Вариант «Зомби» - Романов Виталий Евгеньевич

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77

– Ты не сошел с ума, Костя, – тихо сказал Марат после очень длинной паузы. – Мы все видели…

– Привал! – скомандовал Лишнев, и сдвинулся чуть назад, так, чтоб силуэт сливался с гранитными ребрами сопки.

– Что это было? – тихо спросил Константин.

– Я одну такую историю читал, – вспомнил Клоков. Его трясло от пережитого. – Правда, это про Америку. У пожилой четы умер пес. Детей у них не было, а пес – как бы вместо ребенка. Член семьи. Очень переживали, в общем. Никак не могли смириться с тем, что потеряли его.

Раз возвращалась эта семейная пара от друзей. Дорога там хитрая. С одной стороны – горы. С другой – море. Вдоль этой горы – асфальт в две полосы. Едут, ночь. И вдруг, в свете фар – их пес! Впереди.

Мужчина – по тормозам! А пес лает, заливается. Чуть ли не под колеса влезает. Вышли эти двое из машины. Собака назад, дистанцию держит. Но лает – вроде о чем-то предупредить хочет. Люди звали-звали, а пес не подходит. Все дальше отбегает. Мужчина сел за руль. Только жена следом, завели мотор, тронулись – пес на капот бросился. Не дает проехать!

Остановились. Не поймут, что делать… Тут, неожиданно – оползень! С гор «волна» пошла: камни, земля, пыль. И на трассу, в ста метрах перед ними. Все снесло к черту, в море. Только земляной холм на месте дороги остался. Пес тут же убежал. Нырнул в пыль и был таков. Спас их.

Произошла история через месяц после того, как похоронили собаку…

– Знак! – коротко сказал Фокин.

– Я примерно такую же историю знаю, – откликнулся Марат. – Только не читал ее. Приятель мой рассказывал, Колька. Он в банк очень крутой устроился, в Москве. Дело началось с кладбища. Хоронил он там кого-то, не помню. Кажется, мужика, с которым служил. Не он лично хоронил, народу много было. А Колька – приятеля-то Николаем зовут – то ли нагнулся, то ли еще чего: в общем, сам не запомнил. А уж потом, когда с кладбища уехали да помянули усопшего, вдруг заметил, что нет мобильника. Телефон во внутреннем кармане лежал. Выпал, значит, на кладбище. Где-то возле могилы.

Николай расстроился – только недавно купил трубу. Хорошая. А вечером со знакомым проезжали на джипе где-то неподалеку. Тут Колька и рассказал про то, что мобильник обронил. Водитель, кореш его: нет проблем, сейчас завернем к кладбищу. У меня, мол, с собой два телефона. Я за рулем, у входа подожду. А ты бери мобилу, топай на нужное место. Там, значит, позвонишь на свой номер. Мелодию сигнала вызова услышишь – и трубу найдешь.

Ну, Колька пошел искать. Темнело уже. Он фонарь взял, мобилу чужую в карман пихнул. Сначала думал отыскать без звонков. Ходил-ходил вокруг той могилы, не смог найти трубу. А он мужик тертый, всякой фигней не напугаешь. И вот, говорит, хожу там, а не по себе! Чувствую, кто-то за мной наблюдает…

Надоело ему без толку по кладбищу слоняться, достал мобильник приятеля. Набрал свой номер. Звонит. И слышит сигнал! Сбоку! Он туда. Еще одна могила, свежая. Он фонарем случайно посветил на имя: Клеменко Борис Михайлович. Дата рождения, дата смерти. Все будто впечаталось в мозг – и даты, и имя. Умер, в общем, тот Борис Михайлович на неделю раньше, чем Николай по кладбищу рыскать начал.

И вдруг Колька с ужасом понимает: телефон из-под земли трезвонит! Как раз из этой могилы! Тут у него волосы на голове зашевелились. Не выдержал он – бросился оттуда, что есть мочи. В джип запрыгнул – сам не свой. Водила ему в лицо глянул – и газу дал! Уехали оттуда. Напился Коля…

Спустя день другую «трубу» купил, новый номер взял. Про ту историю почти забыл. Ехал, значит, на своем «Опеле» по Москве. Точнее, по окружной дороге. И вдруг ему на трубу – вызов! Он посмотрел на определитель номера и чуть с ума не сошел! Вызов шел с аппарата, который на кладбище остался! В могиле. Колька отбой дал, перепугался. Снова звонок! Ответил.

Голос глуховатый такой, будто сквозь вату. Меня, говорит, Борисом Михайловичем зовут. Ты не бойся, Николай. А лучше вот прямо сейчас поверни к обочине да притормози. Ну, Колька выполнил приказ. А ему говорят: стой и жди. Он снова послушался. А потом голос объявляет: уже можно. Давай, езжай вперед, только медленно. Сам все увидишь.

Он поехал. Через пару километров – свалка машин. Страшная авария, вся дорога кровью залита. BMV перевернутая лежит, искореженная. Из нее труп водителя выпиливают. И припомнил Николай «бээмвэху» черную – та его обогнала, подрезала.

«Видишь?» – спрашивает Борис Михайлович глуховатым голосом, от которого мороз по коже.

«Да».

Ну и объясняет собеседник, что на месте водителя BMV должен был он, Николай, оказаться. Да решил «Борис Михайлович» спасти парня. А в ответ – услуга за услугу – попросил съездить к родственникам. Показать им, где драгоценности запрятаны. На даче.

Колька перечить не стал – слишком уж все это сильно выглядело. Поехал по адресу, который «Борис Михайлович» назвал. Там – родственники. Удивились, стали спрашивать: кто, мол? Откуда про нас знаешь? А он, сдуру, ляпнул: меня Борис Михайлович попросил к вам заехать! Те – в слезы. Гад, мол, ты чего издеваешься? Нет в живых нашего кормильца! Неделю назад умер!

Тут Колька заново припомнил все. И свежую могилу на кладбище, и надпись на памятнике, и телефон, звонивший из-под земли. Сам не свой, чуть ли не в истерике! Не хотел, старался не думать об этом, да куда денешься? Все одно к одному! Крыша съехала. С мертвецом он по мобильному телефону разговаривает…

Но ослушаться «Бориса Михайловича» Колька не посмел. Настоял на своем. Повез тех родственников, куда Клеменко велел. Показал им место в лесу, чуть в стороне от дома. И действительно, вынули из тайника побрякушки всякие! Золото, камни. Вот так! Этого Клеменко опера трясли, дело против него было. Куда, мол, драгоценности подевал? В переводе на доллары сумма огромная набиралась. Тот смолчал, тайну с собой в могилу унес. Никто не нашел. Никто, кроме самого Бориса Михайловича, нужного места не знал. А Колька, вот так, по телефонному звонку, смог точку указать…

Но на этом история не закончилась. Через день Клеменко снова ему позвонил, с того же – Колькиного – телефона. Поблагодарил за помощь, за то, что Николай все сделал, как договорились. Не обманул, не попытался драгоценности к рукам прибрать. Уважил, так сказать, помог родственникам. Клеменко пообещал, что больше не станет беспокоить. Но добавил, что если Колька захочет, то он, Борис Михайлович, в благодарность за уважение, честность, за оказанную услугу – на хорошую работу устроит. В банк. И назвал, в какой. Я не помню, но «контора» очень серьезная, одна из крупнейших в стране. Туда только своих брали…

Колька согласился, тут же. Борис Михайлович объяснил, куда надо подъехать. На собеседование. Николай подумал, поколебался – и поехал. А чего ему? Пошлют – так пошлют. Но попытка – не пытка.

Его из приемной – сразу к начальнику отдела кадров! А тот Николаю – оклад в две тысячи долларов устроит? Извините, говорит, что не очень много. Но это без премий. На первое время, потом увеличим. Устроит? Вот здесь заявление о приеме на работу. Подпишите. Когда сможете выйти?

Николай совсем голову потерял. Ни тебе вопросов. Ни проверки деловых качеств. Ни тестов. Ни-че-го! Подписал бумагу – его приняли. Уже в приемной, когда, ни фига не соображая, вышел, услышал голос секретаря: «А вы, Игорь Дмитриевич, у этого молодого человека резюме взяли? Или рекомендации есть?».

А тот в ответ: «Какое, на хрен, резюме? Какие рекомендации?! Да сам Клеменко мне позвонил! Сказал: этого человека необходимо принять на работу!».

И стал Николай банковским служащим с очень приличной зарплатой.

– Мороз по коже, – признался Клоков.

Все помолчали, размышляя над тем, что рассказал Доценко.

– Так что, идем прямо или нет? – спросил Лишнев. – Любаня говорит, нельзя.

– Лучше свернуть! – покачал головой Доценко.

– Поддерживаю, – высказался Фокин.

– Согласен, – кивнул Дмитрий Клоков.

– Значит, вы не будете считать меня сумасшедшим, – удовлетворенно заметил Лишнев и тяжело поднялся с места. – Меняем направление движения. Уходим влево. Вперед!

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77