Две грани нейробука (СИ) - Парамохин Максим

   Во вторник же он твердо решил ни на что кроме страха не отвлекаться. После работы отключил все электронные оповещения, поставил статус "Очень занят". И принялся перебирать файлы операционной системы.

   Задача невероятно большая и трудоемкая. Операционка занимала почти девять терабайт, миллионы файлов в десятках тысяч каталогов и папок. Назначение некоторых Джантор прекрасно знал, в содержимом других приходилось разбираться, то и дело обращаясь к книгам по принципам работы операционной системы и программированию нейробука.

   И все это казалось до отвращения скучным. Мозг будто сам собой пытался переключиться на что-нибудь иное, раз за разом Джантор обнаруживал, что думает о вещах абсолютно посторонних. Отвлекало практически все. Стоило взгляду упасть на постер "Техасских рейнджеров" - и Джантор стал размышлять о перспективах команды в новом сезоне. Услышав шаги за дверью, принялся гадать, кто из соседей пришел. А в какой-то момент поймал себя на том, что наблюдает за мухой, вьющей под потолком.

   К черту муху.

   Ее полет никак не связан с его задачей. Надо найти в операционной системе файлы, управляющие страхом. Джантор даже написал небольшую программку, каждые пять минут проецировавшую в зрительную кору надпись "Ищи страх", как напоминание о главной цели.

   Результат два дня невероятно скучных и унылых поисков дали абсолютно неожиданный. Получалось, что программ, управляющих страхом, в операционной системе нейробука вообще нет.

   * * *

   Но это невозможно.

   В мозгу пять миллиардов электродов, и миндалевидное тело, отвечающее за страх, достаточно велико, чтобы на него приходились сотни тысяч, а то и миллионы. К тому же практика показывает, что нейропрограммы есть и работают.

   Джантор помнил страх по детским годам. Помнил, какое волнение и сомнения охватывали его перед прыжком с высокой вышки. Вся решимость, владевшая им, когда он лез наверх, словно испарялась. Некоторые ребята, так и не сумев этот страх перебороть, прыгать вообще отказывались.

   Он знал девочку, которую когда-то покусал злобный пес, и она панически боялась всех собак. Даже самых маленьких и безобидных.

   Помнил длительные, в несколько дней походы. Красивый и завораживающий днем, с наступлением сумерек лес преображался. Он обступал освещенное костром пространство сплошной темной громадой, поглощал, будто вытягивал свет. Безобидные, ясно различимые днем, ночью искаженные тенями кусты и камни казались неведомыми чудовищами. Отовсюду доносились тысячи шорохов, далекие крики неизвестных зверей, скрипы, похожие на стон. Каждый, кому приспичило выйти за круг света, старался поскорее в него вернуться.

   Детские эмоции вообще доставляли воспитателям массу хлопот. Иногда не хотелось спать, и тогда маленькие фиомсяне выдумывали забавы, будившие соседей посреди ночи. Во время важной контрольной вдруг охватывало такое волнение, что все выученное ребенок начисто забывал. Порой накатывала необъяснимая грусть, и ни любимые игры, ни веселые мультики, ни сладости не могли ее рассеять. Наконец, любая ссадина и царапина неизменно сопровождалась болью.

   Вживляемый в 14 лет компьютер все менял. Гипногенная программа позволяла легко и быстро уснуть. Другая в считанные секунды успокаивала самое сильное волнение. Нейробук полностью подавлял боль, а любые печали бесследно растворялись в океане даруемого нейрокайфом удовольствия.

   И от страха вживленный компьютер должен избавлять. Даже сознавая риск несоизмеримо более высокий, чем при детских играх, Джантор никогда не испытывал перед прыжком сомнения. И ни разу не слышал, чтобы другой взрослый фиомсянин чего-либо боялся. Они оценивали опасность, обсуждали ее, просчитывали. Но спокойно, осознанно, и если находили риск приемлемым - действовали. Руководствуясь не эмоциями, а разумом.

   Подавляющие страх нейропрограммы безусловно есть. Но почему операционная система не показывает их наличия? Вместо ответа на старый вопрос он получил новый.

   Когда он поделился загадкой с Шинвином, приятель пожал плечами.

   - Может, ты просто преувеличиваешь значение страха? Так сказать, зациклился на нем. Да, дети порой боятся совершенно безобидных вещей. Но когда мы становимся взрослее, то понимаем, что темнота, пауки и тому подобные штуки сами по себе опасности не представляют. Вот и все.

   Джантор покачал головой.

   - Эмоциональный уровень более древний и сильный. Он действует автономно, независимо от нашего сознания. Боль не прекратится лишь потому, что человек уже знает о травме, и дальнейшее страдание с практической точки зрения бессмысленно. Он все равно будет мучиться от боли, и понадобится соответствующая программа нейробука. Она в операционной системе есть. Со страхом должно быть то же самое.

   - Но ты сам говоришь, что ее нет. А раз ее нет - значит, нет. И потом, эмоциональный страх почти всегда порождается болью. А если ее нет - откуда взяться страху? Нейробук устраняет первопричину, и, вероятно, отдельная программа попросту ненужна.

   Но Джантор чувствовал, что она есть. Он связался с бывшим однокурсником, работавшим в Сиэтле над совершенствованием операционной системы нейробука. Правда, Олсандо занимался вопросами проецирования изображений в зрительную кору мозга, и о программах, управляющих страхом, никогда не слышал.

   - А может такое быть, что операционная система какие-то файлы просто не видит?

   Вопрос приятеля сильно озадачил.

   - Теоретически - да, - наконец ответил он. - В файловом менеджере прописаны адреса всех как имеющихся, так и вновь загружаемых файлов. И если адрес какого-либо файла не прописан - его как бы нет, программа его не увидит. Вот только, - Олсандо помедлил, - программа ведь очень надежна, последний сбой был... Я сейчас гляну в архивах.

   Копался он там минуты три.

   - Последняя зафиксированная жалоба на сбой файлового менеджера поступила 32 года назад. С тех пор каждый день 130 миллионов человек передают с его помощью десятки и сотни файлов, и ни одной потери или ошибки копирования. Он абсолютно надежен. Если файловый менеджер не видит какой-либо файл - значит, его попросту нет.

   Слова Олсандо зародили в душе Джантора сомненья. Может, прав Шинвин, говоря, что он чересчур зациклился на проблеме страха. И никаких программ управления им действительно нет.

   Должны быть. Слишком многое указывает на их наличие. Но как эти файлы найти? Как вообще убедиться в существовании нейропрограмм, которые операционная система не видит? Эти вопросы занимали мысли Джантора каждый день. Неоднократно он принимался снова искать - вдруг что-то пропустил. Но всякий раз поиски навевали ужасную скуку. И душа тянулась к занятиям поинтереснее.

   Самое лучшее среди них - конечно же, полеты. Шинвин после серии неудачных попыток освоился с одновременным управлением телом и самолетом настолько, что сумел поймать трос. Полет привел друга в неописуемый восторг, и по возвращении он принялся делать нейроклип.

   А Джантор вместе с Джесиной, расположившись на веранде, стали подбирать для нейроклипов подходящую музыку. Требовалось нечто быстрое и стремительное, в унисон головокружительному полету.

   Он первым обратил внимание на затормозивший у обочины фургончик. Вышедшая из него миниатюрная девушка с короткими светлыми волосами глядела то на них, то на дом, словно хотела что-то спросить.

   - Нужна помощь?

   - Я Розайла. В жилищном комитете сказали, что у вас есть свободная комната, - с робкой улыбкой ответила она.

   - Целых две. Выбирай любую.

   Через минуту вокруг новой жительницы собрались все обитатели дома.

   - Надолго к нам? - спросила Касанта.

   - Думаю, на год. Я на практике в травматологии.

   Мозакро рассмеялся так резко, что девушка вздрогнула.

   - В больницу можешь не ездить, пациенты прямо перед тобой.

   Остальные тоже засмеялась, Розайла же растерянно захлопала длинными ресницами, на шаг отступила.