– Я там глянул, – неожиданно пробурчал комендант примирительно. – Кое-какая мелочь из тех парней высыпалась, которой вряд ли кто-то хватится. Патроны, в основном. Могу пару пачек триста восьмого подкинуть, ну и что-нибудь из тяжелой артиллерии Тедди. Без одной-двух винтовок поселок не пропадет. Нужны?
Все лучше, чем ничего. И удачный финт, разряжающий атмосферу, а то я уже собирался выйти вон и дверью хлопнуть, оставив Денниса с его профессионально деформированными тараканами.
– Это вместо разговора с информаторами?
– Это само по себе. С ними можете попробовать, если вас в медчасть пустят. Я готов вас туда отвести, но договаривайтесь уже сами. Не верится мне, что вы готовы пообещать вести себя культурно.
– О, пообещать-то мы готовы, – заверил Мик с исчезающей чеширской ухмылкой.
– Будете вы еще удивляться, что с вами нормальные люди не хотят сотрудничать!
– Хорошо, это хоть что-то. А насчет рапорта что решим?
Деннис тяжко отдулся.
– Ваше прибытие уже зафиксировано в базе. Вот этот паренек всех и вписал.
Ну спасибо тебе, паренек Чарли. На хрена было за всех-то расписываться? Если уж нам предстоит помотаться по окрестностям, прежде чем удастся о себе уверенно заявить, я бы предпочел держаться ниже радаров.
– Кроме, понятное дело, вон тех двоих, – комендант кивнул в сторону сцены, на которой мялся Фирзаил. – Собственно, этого мы бы и не могли сделать, потому что внесение в базу новой записи далеко за гранью моего допуска. А вот позвонить куда надо я был должен уже сразу, как только увидел этого… где он там?…
Редфилд, как оказалось, снялся с места и незаметно (что само по себе изумило, с учетом его броской масти и впечатляющих размеров) переместился через весь зал, так что Гламберга чуть инфаркт не хватил, когда он обнаружил здоровущую образину на расстоянии хорошего прыжка от себя.
– А ну, не подкрадывайся! – велел Деннис ему дрогнувшим голосом. – В общем, должен был, но не позвонил, решил с вами сперва переговорить. Раз такие умные, могли додуматься его из машины не вытаскивать! Теперь его видели два копа, два ополченца и еще эти двое из налетчиков. Своих я попросил не трепаться, и какое-то время они продержатся. Но насчет арестованных у меня иллюзий нет – начнут трепаться сразу, как с капельниц снимут. Дойдет до начальства, и как я отпираться буду, что его не видел? Предлагайте идеи!
Повисла тишина. Какие идеи? Как писать отчет, скрывая факты? Нашел кого спросить. Я из принципа занимаюсь такой работой, при которой вынужден отказывать себе в спанье и бухании, только ради того, чтобы не приходилось писать отчеты. На устном дебрифинге и то через раз засыпаю.
– А на кого вы вообще работаете? – неохотно подала голос Айрин.
– В смысле? – опешил Деннис. – На поселок и работаю.
– Кто вам зарплату платит? Потому что с военными вы в разных ведомствах, АНБ это ваше местное вообще никакого отношения к самоуправлению иметь не должно, если только тут не филиал Северной Кореи.
– Зарплату коменданта я получаю из местного бюджета. Но в него вносятся дотации из федеральных фондов за поддержание в городе комендатуры, так что по факту…
– По факту, – Айрин нетерпеливо отмахнулась от озадаченных рассуждений взмокшего от натуги коменданта, – Ваш чек подписывается в городской канцелярии. В мире, который я помню, это означало, что отпираться вы должны только перед ней. Неужели паре местных олдерменов так важно знать, кто именно проездом проскочил через ваш город?
– В мире, который ты помнишь, комендатур не было, – вздохнул Гламберг. – Работаю-то я на поселок, а вот отчитываюсь перед контрольным органом – Комиссией по Военному Положению. Так и прописано в моем контракте, что обязан предоставлять еженедельные отчеты обо всех предпринятых действиях и произошедших событиях, включая статистику прибывших и убывших, а также о происшествиях, связанных с Зияниями. Сдается мне, появление парней, которых в нашем мире не водится, пропустить мимо отчета будет прямой заявкой на расследование. Вон тому мозгов достало не высовываться, как чертик из ящика, перед народом. Ну и я его не видал, черт бы с ним. А как с верзилой быть?
– Да никак не быть, – предложил Мик. – Если твои стрелки не проболтаются, все будет хорошо. Кто там поверит двум размазанным?
– Одному размазанному, – поправил я рассудительно. – Или даже ни одному. Того, что в шлеме был, я подстрелил с фланга, Редфилд был со мной, так что тот парень его вряд ли заметил. А другой был вытащен из кабины, накачанной слезоточивым газом. В лучшем – вернее, худшем – случае он мог разглядеть общие очертания, а «здоровенный рыжий» явно не то описание, которое возбудит интерес. Так что единственное, что нас может запалить, это отчеты копов. Ты на них можешь повлиять? Всего-то исключить упоминание о единственном фигуранте.
Деннис задумался. Очевидно было, что ситуация его начала тяготить. Еще бы нет! Нас с фоном вообще трудно переносить в крупных дозах, особенно когда нам воротники хороших парней начинают жать.
– Ну, попросить-то могу. А вот надавить, если заартачатся, нечем.
– Кроме допущения, что следующий конвой им придется тормозить своими силами.
– Вот смотрю на тебя, Джеральд, и задаюсь вопросом – в кого ты такой говнюк?
Это он остро так поддел, не поспоришь.
– В отца.
– Я его плохо знаю, но вроде бы он герой войны?
– Так и есть. Одно другому не мешает. Видишь ли, какое дело: дед породил отца и передал ему всю свою говнистость по наследству, так что все его помнят, как старикана до невозможности замечательного. Отец породил меня и тоже без наследства не оставил, теперь у него орденов полный шкаф и уважение общественности, а я тут мыкайся. Вот размножусь – и тоже стану белым и пушистым, а весь накопленный заряд уйдет потомку. Поставил бы на то, что внук или по крайней мере правнук получится гадом, достойным эпоса, но кажется, природа не готова допустить такого испытания.
– Природа, ага, – саркастически фыркнул Мик. – Все она, проклятущая.
– Хочешь что-то сказать, зятек террориста?
– Вот давай без перехода на личности? Мир и так скомкался до неузнаваемости, если не будем вести себя подобающе – до наших детей, и тем более внуков, дело может и не дойти. Так чего говоришь, комендант? Удастся договориться с таможней?
– Я вам наглядно объясняю, – Деннис раздраженно рубанул рукой воздух. – Отчет о проведенной операции – это официальный документ. Не включать в него какую-то часть информации, или включать ее в искаженном виде – фальсификация. За такое как минимум с работы вылетаешь автоматически, а могут в показательных целях и серьезнее наподдать. Так что решаться на подобное человек должен сам, и я никого к такому принуждать не стал бы, даже если бы мог. Сочтет капрал Элвидсен правильным не упоминать в своем отчете этого вашего питомца – так тому и быть. Решит подавать отчет как есть, без искажений…
Он многозначительно замолчал. Я покосился на Мика. Мик покосился на меня. Очень, видимо, зловеще у нас получилось, потому что комендант вдруг насупился и начал бочком отодвигаться подальше от Редфилда.
Долгожданный приступ брюзжания ON.
И что с ними такими делать? Не убивать же, в самом-то деле. Неправильно, а впридачу бесполезно. Убьешь одного – настучат два десятка этим фактом взволнованных. Слыхал я, что в ходе громких войн минувших веков стукачей модно было отлавливать и истреблять, показательно вешая в ознаменование заслуг. Но это была совершенно другая эпоха, все умеренно черно-белое, те свои, эти чужие, а доносчиков никто не любит. А здесь и сейчас – целая культура построена на сплошном доносительстве, так что плохим парнем считается, вопреки старинным поверьям, именно тот, кто не донес… или не доложил, или не отчитался, или не проинформировал – столько синонимов старому мерзкому стукачеству придумали, чтобы лишить действо неприятных, оскорбительных ассоциаций. Они же не во вред, они во благо! Положено доложить – доложили, положено задержать – задержали. А когда дойдет до осознания, что для извлечения из Редфилда информации необходима вивисекция, опять же все окажутся чистенькими – просто выполняли должностные инструкции. Работа у них такая – стучать. Доносить. Докладывать, отчитываться, информировать.
