир вам, иноземцы.
Подходить к берегу судно не стало. С помощью громкоговорителя поинтересовались, в порядке ли я, после чего группа моряков спустила на воду катер. Я подошёл к берегу, меня забрали и доставили на борт баржи. Похоже, команда не торопилась: баржа прошла чуть вверх по течению и встала на якорь.
В катере меня особо не расспрашивали, только еду совали, и я не отказывался, жадно утоляя голод. К моему удивлению, еда была натуральной. В Альянсе или Содружестве её могли себе позволить только обеспеченные люди, но вряд ли к ним относились те, кто подобрал меня. Бродяги, пионеры, первопроходцы – вот какие слова просились на язык при взгляде на них. Они были в устаревших планетарных комбинезонах знакомой мне модели шестнадцатого поколения, но сильно потасканных; им явно пришлось немало походить по джунглям.
Прибыв на судно, я отметил, что на нём много внештатного вооружения. Команда была загорелой до черноты, но среди её членов я заметил пару в офицерской форме. Значит, они тут не сами по себе, их поддерживает какое-то государство. Любопытно. Эмблемы на борту судна, как и шевроны у парней, были мне незнакомы.
На борту судна уже приступили к более тщательному опросу. Говорили местные с сильным акцентом, но мы понимали друг друга. Один из офицеров, с повадками безопасника, задавал мне вопросы, иногда повторяя их, но уже с иной интонацией.
Такой незамысловатый допрос я выдержал легко. Объяснил, что мой отец – мусорщик, мы с ним, убегая от пиратов, ушли в слепой прыжок и вышли на орбите планеты, начали падать, и тут нас обстреляли. На борту была спасательная капсула, которую мы везли на продажу, и отец сунул меня в неё, а сам не успел: судно разломилось. И теперь выходит, я сирота: отец мёртв, а мать я никогда не видел.
– Ясно, – кивнул офицер. – Капсула где?
– Утонула. В этой реке, дальше по течению.
– Гражданами какого государство вы с отцом являетесь?
– Никакого. Отец вырос на Фронтире, и я тоже.
– Это, наверное, те, что были сбиты месяц назад, – повернулся офицер к капитану судна. – Их северный сектор перехватил.
– Месяц? – Не зная, о ком они говорят, я сделал вид, что задумался, но потом решил подыграть: – Вроде меньше времени прошло. Неделя, не больше.
