— Ну, если пердёж, по-твоему, звучит мощно — тогда да. — Я положил басуху на прилавок. — Хозяин. Нормальное что-нибудь есть? Или побить тебе витрины?
— Сию минуту, господин музыкант, — поклонился хозяин и свалил в подсобку.
Угу, ясно. Сначала он, значит, всякое лоховское говно приносит, а уже потом — нормальный товар. Ладно, подождём. Спешить пока некуда.
Рома тем временем прошёл к барабанной установке, не спросив разрешения уселся и начал стучать. Вот это подход, вот это понимаю. Далеко пойдёт парнишка.
— Его ты не будешь лупить по рукам? — спросил Иствуд, повысив голос, чтобы я его расслышал сквозь Ромину долбёжку.
— Нет, — отозвался я.
— Почему же?
— Потому что он мой любимчик, а к тебе я придираюсь. Что непонятного? В школу, что ли, никогда не ходил?
Рома вдруг перестал стучать и опять уставился на Иствуда.
— Слышь, — сказал он, — а с какого возраста можно драть кукол?
— Да не знаю я! — взвыл Иствуд. — У меня бы и денег на такую не хватило...
— Значит, ценники пробивал, — усмехнулся я. — А на тест-драйв не брал, не? Ты вот сегодня Рому стебал за отсутствие сексуального опыта, а сам, значит...
— Я смысл свой позор кровью! — заорал Иствуд. — Чего ты от меня хочешь? Чтобы я застрелился ещё раз? Или чтобы застрелил тебя? Проклятый мир, в котором нельзя ни убить, ни умереть!
— Вот как раз этого я от тебя и хочу, — сказал я.
— Чего?!
— Чтобы ты возненавидел весь этот мир, меня, Рому, себя самого. Я человек старой закалки, Иствуд. Я считаю, что группа должна состоять из единомышленников. «Благодарные мертвецы», вперёд! — Я поднял кулак над головой.
Иствуд офигевал, а вот Рома, кажется, меня вообще не слушал. У него мысль кипела:
— А если, допустим, пока бати нет дома, его сын отодрал батину куклу — это как? Батя может подать на сына в суд за порчу имущества? А сын засудит батю за, типа, демонстрацию несовершеннолетним предметов сексуального характера...
— Между прочим, — прорвало вдруг Иствуда, — с куклами не только занимаются сексом. Люди с ними гуляют, общаются, ходят в театры и в рестораны. Это целая культура. И... Господи, какой нормальный человек вообще додумается переспать с чужой куклой?! Пусть даже отцовской.
— Я бы ставил вопрос иначе, — вмешался я в разговор. — Какой нормальный человек вообще додумается переспать с куклой? Нет, ну, опять же, по пьяни, либо по укурке — не считается, там можно и перепутать, но чтоб в здравом уме...
— Я этого не одобряю, — покачал головой Иствуд. — Я просто поддерживаю разговор. Лично у меня были нормальные отношения с нормальной замужней женщиной...
— А у меня открылась ветка навыков «Барабанщик», — сообщил Рома.
— Молодец, — похвалил я сразу обоих. — Продолжай в том же духе.
Рома с энтузиазмом продолжил стучать, а нам с Мёрдоком хозяин приволок целую кучу гитар. На этот раз — серьёзных. Они лежали в жёстких кофрах и даже внешне производили впечатление качественного продукта. Ну и цены были соответствующими. Благо, после рейда с Доном мне многое было доступно.
Минут за пятнадцать я выбрал инструмент вполне под стать Иствуду. С приличным звучанием и вменяемой ценой. В отличие от моего легендарного Рикенбакера, эти гитары привязки к реалу не имели. Просто «Бас-гитара цельнокорпусная ZXC-11». И характеристики. Которые наверняка можно улучшать.
— Братуха, такой вопрос, — обратился я к хозяину лавки. — А инструменты где прокачивать? Если магазин открылся, то, может, уже не надо таким долбо**измом маяться, как закалка у кузнеца?
— Вы можете в любое время отдать инструмент на улучшение мне, господин музыкант, — прозвучал ответ.
— А. Ну, вообще отлично. Лан, отдыхай пока. — Я похлопал Густава по плечу и повернулся к Иствуду.
Иствуд, повесив бас на шею, уныло дёргал струны.
— Что за выражение лица? — поморщился я. — Иствуд! Это ведь басуха! Ба-су-ха! Как только ты берёшь её в руки, у тебя должен подниматься член и увеличиваться в размерах в десять-двадцать раз.
— Сколько можно повторять? Меня не возбуждают неодушевлённые предметы!
— Да? Может, тебе на корпус надо наклейку с каким-нибудь трапом из аниме?
— Мёрдок, прекрати. Чего ты от меня хочешь?
— Ненавидь меня, но возлюби свой инструмент.
— О, господи...
— Ты будешь спать со своей гитарой.
— Прекрати.
— А я буду приходить к тебе каждую ночь и проверять, достаточно ли крепко ты её обнимаешь.
Иствуд заревел, как раненый осёл. Я решил немного сдать назад. Работа с личным составом — искусство тонкое, тут главное не перегнуть.
— Навык появился?
— Какой ещё навык? — вздохнул Иствуд.
— «Бас-гитарист», или как там.
Я посмотрел в интерфейсе дерево навыков и кивнул:
— Ага, Бас-гитарист. Ветка навыков, прошу прощения за неточный термин.
— Нет, ничего у меня не разблокировалось. Зато скоро, чувствую, появится шкала «Депрессия».
— Это нормально, добро пожаловать в рок-группу, — сказал я и открыл последний кофр.
Звук, который я издал, был уже вообще ни на что не похож. А когда я вытащил этого красавца наружу, руки у меня тряслись. И всё же я сделал над собой усилие и начал играть.
Бас-гитара не была моей специальностью, но принцип я знал, и уж какие-то простейшие вещи мог изобразить. Для Иствуда, впрочем, эти вещи не были простейшими. Он замер с открытым ртом, глядя на меня, да так и стоял всё время, пока я наяривал. Потом он, как водится, посмотрел на свою гитару и совершенно поник. Ну вот, отлично, уже есть отправная точка, ему уже не насрать. А остальное — с опытом придёт.
Разблокирована ветка навыков Бас-гитарист
— Практикуй, юнга, — посоветовал я. — Ладно, покупаем и пошли отсюда. Барабанная установка у вас, как я понимаю, всего одна, выбирать не из чего?
— Вы совершенно правы, господин музыкант, — поклонился хозяин.
— Окей. Давай, считай. Корпоративную скидку не забудь, мы тут все блатные, других пока не пускают.
— Я не блатной, — опять удивил меня Рома. Ему, по ходу, нравилась установка, он так и сидел за ней, пощёлкивая палочками. — Я в эксперимент попал.
— Куда ты попал? — не понял я.
— Эксперимент. Ну, им же надо откуда-то народ набирать для опытов, пока официально всё не запущено. Вот и шерстят по реанимациям. Мне маманька документы подписала, ей, говорят, заплатили чё-то. Хоть какая-то с меня польза. А ты, Иствуд?
— Я...
— Тебя твоя кукла по блату пристроила?
— Да пошли вы все нахрен! — заорал Иствуд и вылетел прочь из лавки.
Я проводил его взглядом и посмотрел на Рому.
— Всё, хорош его стебать. Считай, вы поквитались.
— Да нифига! — возмутился Рома. — Он-то кукол не трахал и понимает, что мы просто стебёмся. А я — и правда...
— То есть, ты теперь должен до**ываться до него вечно?
— Ну... Типа, я обычно так далеко не заглядываю.
— Ясно, — вздохнул я. — Ладно, сыграемся. Сколько с нас?
TRACK_26
— Сандра, — сказал я тем же вечером, — у меня для тебя подарок.
И положил на пол кофр.
— Это ещё что за херня? — Сандра скептически смотрела на кофр.
Я его открыл.
— Вопрос тот же, Мёрдок. Это... скрипка или гитара?
— Это — легендарный скрипичный бас фирмы Хофнер, — сказал я. — Больше чем просто гитара. Это — легенда. Струны натянуты под левую руку. Ты ведь левша.
— Я не музыкант.
— Я знаю. А я — не басист. Быть басистом стрёмно. Тебя никто не замечает, все думают, что ты — лох, которого взяли в группу из жалости. Но каждый, кто хоть немного шарит в теме, понимает, что бас — это сила, это — основа. Бас-гитарист создаёт нечто большее, чем ритм. Он — переходный этап между ритмом и мелодией. Он — тот, кто заставляет толпу прыгать и сходить с ума. Он — невидимый герой... Если он, конечно, настоящий музыкант, а не Иствуд. Я не могу разорваться на части, не могу поставить на своё место Иствуда. Я должен играть на шестиструнке, это — дар и проклятие, это — честь, это — долг. А играть на этом басу мне ещё и не по уровню совершенно. Но если бы у меня был сороковой уровень, если бы я был один в группе, я бы почёл за честь играть на нём. Это — как жизнь, которую я никогда не проживу, как любовь, которая прошла мимо меня. Я дарю его тебе...
