— Не Колесниченко, а Владимир Павлович… Погоди минутку! — напарница быстро надела шлем, вышла на улицу и подбежала к старику. Дед сперва испугался, но потом обрадовался. Критика позвала его к нам в машину. Я отодвинул пассажирское кресло, чтобы можно было залезть на задний диван. Гендальф с кряхтение заполз внутрь и благополучно уселся.
— Доброго дня. — поздоровался я.
— И вам здравствуйте! — с улыбкой ответил дед: — Судя потому, что мы все ещё живы и здоровы — вам, таки, удалось уничтожить Ядро.
— А вы разве не в курсе дел?
— Неа. Что-то, в последнее время, весь в работу ушёл…
— Так, а вам куда?
— На данный момент — домой. Жилая башня номер тридцать шесть на Площади Карла Маркса.
— Принял. — кивнув, я резво развернулся и покатил в обратном направлении.
— Что привело вас сюда? — поинтересовалась Критика: — Мне показалось, будто вы потерялись.
— От части… так оно и есть. — с улыбкой ответил старик: — Как-то внезапно очнулся по среди улицы. Стою, возле витрины книжного магазина! Мой взгляд направлен на философский трактат «Симулякры и симуляции» под авторством Жана Бодрийяра… Ну, думаю, раз я смотрел именно на него, а дома у меня целая коллекция книг — стоит приобрести. Ценники на бумажные книги, нынче выше потолка… Но есть в них свой шарм.
— Погодите, а как так получилось, что вы внезапно оказались посреди оживленной улицы? — с недоумением спросил я.
— Телепортировался. Такое иногда бывает. — как ни в чем не бывало, ответил Владимир Павлович.
— Что?!
— Да шучу я. Просто, как будто голова на мгновение отключилась.
— Неужели Альцгеймер? — ужаснулся я.
— Нет. Невзоров разрабатывал дубликатов так, чтобы к старости они… более-менее могли сохранять здравый ум и хорошую память. Просто я люблю думать и визуализировать свои мысли в голове. Иногда это заканчивается тем, что я просто стою по среди улицы и смотрю на витрину, совершенно не помня и не понимая, каким образом здесь очутился.
— Да неужели? — я посмотрел на дедулю через зеркало заднего вида.
— Мыслительные процессы очень увлекательны! Но люди слишком ленивы по своей природе, чтобы это оценить. Думать, представлять, мечтать и фантазировать… Это же нужно напрячь мозги. А это усилие! Поэтому, сейчас проще смотреть контент в интернете. Зачем размышлять самостоятельно, когда за тебя всё это сделает блогер? Как по мне — мы живём в самую идеальную эпоху для ленивых людей.
— Погодите… Вообще-то, я тоже люблю размышлять и визуализировать. — возразил я: — Но, как бы сильно я не был увлечён — не припомню, что внезапно оказывался бы в совершенно рандомном месте.
— Эх… — Колесниченко отмахнулся: — Не хотел я об этом говорить.
— У вас проблемы с памятью. — констатировал я.
— Предпочитаю называть это иначе… Временные трудности с памятью. — недовольно отозвался старик: — А вы сами представьте ситуацию! Вот мы живём и запоминаем огромное количество информации. Кто-то умеет фильтровать, а кто-то и вовсе впитывает в себя любую дрянь, как губка! Если на Земле мы проживаем достаточно долгую жизнь, то представляете, что творится здесь, на Марсе? Я прожил восемьдесят два года там и больше шестидесяти лет здесь. Мой мозг перегружен и просто автоматически удаляет некоторые вещи.
— К примеру, как вы вышли из дома? А если в один прекрасный момент забудете выключить чайник?
— За меня это сделает приложение «Безопасный дом».
— Тем не менее! Вдруг вы забудете нечто важное? Вставили бы себе дополнительную деку с памятью и не было бы проблем.
— Хах… На такое я точно не пойду. — грустно улыбнувшись, ответил дедок: — Я и Эрис заткнул по максимуму… Не люблю, когда над ухом зудят.
— Вы же гениальный изобретатель. С вашими протезами ходит добрая половина жителей Марса! Неужели будете рисковать?
— На самом деле… — Колесниченко задумчиво взглянул в окно: — Я считаю, что… запустил своими руками обратный отсчёт.
— Но, почему?
— А вы, как думаете, Господин Сэведж? Ваша рука… Не лишись вы её — были бы обычным дубликатом. Вчера я два часа просматривал информацию о Джоне Кларксоне и Марке Сэведже. — ответил он. Джон Кларксон? Так вот, как на самом деле зовут Комишна: — Вы отличный боец! У вас есть способность, закалка и даже дисциплина. Вы знаете, что делать. А главное — знаете, как делать. Но сколько раз ваш протез оказывался впереди?
— Спорить не буду — вещица полезная. Правда, мне стоило приличных нервов, чтобы ощутить её, как часть своего тела. Только вот, я никак не могу понять, куда вы клоните?
— Совсем скоро, когда Невзоров и Такеда решат проблему ограничения на аугментацию — начнется революция. Человек всегда мечтал выбраться из оков… Хотел стать сильнее! Всё идёт к тому, что люди отринут свою человеческую суть. Они будут модернизировать свои тела, пока окончательно не превратятся в роботов. Слышал, вы уже имеете с этим проблемы.
— Многие утверждают, что это дар. И не будь у меня таких возможностей, мой пепел давно бы уже рассеяли над заливом.
— Хмм… Вы пока ещё держитесь. Это хорошо! Не забывайте о том, кто вы есть. Я… хотел помочь людям. Хотел сделать добро. Но теперь смотрю на Марс… смотрю на ваши возможности и то, как Кланы начали поднимать из-за этого кипишь… Мне становится понятно, что обратный отсчёт уже начался! Совсем скоро, Марк… Совсем скоро они поймут, как вытащить из вас эту особенность и распространить её среди избранных. А как только элита наиграется, эту возможность начнут распространять среди обычных дубликатов. Замена рук, ног… Замена органов чувств… Замена сердца и головного мозга. Что мы получим? Общество в максимальном кризисе. Конец человеческому виду… Вы спрашиваете — почему я не поставил деку? А я отвечу — потому что пришёл в этот мир человеком, и человеком из этого мира уйду.
— Вы думаете, что такое случится? Вот, к примеру, я не хотел ставить руку. Будь моя воля — ходил бы с настоящей. Вам не кажется, что вы слегка преувеличиваете?
— Не даром говорят — надейся на лучшее, но готовься к худшему. Вы ещё слишком молоды, Марк. Вы не видели людей. А вот я, к сожалению, видел. Каждый раз я искренне верил, что ВОТ ТЕПЕРЬ они точно начнут думать. Есть такой яркий пример истории перед глазами. Обернись — посмотри! Вот же он… Но не-ет. Люди машут руками! Они думают, что вот именно сейчас всё пойдёт по-другому. А грабли-то… они не меняются. Не успел Марс отжить хотя бы один век, как его уже поработила алчность. Я счастлив, что смог вернуть в строй таких бравых ребят, как вы. Но за это в будущем придется заплатить слишком большую цену. А… Вот и мой дом!
— Угу… — я остановился возле фонаря: — Постарайтесь больше не теряться, Владимир Павлович.
— Вы что? Я без потеряшек не могу. Они уже часть меня. — улыбнулся старик, и Критика выпустила его на улицу: — Удачи вам, ребята! А вы, Марк, не забывайте о том, что в первую очередь являетесь человеком, а уж потом всем остальным.
— Постараюсь…
Колесниченко ещё раз дружелюбно улыбнулся, и махнув на прощание рукой, направился в сторону жилой башни.
— Как ты думаешь, его пророчество сбудется? — поинтересовалась Кри, провожая старика взглядом.
— Вряд ли. У нас есть компетентные люди у руля! Они-то уж точно не дадут нашей новой планете пропасть. — с ехидством ответил я, и выехал на дорогу: — Вот скажи, у тебя много аугментаций?
— Глаза, модернизация нервной системы вместе с Эрис… Обычный человек не смог бы тогда попасть в веревку, так что это было необходимо. Ну и, конечно же, элемент для управления осматом.
— Так ты у нас факир? — удивился я.
— Не. Чтобы быть факиром — нужен талант. А я посвятила себя иному пути. Я снайпер и…
— Отличная динамо-машина!
— Какой же ты козёл, Сэведж… — прошипела Кри и отвернулась.
— Лучше ищи закусочную… Я начну есть тебя, если мы не найдем хотя бы сраный «Мак»!
