— А почему?
— Ну, по поводу наличия таланта, я полагаю, тут комментировать нечего, — усмехнулся я, — а по поводу пренебрежения — тоже, вроде, всё понятно. Если им не дают ролей или дают второстепенные, фрагментарные роли. Роли второго или даже третьего плана. То такой шанс никто из них не упустит. И они будут выкладываться на все сто двадцать процентов. Понимаете? Я дал им этот шанс, и они понимают, что второго такого не будет. И очень стараются.
Раздались одобрительные смешки. Все принялись хлопать. Кто-то крикнул:
— Браво!
Когда шум оваций стих, поднялся черноволосый толстяк:
— А почему вы решили снимать именно советско-югославский фильм? Почему не советско-польский или советско-румынский, к примеру?
— Потому что всем известно, что братский народ Югославии — самый талантливый среди всех перечисленных. А это — ещё один камешек в моём успехе.
Все опять зааплодировали, мой неуклюжий комплемент очень всем понравился.
И после этого вопросы посыпались, как из рога изобилия. Я еле успевал отвечать. Аж охрип.
— А девушка у вас есть? — спросила нескладная девушка со стрижкой ёжиком.
И все рассмеялись.
— Девушки нету, — театрально вздохнул я и добавил с печалью в голосе, — это ещё один недостаток успешного человека — совершенно не хватает времени на девушек.
И опять вздохнул. Раздались аплодисменты, смех.
Скажу только, что в отпущенные Штиглицом два часа мы не вложились.
Еле-еле управились за четыре.
А вечером, после съемок, я решил это дело отпраздновать. Я люблю праздновать такие хорошие моменты в одиночестве. Поэтому сейчас сидел в ресторанчике нашей гостиницы.
— Чашечку кофе, пожалуйста, — улыбнулся я веснушчатой, словно солнышко, официантке.
Кофе в Сербии очень вкусный. И специфический. Здесь его готовят по-своему. Поэтому я за эти дни, можно сказать, подсел на кофе. Причём плюс молодого тела, что пить я его могу, хоть утром, хоть поздним вечером.
Вот и сейчас, удачное выступление, мой маленький успех, пой фундамент, который я сейчас заложил на будущее, я решил отпраздновать чашечкой кофе. Заодно, если Михаил зайдёт сюда за выпивкой, я его увижу. А если не зайдёт, ну что же, завтра тогда поговорю.
— Ваш кофе, — официантка поставила передо мной чашку и одарила лучезарной улыбкой. Хорошенькая такая. Если бы я не понимал, что в гостинице для интуристов персонал держат правильный — можно было бы зажечь с нею.
Давно у меня женщины не было. Как-то я упускаю этот момент. Возможно, потому, что в СССР это приводит сразу к браку, а я не готов ещё сделать окончательный выбор.
Я отпил глоточек ароматного кофе и аж зажмурился от наслаждения.
— Муля! — в мою нирвану ворвался чей-то знакомый голос.
Я открыл глаза — и да, передо мной стояла (точнее уже плюхнулась за столик напротив меня) Лёля. И была она примерно в таком же состоянии, как дворовой кот, которого запустили на кухню, где хозяйка только что наготовила много-много еды и выставила это все на стол, а сама ушла в другую комнату. То есть лучилась довольством.
— Ну что, я вижу, рыбалка удалась? — брякнул я, прежде, чем подумал (кофе, он такой кофе, вот я и расслабился).
— Какая рыбалка? — сначала не поняла Лёля, но потом врубилась и рассмеялась, — вот ты о чём… Рыбалка, значит.
Она лукаво посмотрела на меня, и довольная улыбка озарила её лицо:
— Можно сказать и так. Да, Муля! Всё получилось! — она счастливо рассмеялась, а потом схватила мою чашку и залпом допила весь кофе.
Я поморщился, там ещё было почти полчашки и его планировал допить я.
— Это был мой кофе, — неодобрительно проворчал я.
— Фу, Муля! — хихикнула Лёля, она была пьяна от счастья, — не будь такой букой! Порадуйся за меня!
Я с облегчением выдохнул — моя мечта сбылась, и эта мелкая гадючка, что отравляла мне жизнь вот уже сколько дней, наконец-то покинет Советский союз и, я надеюсь, заживёт крепко и счастливо здесь, за границей. И хотя радоваться было рано, радоваться можно только тогда, когда в её паспорте будет стоять штамп и она станет мадам какая-то там.
— Тебя можно поздравить? — улыбнулся я и с досадой посмотрел на пустую чашечку кофе. Но заказывать ещё одну поостерегся — молодость, молодостью, а вот сердце на ночь напрягать особо не стоит.
— Ну, поздравлять, ещё рано, но я уже иду к этому, — похвасталась Лёля. — Семимильными шагами, между прочим!
— Рассказывай! — велел я.
— Ой, ты представляешь, Муля, — защебетала Лёля, ей страстно хотелось с кем-то поделиться, а, кроме меня, было не с кем. — Поселилась я на той квартире… ну, что Йоже Гале предложил. Начала гулять по Белграду, пыталась знакомиться с мужчинами. Но ничего не получалось. Они или меня за женщину лёгкого поведения принимали, ты представляешь, один даже спросил, сколько стоит ночь со мной!
Она возмущённо на меня посмотрела, но так, как я не отреагировал, продолжила дальше:
— Это же ужас, Муля! Я что, разве похожа на проститутку?! — продолжала возмущаться Лёля.
Я скептически вздёрнул брось, Лёля покраснела, фыркнула и надулась.
— На этом всё? — насмешливо спросил я. — Дальше рассказа не будет?
— Будет! — вскинулась Лёля и потребовала, — я кофе хочу!
Я кивнул официантке и заказал два кофе. Чёрт с этим здоровым образом жизни! А устоять перед таким божественным напитком я не могу.
Пока официантка ушла выполнять заказ, Лёля продолжила:
— Ну так вот, они меня или за проститутку принимали, или же шарахались от меня, как от ненормальной. Ты представляешь! Целый день насмарку. Я уже приуныла. Решила, что ничего не получится…
— Так ты что, прямо на улице знакомилась? — удивился я.
— Пару раз на улице, — честно призналась девушка, — у одного мужчины спросила, как пройти к цветочному магазину, а второй сам подошёл — был ветер и у меня вырвало карту города из рук. А он поймал и вернул.
— Так ты что, знакомилась с мужчинами на улицах с картой города в руках? — я не выдержал и расхохотался.
— Дурак ты, Муля! — шутливо ткнула меня кулачком в плечо Лёля и, видимо представив себе эту картину, захохотала тоже.
Как раз принесли наш кофе. И рассказ пришлось на некоторое время прервать.
— Как же это вкусно! — зажмурилась Лёля.
— Рассказывай давай, а то я сейчас допиваю и ухожу, — сказал я, — устал что-то, как собака. Хочу упасть на кровать и проспать двое суток.
— А я хочу летать! — хихикнула Лёля и продолжила рассказ, — в общем, ничего не получалось у меня. Я тогда попробовала в кафе знакомиться. Только деньги растратила на кофе.
Она вздохнула:
— И в магазине пробовала. И в автобусе. И в общем, я вернулась домой, на ту квартиру. Зашла в гостиную и разревелась. И тут, можешь себе представить, туда заходит старушка. Ну такая, не прям старушка, а пожилая женщина, но очень такая… эммм… ухоженная и иностранная. Я так испугалась и как заору. А она тоже испугалась. И тоже как завизжит.
Я хихикнул, представив себе момент.
— В общем поорали мы с нею, а потом она меня спрашивает, — вы Лёля из киношной делегации? Я так удивилась, откуда она меня знает, а она говорит, что Йоже Гале сказал ей, что я должна пару дней пожить на этой квартире, чтобы решить свои дела. И что это со мной её меняли в списках, чтобы она попала в Сремску Каменицу, чтобы там с кем-то встретиться.
Я чуть напрягся. Не хватало ещё, чтобы Йоже Гале или Изабелла рассказали ей о нашем плане. Лёля — последний человек на этой планете, кому бы я стал хоть что-то рассказывать.
— А дальше? — поторопил её я.
— Она сказала, что у неё планы изменились, поэтому ей пришлось вернуться. И что она извиняется у меня за неудобства. Хорошая, в общем, старушенция… толковая такая.
— Лёля, ты о знакомстве вообще-то обещала рассказать, а не всю свою биографию, — нахмурился я.
— Ой да, извини, — смутилась Лёля, — просто столько всего, что хочется рассказать.
— Ну так рассказывай!
