Найденыш 6. Государев человек (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

— Я, вообще-то, собирался уходить, — невесело произнес Никита. — Мы не пришли к единому мнению.

— Что ж, предполагал и такой вариант, — Патриарх вдруг поднял руку и поманил Никиту. — Ты не слишком торопишься? Не желаешь перекинуться парой слов с вредным старикашкой?

— Не возражаю, — Никита повернулся к хозяевам дома. — Александр Павлович! Надежда Игнатьевна! Я с вами не прощаюсь! Прошу извинить, что испортил сегодня настроение вашей дочери! Рассчитывал на понимание и на иной результат. Наивно полагал, что между мной и Дашей все решено.

— Никита…, — попыталась что-то сказать Надежда Игнатьевна, но наткнулась на насмешливый взгляд Патриарха. И безнадежно вздохнула.

— Расстроился? — кажется, старик, вовсе не унывал от произошедшего конфуза во время ужина. Он деловито набивал в трубку ароматный табак, пока Никита с интересом рассматривал тяжелый обтянутый бархатистой кожей альбом с фотографиями. — А кто обещал, что Дашка в твои объятия упадет после красных тюльпанов? Придется повоевать.

— Каюсь, не подумал, — поднял голову Никита. — Выходит, в пустоту букет.

— Ай, глупости все, — отмахнулся Патриарх и чиркнул длинной спичкой по коробку. Поднес огонек к трубке и запыхтел, окутываясь дымом. Что-то щелкнуло под потолком, и загудел кондиционер, отчаянно очищая воздух в кабинете.

Никите понравилось сидеть в глубоком старом кресле, обшитом темно-коричневой кожей и вдыхать аромат табака, въевшийся в каждую книгу на массивных полках, в тяжелые бордовые портьеры, в обшитые вишневыми деревянными панелями стены. И фотографии в альбоме, который ему любезно предоставил старик, только подчеркивали эпоху, которую хозяин стремился оставить в кабинете.

— Почему глупости? — поинтересовался Никита. — Если этим символам уделяют большое внимание, надо соответствовать. Вот моя промашка создала неловкость.

— Неловкость…, — пробурчал Патриарх, расхаживая по кабинету. — Неловкость — это когда мамка внезапно обнаруживает в постели дочери молодого и прыткого паренька. А на остальное можно не обращать внимание. Гораздо серьезнее само отношение Дашки к твоим желаниям.

— Павел Евграфович, а почему вы с таким пылом стараетесь решить судьбу внучки? Родители против, это я уже понял. Мне показалось, они ждали только малейшую зацепку, чтобы отказать. Даша сама преподнесла им такой подарок.

— Умеешь видеть, — похвалил старик, остановившись за спиной Никиты. — Ага! Это пятьдесят пятый. Карпаты. Наша группа на полигоне под Гурой. Готовим к заброске за кордон спецгруппу. Турки в тот год румын заставили разместить на своей территории несколько оперативных баз. Ясно, что вся возня была направлена на подрывную деятельность на южных рубежах Руси. А румыны… Слабое правительство, бедная страна. Вот и дали османам развернуться. Хотя кукурузники больше всех о нейтралитете орали.

Никита вгляделся в фотографию бойцов в полевой военной форме. Протер глаза. Показалось, что ли?

— А это не Понятовский? — палец его ткнулся в молодого парня, стоявшего во втором ряду и обнявшего за плечо своего соседа с явными кавказскими чертами лица. — Больно похож.

— Глазастый, — усмехнулся Патриарх. — Юзеф на тот момент к нам совсем недавно пришел, полгода не прошло. Магическое усиление. Боевое прикрытие. Кстати, в отличие от нас, чародеи за кордон тоже ходили, подчас рискуя не меньше, чем диверсанты.

— Так вот откуда у Лютого хорошие отношения с вашей семьей, — понятливо кивнул Никита.

— Боевое братство, — старик выбил сгоревший табак в пепельницу. — Десять лет вместе по горам и лесам. А потом я ушел в отставку. Мне предложили место в Опричной Службе консультантом в группу «осназа». Недолго думая, продавил возможность перетянуть в столицу Юзефа. Диверсионно-разведывательная служба не прошла даром. Много новшеств внесли. На пару несколько методических книг написали. А потом Лютый ушел куратором по особым поручениям, переехал в Москву. Но связь никогда со мной не терял. Чем он там занимался, приходилось только догадываться. В таких делах языком не болтают.

— Получается, что Понятовский до сих пор курирует спецпроекты? — усмехнулся Никита.

Патриарх положил трубку на стол и тяжело ступая, дошел до кресла, сел в него, держа спину прямо.

— От такого профессионала никто не откажется, — кивнул старик. — Ты не переживай, юноша. Юзеф за тобой присматривает мягко. Мы с ним разговаривали недавно. Не знаю, чем ты его увлек, но тебя Понятовский прикрывает очень качественно. Так что обращайся к нему, когда возникнут тяжелые обстоятельства.

Никита подумал про московские события и про спасение трех телохранителей сестер. Оказывается, Лютый имеет гораздо больше рычагов влияния, и его отношения с Басмановым нужно рассматривать в новом свете.

— Про Москву думаешь? — усмехнулся Патриарх. — Правильно сделал, что не стал глупостями заниматься. Зато девушки живы-здоровы, и ты в шоколаде. Так сейчас молодежь выражается?

— Как мне быть с Дашей?

Павел Евграфович свел брови к переносице, откинулся на спинку кресла.

— С младшей внучкой я провел гораздо больше времени, чем с остальными детьми своего сына, — сказал он. — Так уж вышло, что после ее рождения я перестал быть востребованным Великим князем. Несколько консультаций в год — это мизер для человека, всю жизнь приносившего пользу государю. Вот и решил обучать Дарью некоторым специфическим умениям. Инициация подсказала, в каком направлении развиваться. Я не удивился, Никита, что девочка обрела Дар воина, но в наше время такие способности у женщин мало востребованы. Сашка-то размечтался о Берегине в Роду, а я сразу сказал: не получится. Пришлось обучать по методикам скандинавских магов.

— Валькирия, — кивнул Никита. — Даше трудно оперировать потоками, направленными на защиту чужого человека. Здесь нужна очень тесная связь.

— Хорошо знаком с Берегиней? — ухмыльнулся Патриарх.

— Я женат на ней, — в ответ расплылся в улыбке Никита.

— Ну, я подозревал о чем-то подобном после первого нашего знакомства. «Кольчуга» у тебя интересная. Поэтому скажу: Даша не сможет защищать тебя на уровне эфирных полей, но в поддержке она незаменима. Что можно ожидать от хрупкой девушки? А недооценка соперника ведет к поражению. Обучи ее своим премудростям — и получишь верного ведомого. Ну и физически дай окрепнуть. Ты же видишь, кожа да кости

Никита мог поспорить со стариком насчет «кожи и костей». Девушка как раз в его вкусе. Но подтянуть «физику» не помешает, здесь Павел Евграфович прав.

— Она не пойдет со мной, — покачал головой Никита.

— Куда Дашка денется? — Патриарх закряхтел, растирая колени. Играл на публику, давая возможность Никите оценить сказанное. — Пойдет и слова лишнего не скажет.

— Родители….

— Уломаю. В конце концов ты же сам говорил, что найдешь способ построить Врата для встречи любящих родителей и дочери. Тебе я верю. Твой мир, я надеюсь, намного опережает наш в техномагическом развитии.

— Так и есть.

— Поэтому не понимаю, чего так Сашка с невесткой трясутся. Я же сразу сказал: если Никита не будет уверен в успехе своего дела, он не станет активно искать встреч с Дашей. Значит, она запала в сердце парню, — Патриарх посмотрел на стол, где лежала трубка. Видимо, снова хотел покурить, но передумал. — Когда я узнал о тебе больше, долго думал и размышлял, как бы поступил на твоем месте. Интересно же понять логику поведения человека, волею судьбы попавшего в чужую Явь.

— Охотно выслушаю, — оживился Никита.

— Первые твои шаги были правильными. Не стал в одиночку и скрытно решать проблему возвращения. Почему сразу не прыгнул обратно, когда понял, что ошибся в расчетах? Значит, были причины. Потом я стал приглядываться к твоим действиям уже здесь, в Твери. Кое-что сын подсказал. В общем, мы оба пришли к мысли: твои идеи насчет передачи технологий в обмен на возвращение не сработают. Здесь никому не нужны громоздкие техномагические решения. Поэтому и нет у нас великих телепортаторов.

Павел Евграфович вздохнул.