— Какого хера? — заорал я, дёргая ручку.
Тщетно. Дверь не шелохнулась, она будто стала каменной, частью стены. Хотя стена была ни разу не каменной, а обычной, как в американских офисах, из крашеного говна, которое пальцем протыкается. Из такого же говна они, кстати, и дома строят. Вот чего никогда не понимал: какой смысл, живя в таком доме, по ночам, услышав шорох, идти и спрашивать, кто здесь? Да кто угодно, блин, Гарри Поттер и орден сантехников, Винни-Пух и семеро козлят. Как можно заплатить огромные деньги за картонную коробку с бумажной дверью и жить там, называя коробку — домом?
Впрочем, здесь, в игре, картон был электронным, усиленным. Чего проще: выставить в настройках прочность — 999999. И всё, хоть ты его тараном х**чь. Американские обыватели, наверное, думают, что примерно так же им прокачивают и их жилые коробки.
— Мёрдок, насчёт Рчн...
— Его зовут Коля, — повернулся я к брату. — И я уже понял, что ты нихера не можешь сделать.
— Понимаешь, мы поговорили с самыми социально ответственными игроками... Никто из них не захотел взять на воспитание двухлетнего мальчика, который выглядит на двадцать пять...
— Ага. Я вот — тоже не хочу. Перекиньте его в другой город, где более ответственные живут.
— Это попросту невозможно, на данном этапе эксперимента. Давай так... Ты за ним присмотришь, а я исполню одно твоё виртуальное желание. Не раскрою никакой информации, которой нельзя. Но цифры, допуски — всё, что угодно.
Я устало вздохнул. Собственно, Колю я уже пристроил к Дону, так что проблем с ним возникнуть не должно. С другой стороны, Дон поматерится — и вернёт. Ему вот тоже эти головняки нахрен не нужны.
— А почему я? Я пью, матерюсь, веду себя, как полный мудак, постоянно всех оскорбляю. Да что рассказывать — ты же мой брат. Помнишь, как в твой день рождения я трахнул одноклассницу, которая тебе нравилась?
— Это ведь был и твой день рождения тоже. И она думала, что ты — это я...
— Угу, и я тоже так думал, потому что нажрался — в апельсины, — кивнул я. — Но ты на вопрос ответь, пожалуйста. Любой вариант будет лучше, чем я. Хоть этот грёбаный психопат Иствуд. Почему я?
— Правда хочешь узнать? — с сомнением посмотрел на меня Федя.
— Жги.
— Ты разозлишься.
— Запросто.
— Разобьёшь монитор, напьёшься, подерёшься, тебя убьют, ты реснешься пьяный и злой, снова побежишь драться и дебоширить...
— Не надо зачитывать моё расписание на вечер, я его и без тебя прекрасно помню, вторник есть вторник.
— Хорошо, Мёрдок. Я прошу об этом одолжении тебя, потому что у тебя — золотое сердце. Просто ты его никому и никогда не показываешь.
Я перестал дышать — а нахрена? — и медленно сжал кулаки.
— Я сейчас снижу плотность перекрытий до реалистического. — Федя затрещал клавишами. — Монитор тоже приближен к реальным характеристикам. Всё для тебя, брат, я тебя люблю, честно. Ты подумай. Завтра приходи, тут к утру всё восстановится.
— Так меня ещё никто и никогда не оскорблял, — прорычал я, и весь мир застила алая пелена.
Разблокирован навык Гнев Берсерка
Если бы я мог — я бы оторвал себе голову и расколотил её, выдрал бы оттуда этот интерфейс и трахнул бы его. Но я этого не мог. Поэтому я схватил монитор и с рёвом зашвырнул его в окно.
Ну, для начала.
TRACK_36
— Мёрдок? Мё-о-о-ордок! Слезай!
— Мёлдак, сизяй!
— Господи, как ты туда забрался?!
Я пока не мог разлепить глаза и понятия не имел, откуда мне нужно слезать. Знал только, что мне жутко неудобно, башка болит, всё тело ломит. Ну а пока глаза не открываются, можно хоть в интерфейс залипнуть. Так-с, что тут у нас:
Запас сил: 2
Здоровье: 21
Алкоголизм: 454
Новая специализация: Алкоголик
Бля-а-а... Как я умудрился спиться за одну только ночь?! А чего удивляться-то. Помню я вообще эту ночь? Вообще нет. И день.
Что характерно — даже никаких эмоций по этому поводу не испытываю. Не в силах я эмоции испытывать. Вот водички бы — это да.
Рекомендуется употребить безалкогольную жидкость
Рекомендуется отыскать пищу
В задницу себе рекомендуй! Я сам знаю, чего мне сейчас нужно.
Нашёл в инвентаре флягу с водой, высосал её со скоростью подсушенной в духовке губки. Полегчало. Глаза начали открываться. Ой, смотрите, какая прелесть, малыш Мёрдок открывает глазки!
— Как... Как я здесь оказался? — Из горла вырвался невразумительный хрип.
Однако внизу меня поняли. Наверное, это был логичный и ожидаемый вопрос от человека, забравшегося на крышу городской ратуши. А она, бля, высоченная... Сижу на самом коньке. Вернее, лежу. Потому и неудобно. Лёг, значит, обнял этот самый конёк, яйцо налево, яйцо направо... Буквально. Я опять голый.
Поискал в инвентаре одежду — не нашёл. Да что ж ты будешь делать... Как такое возможно вообще, это ж базовый шмот!
— Твой шмот здесь, спускайся, — крикнула Сандра.
Я, щурясь, посмотрел вниз. Помимо Сандры с моей одеждой там стоял Коля, рядом с ним, раскрыв рты — Рома и Иствуд. Чуть дальше — Дон, старый добрый верный Дон... А рядом с ним мужик, имени которого я вспомнить не сумел. Но всё же, прищурившись ещё сильнее, сумел даже на таком расстоянии вызвать подпись над башкой: Дерек. А, точно. Художник. Выпивали мы с ним однажды, а потом он куда-то потерялся.
— Я пытался его остановить, — сказал Дерек. — Но он очень хотел насрать на ратушу. И очень расстроился, когда не получилось. Так и уснул расстроенным.
— А я никого не трахнул? — робко спросил я.
— Да вроде нет, — откликнулся Дон. — Ты злой был очень. Глянь, чего наделал.
Я окинул город взглядом и присвистнул. То тут, то там поднимались дымки, заборы поломаны, стёкла выбиты. И много-много недовольных людей. Те, что стояли под ратушей, пожалуй, были самыми довольными.
— А нахрена раздевался? — спросил я.
— А кто тебя, полудурка, знает? — вопросом на вопрос ответила Сандра.
— И то верно...
Я подёргался на крыше туда-сюда. Никакого способа безболезненного спуска не нашёл. К тому же руки-ноги затекли и онемели. А оттого, что я вертел башкой, она закружилась, и я, вцепившись в конёк, заматерился сквозь зубы.
Блевать не должен. Мёртвые не блюют. Однако все ощущения создатели бережно сохранили, мудачьё.
Создатели.
Федя.
Коля.
А у меня, значит, золотое сердце, ага. Вот чего я тут сижу, и вот чего вокруг столько агрессивного мудачья с мечами наготове. И алкоголизм зашкаливает. И все эти проблемы придётся решать, но сначала надо спуститься.
Есть, конечно, один способ, наверное, даже наилучший в такой ситуации.
Так, что там у меня такого ценного... Шмот надетый часто первым вываливается, но я-то голый, да и шмот — базовый. Гитара тоже родная никуда не денется. У меня, правда, две электрогитары, одна из которых — легендарная. Это жалко. А в остальном — хлам один. Немного кристаллов, но они не должны выпасть. Деньги... Денег нет. Совсем.
Стоп, как так? Что-то же должно быть?!
Я, нахмурившись, залез в логи и выматерился уже в голос. Штраф, штраф, штраф, купил выпить, штраф, штраф, купил выпить, штраф... За весь этот кутёж я ушёл в минус на две тысячи золотых. Ох, нихера ж себе!
— Сандра, — сказал я, — иди к себе, встреть меня. Иствуд — сними меня.
— Как? — удивился Иствуд.
— Как всю жизнь мечтал! Дон, гитары, если что, у себя подержишь, лады?
Дон устало махнул рукой. Сандра, сообразив, что я имею в виду, схватила Колю за руку и потащила за собой. Я проводил их мутным взглядом. Вот чем Сандра не опекун? Ну и что, что она при жизни была наркоманкой-проституткой. Я при жизни вообще кем только ни был.
Иствуд медленно достал из кобуры револьвер, оттянул курок и навёл ствол на меня.
— Мёрдок, я хочу, чтобы ты знал. Я не знаю, как у нас дальше всё сложится, проведём ли мы бок о бок долгие годы, или же вскоре разбежимся по разным городам... Просто знай: этот момент я сохраню в своём сердце навсегда.
