* * *
Граф Волжский, естественно, уже был в курсе того, что барон Белов прибыл в Белогорск не с одной, а с двумя дамами, причем вторая его спутница предпочитала пока сохранять инкогнито. Управляющий особняком, в котором разместился Белов, доложил лишь о том, что она обладает высоким ростом и, судя по всему, очень неплохой фигурой. Деталей, впрочем, ни ему самому, ни другим слугам рассмотреть не удалось.
Всё это было, конечно, интересно, но сейчас у графа хватало других дел. На празднование тридцатилетия его сына Владимира съехались весьма родовитые гости, причем не только его соседи-графы со своими детьми, но и некоторые титулованные аристократы из других частей герцогства. Приглашения-то он, следуя этикету, разослал многим, но чаще всего больше половины приглашенных отказывались прибыть под различными благовидными предлогами. В этот раз всё было по-другому. Нет, отказавшихся оказалось немногим меньше, чем обычно, но вот некоторые из принявших приглашение вызывали у Казимира Волжского ряд вопросов. Хотя бы по той причине, что раньше они никогда к нему не приезжали.
Гости начали съезжаться к резиденции графа примерно за час до официального начала приема. Церемония их встречи была традиционной, вытащенной из каких-то очень давних времен, о которых сейчас уже почти никто не помнил. Прибывшие на прием сначала попадали в просторный холл, где вышколенные слуги принимали у них верхнюю одежду, а заодно опытными взглядами оценивали не пытается ли кто-то пронести внутрь оружие или другие запрещенные предметы. Впрямую никого не досматривали, но граф знал, что и без этого мимо оперативников его тайной службы не так просто пронести что-то по-настоящему опасное.
Из холла гости поднимались по парадной лестнице наверх в большой зал, у входа в который их встречали Граф с супругой и старшим сыном. Исполненный торжественности мажордом громко объявлял имена прибывающих. Баронам Казимир Волжский кивал и иногда обменивался с ними парой слов. С виконтами мог пообщаться чуть дольше, а у соседей-графов подробно интересовался комфортно ли они добрались и не планируют ли задержаться в Белогорске подольше, что было бы весьма кстати, поскольку пообщаться с добрыми соседями всегда приятно, особенно если с последней встречи прошло немало времени.
Граф знал, что его сын Олег вместе с Шелой Вировой уже находятся в главном здании резиденции. Они прибыли туда заранее, но к остальным гостям выйдут только после официального начала приема, а вот Сергей Белов вместе со своей спутницей будут подниматься по лестнице вместе с другими гостями, и граф ждал этого момента с большим интересом.
Барон Белов, естественно, не стал держать хозяина резиденции в полном неведении и в последний момент передал ему через управляющего короткое письмо, в котором сообщил, с кем он прибыл на праздник. Правда, имя и титул сопровождающей барона дамы ни графу, ни начальнику его тайной службы ни о чем не сказали, а только породили целый ряд дополнительных вопросов. Впрочем, Казимир Волжский умел ждать, тем более что проясниться всё должно было уже совсем скоро.
— Ваше сиятельство, — слева и чуть позади графа бесшумно возник один из оперативников тайной службы, — на территорию резиденции только что въехал кортеж графа Рындина.
Казимир едва заметно кивнул. О прибытии некоторых гостей он приказал докладывать ему заранее. Рындин как раз относился к этой категории. Граф пересекался с ним нечасто, да и особого желания поддерживать общение не испытывал. Он считал этого владетеля не столь уж обширных земель на западной окраине герцогства довольно мутным типом и сильно сомневался, что его визит связан с желанием поздравить Владимира Волжского с тридцатилетием. Граф полагал, что этого человека не следует выпускать из поля зрения ни на минуту, потому и внес его в короткий список визитеров, за действиями которых тайной службе следовало наблюдать непрерывно и с особой тщательностью.
Доложивший о прибытии Рындина оперативник уходить не торопился. Дождавшись очередной паузы в ритуале приветствия гостей, он продолжил доклад:
— Сразу после прибытия кортежа Рындина в конце улицы появился броневик барона Белова. Сейчас он, наверное, уже проезжает главные ворота резиденции.
Ещё одним легким наклоном головы граф обозначил, что принял информацию, и оперативник немедленно исчез столь же незаметно, как и появился. В глубине сознания Казимира Волжского как-то очень нехорошо шевельнулась интуиция, подсказывая хозяину резиденции, что лучше бы Рындину и Белову не пересекаться как можно дольше, а в идеале стоило бы вообще предотвратить их общение между собой. Впрочем, сейчас что-либо предпринимать было уже поздно, и оставалось только надеяться, что интуиция ошибается, и ничего совсем уж нехорошего в результате этой встречи не случится.
Граф Рындин появился в холле минут через десять, и Казимиру Волжскому пришлось сделать над собой усилие, чтобы удержаться от брезгливой гримасы — уж слишком спесивое выражение застыло на физиономии этого титулованного индюка. И ладно бы только у него, но и большинство сопровождавших его родственников выглядели и вели себя не лучше.
Рындин явился на прием вместе с женой, старшим сыном и двумя дочерями, выглядевшими примерно на шестнадцать и восемнадцать лет. Довольно симпатичными на вкус Казимира, если бы не предельно надменные выражения лиц, как будто срисованные с гримас главы семейства и его чрезмерно располневшей супруги. Старшего сына Рындина граф Волжский раньше никогда не видел, но знал, что зовут его Борисом. Ростом, силой, да, пожалуй, и мужской красотой природа виконта не обделила, а вот характер, судя по всему, ему от отца достался довольно скверный. Во всяком случае, сейчас его лицо выражало не только спесь, но и плохо контролируемую злобу, а дерганый рыскающий взгляд, всё время цепляющийся за лица других гостей, казалось, так и искал, на ком бы эту злобу сорвать.
Интуиция Казимира вновь дернулась, предупреждая о возможных проблемах, и на этот раз граф получил наглядное подтверждение тому, что не он один испытывает опасения по поводу старшего отпрыска Рындина. Оперативники тайной службы, выступавшие в роли слуг, тоже явно напряглись при его появлении в холле. Граф Волжский подавил тяжелый вздох и старательно сформировал на лице выражение искренней радости от появления в своем доме столь желанных гостей.
Граф надеялся, что Рындин с семейством успеют подняться по лестнице и пройти в зал до того, как в холле появятся Белов и его спутница, но жены и дочери аристократов очень редко умеют что-то делать быстро, особенно если они пришли на торжественный прием, где считают себя чуть ли не самыми знатными и титулованными особами. Вот и сейчас дамы семейства Рындиных демонстративно никуда не торопились. Они заняли собой почти весь персонал, выделенный для встречи гостей, заставив людей Волжского бегать и суетиться, выполняя град сыпавшихся на них указаний и поручений вместе с негромкими, но едкими комментариями по поводу тупости и нерасторопности местной прислуги.
Другие гости, регулярно входившие с улицы в холл, старательно делали вид, что не замечают происходящего, а с Рындиным и его родственниками старались взглядами не встречаться. Ну а если всё же такое случалось, ограничивались вежливыми кивками, благо лично с владетелем западного графства никто из только что пришедших знаком не был.
Белов и его спутница появились минут через пять после Рындиных и с некоторым удивлением окинули взглядом царящую в холле суету. На них даже не сразу обратили внимание слуги, задерганные родней графа. Ждать их барон не стал и сам помог своей даме снять длинное пальто, передав его потом кому-то из сориентировавшихся, наконец, встречающих. Да, в женщинах барон явно знал толк. О высокой, эффектной и, судя по лицу, явно неглупой спутнице Белова граф Волжский не имел почти никакой информации. В своем коротком письме барон представил её, как княжну Лою Эриста́ви, дочь одного из многочисленных князей горцев. А вот о том, как она оказалась на территории его графства, Волжский кое-что смог выяснить.
