Камень. Книга 3 (СИ) - Минин Станислав

После общего торжественного обеда Владимиру Николаевичу, наконец, удалось переговорить с братом наедине.

— Коля, поздравляю! — улыбался Великий князь. — Даже я не сразу сообразил, что происходит. Вы с Сан Санычем разыграли всё как по нотам!

— Вова, спасибо. — ухмыльнулся Император. — Ты же знаешь, твоя похвала для меня всегда была лучшей наградой. А Саныч да, подыграл просто великолепно, недаром он у нас во Владике сидит и делами там рулит! И, самое главное, Вова! Ты заметил, что не было с моей стороны ни одного ультиматума? Совет сам до всего… дошёл?

— Заметил. — кивнул тот, продолжая улыбаться. — Получается, ты у нас не только не сатрап, да ещё и, бедняга, под решение Совета попал вместе с сыном?

— Именно, Вова! — Император весь прямо лучился довольством. — Этим финтом я особенно горжусь.

— А я, понятно, требовался в качестве раздражителя для Алексея? — хмыкнул Великий князь. — Чтоб, значит, Совет проникся решительностью молодого человека?

— Ага. — кивнул с улыбкой Император. — Вова, ты же не хуже меня во всех этих играх разбираешься, мог бы и раньше сообразить. Ах, да… У тебя же всё равно выхода другого не было, после того как вас всех Машка накрутила. — он в момент стал серьёзным. — Осознал свои ошибки? Проникся?

— Да, Государь. — как же серьёзно ответил Владимир Николаевич.

— Хорошо. Считай, что на этот раз проехали, Володя. Больше не потерплю.

Глава 11

После торжественного обеда прошло немало времени, пока мы с отцом и дедом не смогли нормально поговорить — обязательное общение с родичами продлилось довольно-таки долго. Бабка моя, что характерно, в компании Великих князей остаться не пожелала и cгордым видом удалилась в свои покои, явно недовольная результатами прошедшего Совета Рода. А вот Великих князей интересовало очень многое — и про мою учёбу, и общение со Светом, и службу у «волкодавов», и дополнительные подробности о встрече с Иваном-колдуном, которого они, как оказалось, все прекрасно знали. Не была забыта и моя личная жизнь:

— Ты, говорят, сразу с двумя девушками живёшь? — ухмыльнулся, спрашивая, Александр Александрович.

— Есть такое дело. — улыбнулся я, поддерживая общий благодушный настрой беседы.

— Всё же прав был наш Володя, — он повернулся к остальным, продолжая ухмыляться, — плачет военное училище по молодому человеку. Кто хоть такие? — он смотрел снова на меня.

Очень я сомневался, что родичи не в курсе моих «любовных» похождений, но решил не выпендриваться и поделился подробностями личной жизни.

— Колька с Сашкой тоже отзываются о Пафнутьевой с Вяземской только в превосходных выражениях. — хмыкнул Александр Александрович, а Павел Александрович подтверждающе кивнул. — Как там наши внуки себя ведут? Не безобразничают? — переключился он на следующую тему.

— Всё хорошо, деда Саша. — отмахнулся я. — Нареканий не имею.

— Ты-то, может, и не имеешь, — заворчал Павел Александрович, — а вот в училище они с гауптвахты не вылезают! Ладно, мы с Сашей договорились, чтоб они только по ночам там сидели и занятий не пропускали… Может их увольнительных на месячишко лишить? Чтоб подумали о своём поведении? Один звонок начальнику училища, и… — он задумчиво посмотрел на брата.

— Надо подумать. — кивнул тот. — Идея не так и плоха…

Понятно, явно старики рассчитывают на то, чтобы я братцам передал подробности этого разговора. Я обязательно и передам, иначе скучно без Николая с Александром по выходным будет, привык уже к ним.

Потом уже на меня посыпались приглашения в гости. Обещался всенепременно быть. Постепенно внимание к моей персоне ослабло, Романовы разбились на две компании по возрасту — Император, Владимир Николаевич и Александр Александрович с Павлом Александровичем устроились отдельно, а все остальные, во главе с отцом, расположились недалеко от барной стойки. К ним я и решил «прибиться».

— Саша, как продвигаются дела по Афганистану? — поинтересовался Владимир Александрович, младший сын Александра Александровича. — Сразу скажу, последние доклады Канцелярии и прессу читал.

Все остальные мои дядья живо заинтересовались этой темой.

— Дела, Володя, продвигаются по плану. — начал «доклад» отец. — На подходе несколько акций в Европе и пара акций на территории Афганистана. Сводный отряд из гвардейцев практически сформирован, ближе к концу следующей недели собираемся выдвигаться.

— А у нас есть шанс… повеселиться? — Владимир глазами показал на всех остальных «молодых» Романовых. — Или решение дядьки Николая осталось пока прежним?

— Решение пока прежнее. — кивнул отец. — И зачем тогда гвардия поедет, если мы с вами веселиться начнём? — он хмыкнул. — Они что, наш лагерь охранять будут? Отец прежде всего о патриотизме заботится, в том числе и в гвардии, а не о нашем с вами развлечении с удовлетворением чувства мести. Это, вон, Лёшке, — он указал на меня, — надо тут в истерике биться и требовать участия в акциях. У него личная заинтересованность присутствует, поэтому он на границу с Афганистаном со мной едет тоже. Даже я туда еду в качестве номинального командира сводного отряда, а фактически командовать будет Григорий Пожарский. — отец оглядел братьев. — Смотрите, если хотите, можете тоже поехать, и то не все, и лишь в качестве наблюдателей от Романовых. Но ничего не обещаю — этот вопрос сначала надо будет согласовать с отцом.

Дядьки переглянулись, и общее мнение выразил Владимир Александрович:

— Мы все готовы поехать.

— Все точно не поедете. — в голосе отца прорезались уже знакомые мне властные интонации царственного деда. — Я передам ваши пожелания Государю. Он и решит. Ничего, ещё раз повторюсь, не обещаю, но мне кажется, что будет справедливо, если со мной поедут трое — один от Владимировичей, один от Александровичей и один от Павловичей. Кстати, Коля, — отец мотнул головой в сторону родного брата, — остаётся «на хозяйстве» и никуда не едет…

Дядьки опять переглянулись и дружно кивнули.

Дальше разговор свернул в сторону семейных дел — как у кого жёны, дети, их здоровье и учёба маленьких Романовых. Тут уж я совсем потерялся и перестал следить за беседой — к моему стыду, имена моих маленьких родичей и более развёрнутая информация по ним пока не ассоциировались в моей голове с конкретными образами, а значит и запоминались с трудом.

— Алексей, — обратился, вдруг, ко мне Константин Владимирович, — а ты себе невесту присмотрел? Я имею ввиду, из достойного Рода?

Какого-то подвоха в вопросе дядьки я не заметил, да и чуйка молчала. Похоже, что это просто был обычный трёп.

— Нет пока достойных. — пожал я плечами. — Да и не спешу я с женитьбой. Пока меня всё устраивает и в холостяцкой жизни.

— Наша порода. — с улыбкой прокомментировал мои слова дядька Николай. — Пока не заставят, настоящий Романов жениться не будет. — остальные похмыкали. — Вы, кстати, в курсе, что к нам тут заходы уже разные Рода со своими невестами начали в отношении Алексея делать? — дядька демонстративно не обращал на меня внимания, задавая этот вопрос.

— И к нам. — кивнул Константин Владимирович.

— И к нам. — улыбался Владимир Александрович.

Да что же это за день такой? Везде засада! Какая женитьба? Я пожить ещё хочу! А если дед скажет жениться? Куда мне деваться?

— И… кто особенно активен из Родов? — сглотнул я.

— Крестник твой, князь Юсупов. — широко, с ехидцей, улыбался отец. — Гордится теперь, что ты ему руки-ноги переломал. А как, говорят, ты при этом о приданном Инги заботился… — остальные мои дядьки понимающе хмыкнули. — Голицыны не отстают. Они так вообще козыряют тем, что ещё до твоего объявления тебе свою Ксению сватали. Было, Алексей?

— Было. — понуро ответил я.

— Долгорукие активно шуршат. — продолжил отец с той же ехидной улыбочкой. — Хотят вообще все сливки снять, и на Машку нацелились, и на тебя. Ну, и в придачу, Шереметьевы, лидеры нашего общественного мнения с их холдингом СМИ, сынок. И это я не говорю про Рода калибром помельче. Кого выбираешь, Алексей? — он вовсю ухмылялся, как и остальные дядья.