Вик Разрушитель 9 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

— Они стали слишком назойливыми в своём желании приобрести линейные двигатели, — пробурчал я, прижавшись задом к подоконнику. — У самих ума не хватает довести до ума оригинальные разработки, вот и действуют, как пираты.

— Но ведь ты тоже не сам создал эти движки, — напомнил цесаревич.

— Да, не создавал, — пожимаю плечами. — Но я сконструировал бронекостюм для личного пользования, а не для прибыли. Деньги за «скелеты» я буду получать вместе с Арабеллой Стингрей. Всё законно.

— Откуда у тебя появились пулемёты? Разве не знаешь, что на УПД нельзя ставить конвенциональное оружие? Если Шульгин инициирует расследование, мало не покажется.

— Ваше Высочество, какие пулемёты? — удивился я. — Шульгин сколько угодно может кричать о них, но пусть предоставит доказательства.

— Дырки в стенах от «Браунингов», небось, приснились следователям? — свёл брови к переносице Юрий Иванович.

Мне показалось, что у него есть какая-то неприятная для меня информация о произошедшем на «Северной вилле», но делиться с нею наследник трона не хочет. Я пожал плечами.

— Я готов принять наказание, Ваше Высочество, — отпираться от очевидного не имело смысла. Так только усугублю своё положение. — Но будь у меня шанс проучить «Техноброню» ещё раз, не задумываясь, снова повторил бы.

— Ладно, вояка, — вздохнул Юрий Иванович, задумчиво постукивая пальцами по колену. — Пока посидишь здесь. Я утром разговаривал с императором. Пытался выяснить, насколько он осведомлён о твоей выходке. Повезло, что я первым рассказал ему. Но наказание для тебя готово.

Я поёжился. Излишнее внимание Мстиславских к моей персоне начинало напрягать. Запрет на выступление в различных официальных соревнованиях по пилотированию в экзоскелетах до сих пор не снят, но я это пережил. Нашёл альтернативу, и причём, хорошо оплачиваемую. Теперь-то что? Боюсь даже представить.

Юрий Иванович удивился, что я не спрашиваю, в чём же заключается очередное наказание; на его лице появилась досада, не знаю, с чем связанная.

— Значит, так, Андрей Георгиевич, объявляю волю Его Величества. Месяц домашнего ареста без права покидать свою усадьбу.

— А как же учёба? — возмутился я, нисколько не играя. Император, кажется, излишне перегнул палку. Кажется, он по-настоящему разозлился.

— Я сам удивился такому решению, — развёл руками цесаревич, и вдруг в кармане его пальто запиликал телефон. Он вытащил его и посмотрел на экран. Хмыкнул, но как-то задумчиво. — Слушаю… Да, я нашёл Мамонова. Он на ведомственной гауптвахте ГСБ по прямому приказу воеводы Иртеньева, — возникла пауза. — Да, я понял. Хорошо, скажу.

Мстиславский сбросил вызов и положил телефон обратно в карман.

— Его Величество первое наказание слегка изменил, — сказал Юрий Иванович. — Разрешено посещать лицей для занятий. Но всё остальное время ты должен находиться в поместье. За тобой будут смотреть. Первое же нарушение повлечёт за собой очень серьёзные последствия. Не я буду решать, как тебя наказывать. Поэтому будь благоразумен. Далее: ты оплачиваешь ущерб, нанесённый корпорации, и это не обсуждается. Сумма будет озвучена позже. Теперь самое неприятное, Андрей. Государь дал приказ опечатать твою мастерскую магической печатью. За это отвечает господин Брюс.

А вот это подлый удар! Я гневно раздул ноздри, чувствуя зарождающийся огонь в ядре. Он вспыхнул сам по себе и стал разгонять энергию по сеточке каналов. С трудом утихомирив разбушевавшееся пламя с помощью глубоких вдохов и выдохов, я скрестил руки на груди. Это выглядело несколько вызывающе, но мне было плевать.

— И на какой срок? — тихо спросил я.

— Тоже на месяц, — Юрий Иванович посмотрел на меня холодным взглядом. — Ты радуйся, что наказание такое лёгкое. Право на насилие принадлежит государю, а не молодым людям, возомнившим себя чуть ли не вершителями чужих судеб.

— Я бы с этим поспорил, — пробурчал я себе под нос.

— Что ты сказал? — вскинулся цесаревич.

В ушах мгновенно разразился хрустальный перезвон. Кажется, папаня Лидии тоже разозлился, едва сдерживая выплески магии. У него лицо исказилось, пошло пятнами.

— Мне запрещено пользоваться мастерской? — решил уточнить я. — Лично мне или даже моим техникам?

— Для всех без исключения.

— Вынужден подчиниться, — отвечаю с обречённым видом. — Сколько мне здесь находиться?

— Государь сказал, чтобы тебя придержали на «губе» на пару дней. Ещё неизвестна реакция Шульгина и представителей других концернов. Возможно, они выступят с совместным заявлением и потребуют расследования. Конечно, мы журналистов прижмём, чтобы не совали нос, куда не следует, но ты впредь должен не с пулемётами бегать по улицам, а обращаться к своему дяде. Князь Сергей Яковлевич является представителем вашего Рода в Москве, и в его обязанности входит защищать интересы племянника. Почему ты к нему не обратился?

Действительно, почему? У меня была такая мысль, но я её отбросил, потому что не надеялся, что дядька Сергей сможет помочь. Спасибо, один раз уже показал, чего стоит его слово. Зато теперь Шульгин и Оболенские из «Экзо-Стали» задумаются, как нужно вести бизнес. Иначе однажды пулемётная очередь или выстрел из гранатомёта прилетит в их кабинеты.

— Забыл, — простодушно ответил я.

— Доиграешься, парень, — погрозил пальцем цесаревич, быстро остыв. — Отца твоего я предупрежу. Иначе наворотит здесь дел. Он же не будет долго разбираться, и боюсь, «Техноброня» перестанет существовать. Нам в Москве война не нужна.

Юрий Иванович решил, что сказал достаточно, и поднялся на ноги.

— Вопросы, пожелания?

— Решите проблему с питанием, раз уж я на двое суток здесь застрял. И хорошо бы телефон вернули. Это же не запрещено?

— Боюсь, с телефоном не получится. Это гауптвахта, сынок, а не санаторий.

— Но, хотя бы, позвонить в Сокольники могу? Чтобы не волновались, ну и распоряжения дам управляющему.

— Хорошо, я предупрежу дежурного офицера, чтобы вопросов с питанием не возникало. И телефон тебе принесут. Пяти минут хватит?

— Хватит, — сдерживая радость, ответил я. — Может, и меньше.

Цесаревич кивнул и вышел из комнаты. Так и вертится на языке назвать её камерой. Послышался скрежет замка — и я снова остался один. Правда, через несколько минут незнакомый прапорщик принёс мой телефон и показал растопыренную пятерню, намекая на ограниченность во времени.

Я кивнул и сразу же набрал Куана.

— Слушай, не перебивай, — торопливо и вполголоса проговорил я, отойдя подальше от закрытой двери. Мало ли, вдруг у этого прапора уши, как локаторы? — Сейчас же перетащи оба «скелета» из мастерской в гостевой дом или в тренажёрный зал вместе с комплектующими. И скажи всем, чтобы рот на замке держали. Скоро приедет Брюс со своими технарями чтобы опечатать «техничку». На целый месяц. Меня пока не выпускают, но сказали, через два дня буду дома.

— Есть проблемы? Может, подключить адвокатов? — Куан был спокоен.

— Сидите ровно, ничего не делайте. Княжну Арину предупреди обязательно, это важно.

— Георгию Яковлевичу звонить?

— Пока не надо. Цесаревич обещался сам с ним поговорить. Не переживайте. Меня, кажется, просто прячут, пока весь шум не уляжется.

— Понял. Всё сделаю.

— Обязательно займись «скелетами», сейчас же, — напомнил я.

— Конечно, господин, тотчас же идут выполнять, — удивительно, что Куан никогда так со мной наедине не разговаривал. Значит, прочувствовал момент и демонстрирует свою преданность.

— Всё, я отключаюсь на два дня, — предупредил я, услышав звук открываемой двери. — Бдите за усадьбой, сами ничего не предпринимайте. Появятся проблемы — выходите сразу на князя Сергея.

— Понял. Не переживайте, молодой господин.

Телефон издал короткий писк, разрывая связь. Я выключил аппарат, чтобы он не разряжался, и отдал его молчаливому прапорщику.

— Вот видите? Уложился в две минуты. А когда завтрак будет, милейший? Или решили меня голодом морить? — я придал голосу суровости.