Хронос. Ледяной поход (СИ) - Митюшин Дмитрий

— Позвольте угостить вас кофе в благодарность за помощь.

— Кофе⁈ — вытаращился программер. — Круто. Сто лет не пил! Откуда такое богатство?

Девушка зашла за перегородку, вернулась с чайником.

— На рынке у спекулянтов взяла.

В следующий заход вынесла белую фаянсовую сахарницу, доверху набитой бесформенными белыми кусками и показала квадратную жестяную баночку без каких-либо надписей. Поставила сахарницу на стол рядом с баночкой. Водрузив чайник на «буржуйку», достала из шкафчика две белые чашки с блюдцами и алюминиевыми ложечками.

— Как вас зовут? — поинтересовался программер.

Девушка сняла платок, по плечам рассыпались волнистые русые волосы. Она улыбнулась:

— Ольга.

— А по отчеству?

Сестра рассмеялась:

— Да ладно вам, барин. Какое может быть отчество у простой девушки?

Постепенно в кабинете становится теплее. Оля сняла тулупчик и, положив на кушетку, села прямо на него.

Вскоре из носика чайника повалил пар.

— Готов, — кивнул программер, — вам сколько кофе?

Девушка встала.

— Пол-ложечки.

Тоха открыл жестяную баночку. Взял пол-ложки гранулированного кофе и положил в чашку Оли. Себе насыпал полную.

Девушка разлила кипяток и села на стул за столом. Тоха бросил себе большой кусок сахара.

— А почему вам жить негде? — встав, спросил Тоха, снял шинель и положил на кушетку, рядом с полушубком сестры. — Вы не местная?

— Да, не местная. Из Спасского уезда Казанской губернии.

Девушка рассказала, что их богатую, зажиточную крестьянскую семью разорили. Дом сожгли. Отца с матерью, трёх младших сестёр и обоих братьев убили, сперва изнасиловав бабу и девок. Ольгу от смерти спасло то, что на неё положил глаз местный комиссар. В конце концов, ей удалось сбежать. И вот месяц назад добралась до Ростова. По слухам со дня на день Добровольческая армия должна покинуть город. Она собирается идти с ними.

Когда выпили по чашке, программер разлил ещё, решив поухаживать. Красивая девчонка. Глаза сияют в слабом свете керосиновой лампы.

Ольга поднялась с места и, положив руку ему на плечо, медленно зашла за спину. Обоняние различило едва уловимый запах духов, вскруживший голову. Тоха встал и, развернувшись, обхватил девушку за талию. В следующую секунду тонкие девичьи руки обняли его за шею, в губы впились мягкие, тёплые губы.

Попаданец подхватил медсестру на руки и понёс за перегородку. Там уже готова постель. Покрывающие нары матрасы заправлены чистыми простынями.

«Интересно», — промелькнула и тут же пропала мысль.

Будоражащий голову и кровь запах девушки сводит с ума…

Бурная любовная игра закончилась. Ольга медленно ласкает расслабленное тело Тохи.

В голове тонко звенит на одной ноте далёкий звук натянутой струны.

— Расскажи о себе, — просит девушка, устраиваясь у него на руке и глядя влюблёнными глазами.

— Что рассказать?

— Что хочешь.

Тоха хотел было рассказать всю правду, язык так и чешется, но струна зазвенела чуть громче. Лишь открыл рот, чтоб сказать, как он из Москвы двадцать первого века попал сюда, звон резко усилился, стал почти невыносим.

«Что за странный звук? — поморщился программер. — О чём-то хочет сказать? О чём?»

«Зуд правды» отпустил и Тоха поведал историю, выдуманную Романом. О немецком плене, о потере памяти, о счастливом освобождении. О приключениях после прибытия в Петроград. Во время рассказа звон струны утих, но лишь хотел рассказать о Насте, снова стал чуть громче.

Кажется, программер начинает понимать смысл звука. Если громче, то не нужно говорить. Может он ошибается? Кто знает, но, пожалуй, лучше прислушаться к «совету».

Ольга снова стала его целовать. Близость разгорячённого молодого упругого женского тела тут же вызвала прилив сил. Едва заметный возбуждающий запах путает мысли. Тоха сдался, сжав в объятиях девушку…

Они снова откинулись на грубые солдатские подушки.

— Ты такой сильный, такой умелый.

Тоха с обожанием посмотрел на Ольгу.

— Говорят, снаряд попал прямо тебе под ноги, — продолжила девушка. — Решили, ты погиб, а тебя контрразведка к нам доставила. И на тебе ни царапины.

— Не поверишь, — Тоха хотел рассказать про нуль-пространство, но звук струны резанул по ушам.

Звон тут же привёл его чувство. Девочка слишком много знает для обычной медсестры. Но эта слабенькая мысль лишь мелькнула на задворках сознания и вновь ускользнула. Аромат тела Ольги такой возбуждающий… так и хочется ласкать это молодое, прекрасное тело и… говорить, говорить…

— Чушь, — с трудом проговорил программер, — если б снаряд попал мне под ноги, мы бы с тобой не разговаривали. Не помню ничего…

Тоха вошёл в палату далеко за полночь. Где-то около двух. Аккуратно, чтоб не скрипнула, прикрыл дверь.

— Вы пользуетесь успехом, граф, — едва слышно проговорил Роман.

— Да ладно тебе, — прошептал Тоха, чувствуя себя неловко перед братом погибшей жены, — она меня кофе угостила.

Программер присел на кровать. Та чуть скрипнула под тяжестью тела.

Роман встал, откинув одеяло. Поручик в одном исподнем, левая рука на перевязи.

— Ух ты! Откуда такое богатство?

— Говорит, на базаре взяла. Растворимый. Сто лет не пил.

Князь махнул рукой и проговорил:

— Не люблю. Как-то покупали, ерунда. Обычный вкуснее.

— Да ладно. Хороший кофе. Гранулированный.

— В каком смысле? — приподнял бровь Роман. — Что значит гранулированный?

— Такие гранулы маленькие, — попробовал объяснить Тоха.

Поручик пожал плечами.

— Никогда такой не видел. У нас, — он как-то странно посмотрел на друга, — продаются пластинки. До войны три копейки стоили.

У Тохи отвисла челюсть.

— Ты думаешь… это…

Роман кивнул.

49. Майор Сваротти

(«Тайм Секьюрити Эдженси»)

31 января (13 февраля) 1918 г.

г. Екатеринодар

Ник прочитал агентурные сообщения. Обычные, бумажные. Радиосвязью и широкополосной передачей стараются не пользоваться. Лишь в крайнем случае. Юг России кишит сотрудниками Хронослужбы.

Майор встал из-за стола, подошёл к печке, которую русские, непонятно почему, называют «буржуйкой», и отправил сообщения в огонь. Листки мгновенно закоробились, охваченные пламенем, и через несколько секунд превратились в пепел.

Подошёл к окну съёмной квартиры, где расположился штаб группы, и выглянул во двор. На улице мерзко и слякотно, повсюду грязный, чуть подтаявший снег. Небо затянуто низкими облаками. По улице строем прошли человек тридцать красногвардейцев. Солдаты, матросы, рабочие.

«Да, господа, это вам не в родной Флориде! — вздохнул про себя Ник и продолжил размышлять. — Если Воронцова удастся переманить на нашу сторону, это будет ТАКАЯ победа! Америка снова станет великой, и весь мир прогнётся под неё. Но пока не удачно. Русские плотно обложили объект. Агент сообщает, что медсестра зацепила Воронцова, даже уволокла его в постель, использую спецразработку Службы — духи с мощным афродизиаком и сывороткой правды, нацеленными только на Воронцова. Хвала Мадонне, образцы крови „Герцога“ в лаборатории есть, поэтому сделать таргетивную рецептуру большого труда не составило. Но, чёрт возьми, что-то не сработало. Воронцов охотно пошёл на половой контакт. Но на этом всё. Ольга аккуратно пыталась его разговорить, но ничего не вышло. Объект нёс какую-то чушь. Ещё объект сблизился с неким студентом из Таганрога, который совсем недавно записался в Добровольческую армию. Но это не дружба, скорее всего приятельские отношения. По-настоящему „Герцог“ дружит лишь с князем Голицыным. Как сообщают агенты и наблюдатели, Голицына Хронослужба Руси практически не опекает. А вот это уже интересно».

50. Поручик Голицын

(Добровольческая армия)

Утро 7 (20) февраля 1918 г.

г. Ростов

Роман Васильевич вышел из дома примы местного театра Ангелины Петрашевской. Несмотря на множество поклонников, прима особо выделяет молодого князя.