Князь Беркутов-Туманный (СИ) - Горъ Василий

К сожалению, Егор самую чуточку напряг. Нет, благодарил, вне всякого сомнения, искренне. Но потом переключился на рассказ о неделе, проведенной на тренировочной заимке, расстроенно признался, что не смог прорваться в следующий ранг, и поинтересовался, не планирует ли руководство спецотдела еще один «подростковый» рейд. Не исключено, что эта часть монолога просто прозвучала «как-то не так». Но неприятное послевкусие появилось не только у меня, но и у Валентины Семеновны — женщина под убедительным предлогом отобрала у отпрыска телефон, достойно сгладила легкую неловкость и даже завуалированно извинилась. Потом сменила тему беседы, посмешила меня рассказом о проделках «молодежи» во время празднования, пожелала всего хорошего, отключилась и — по словам Дайны — отвесила Егору хорошего леща. После чего выдала занимательный монолог:

— Игнат Данилович добился всеобщего уважения каторжным трудом. И Дар он раскачивает сам, то есть, без помощи родственников или шапочных знакомых. Поэтому оценивает тех, с кем его сталкивает жизнь, в том же ключе и помогает только тем, кто рвется к поставленной цели САМ. А ты только что дал понять, что готов проехаться к ней на чужом загривке!

Я нашел взглядом ближайшую камеру и едва заметно кивнул в знак того, что принял во внимание этот нюанс реального отношения ко мне Искрицкой, и по совету Дайны обратил внимание на Воронецкого, тоже принявшего чей-то звонок, но, в отличие от меня, разозлившегося достаточно сильно.

Ломиться к нему с вопросами я, естественно, и не подумал — повернулся к Полине, фотографировавшей подружку на фоне ее «Стрибога», и улыбнулся. А минут через пять-шесть среагировал на слишком резкое движение «силуэта» Виктора и подождал еще немного.

Он подошел ко мне сам и мрачно вздохнул:

— До моих старших родичей недавно дошло, что я создаю перспективную службу. На прошлой неделе один из моих троюродных дядьев сдуру заявил деду, что отдавать столь интересную тему на кормление неразумному ребенку, «мягко выражаясь, неразумно», нарвался на зубодробительный удар кулаком моего отца и в бессознательном состоянии уехал к целителям. Остальным это не понравилось, поэтому мне начали ставить палки в колеса. Втихаря, дабы доказать, что я ни на что не способен. Мне только что сообщили имя одного из таких… специалистов по всему и вся. И описали, что именно он пытается сотворить, когда именно и где именно. В общем, мне надо в Новомосковск. Как можно быстрее. Чтобы не дать этому недоумку развернуться, и на его примере объяснить всем остальным, что я уже не ребенок.

— Помощь нужна? — спросил я, хотя догадывался, каким будет ответ. И не ошибся:

— В этом деле она только помешает — оно внутрисемейное. Более того, эту проблему я обязан решить сам. Иначе потеряю лицо. Но за предложение спасибо.

— Что ж, тогда собирайтесь и поднимайтесь на крышу… — сказал я и спросил, заберет ли он с собой Ковалеву.

Великий Князь утвердительно кивнул:

— Да, конечно: я уже взял ее под руку, а дома отправлю на базу летного отряда Конвоя переучиваться на «Орланы».

— А еще ее надо будет сдать стилистам, визажистам и преподавателям всего того, без чего в твоей свите женщинам делать нечего! — жестко добавила Ростопчина, нарисовавшись рядом с нами, после чего поймала мой взгляд: — Кстати, мы заберем с собой и Лизу: во вторник или в среду уходить в Пятно, а запланированных дел в разы больше, чем хотелось бы. В общем, прилетать за ней будет некогда, а гонять «Антей» на такое расстояние ради одного человека нерационально…

…Пока они собирались, я поручил Карамзину заботам Оли и Полины. Затем поднялся к себе, переоделся в то, что посоветовала Дайна, подхватил в коридоре Иришку и отправился к лифту. Пока шли, БИУС усиленно вредничал — доказывал, что я недостаточно тепло улыбнулся его вместилищу, которое меня, «между прочим», любит. Но стоило нам с Куклой загрузиться в лифт и ткнуть в самый верхний сенсор, как личное наказание посерьезнело:

— В Сети только что появилось два с лишним десятка статей, написанных разными авторами, но в схожем ключе. Основной посыл, навязываемый ими читателям — возмущение Императором, Императрицей и Цесаревичем, вроде как, подмявшими под себя единственную команду добытчиков, научившуюся добывать высокоранговые ядра лепки, и омолаживающими не выдающихся ученых и кого-то там еще, а себя и свою родню. Кстати, статьи написаны неплохо. Но за живое цепляют не тексты, а правильно подобранный видеоряд и высококачественные фотографии, демонстрирующие стадии преображения Людмилы Евгеньевны, ее мужа и их сына, галерея фотографий семидесяти двух возрастных представителей рода Воронецких и финальные вопросы типа «Зачем Империи ТАКАЯ „молодежь“?»

— Начало апреля — у личностей, страдающих биполярными, тревожными и сезонными аффективными расстройствами, начались весенние обострения! — мрачно пошутил я и сразу же добавил: — А особо извращенные самоубийства, видимо, в моде. Вот эти психи Воронецких и достают.

— Видимо… — согласилась Дайна, следом за мной взбежала по двери-трапу «Орлана», дождалась, пока я усядусь в свое кресло, плюхнулась на мое колено и усмехнулась: — И если бы не профессионализм, с которым эти уроды раскачивают общественное мнение, я бы даже не почесалась… О, очнулись парни из спецотдела. Оперативненько… Ладно, дам им шанс проявить себя. Тем более, что Воронецкий и его шайка-лейка уже несутся к лифту…

«Воронецкий и его шайка-лейка» вынеслись на крышу буквально через две минуты, по очереди влетели в салон квадрокоптера и попадали кто куда, а Кукла, за несколько мгновений до их появления из «стакана» лифтового холла умчавшаяся в пилотскую кабину, кинула винтокрылую машину в воздух.

К авиабазе летела в обычном режиме, то есть, вышла на нужный курс после буйного виража, гнала на полной скорости, «упала» к «Антею» так, как будто пыталась воткнуться в бетонку, и в последний миг с шиком «сдвинула» нашу «птичку» вплотную к рампе. Да так энергично, что телохранители Вити, наблюдавшие за приземлением, взбледнули. А их подопечный назвал Иришку красоткой, быстренько пожал мне руку, первым вынесся из салона и серией рывков унесся в десантный отсек самолета. Благо, видел, что автомобили его кортежа уже внутри.

Как только из «Орлана» выбежала Вика, замыкавшая процессию, Кукла подняла трап. Еще секунд через десять отлетела в сторону. А после того, как рампа поползла вверх, поморгала посадочными огнями и бросила машину в небо.

Обратный перелет прошел скучновато — я наступил на горло желанию порулить чудо-птичкой и стоял на пороге пилотской кабины до приземления на крышу особняка. Потом чмокнул Иру в нахально подставленную щечку, «посмотрел», где обретается Карамзина, сходил к себе, переоделся в домашнее и прошел в малую гостиную. А там сел за стол, подождал, пока андроид нальет мне чай, поймал взгляд гостьи и извинился за то, что целые сутки не мог найти время для разговора тет-а-тет.

— Ну, так и сутки у вас выдались далеко не самыми простыми… — без тени улыбки ответила она, отправила в рот последний кусочек яблочного пирога и аккуратно положила ложечку на тарелку.

Перебираться в кабинет, естественно, не пришлось — Оля и Полина ушли «по делам» буквально через пару минут, поэтому чаепитие плавно перешло в деловой разговор.

Начала его, естественно, Наталья Родионовна. И обошлась без каких-либо лирических отступлений:

— Мои догадки подтвердились. Причем обе: Юрий Антонович Амосов — это образ, под которым уже лет сорок скрывается Всеволод Игоревич Амосов, которого в конце позапрошлого века называли Спрутом, и начиная с середины две тысячи четыреста шестьдесят второго года большая часть лепок второго и первого ранга выставлялась на аукционы именно им. А теперь вдумайтесь, пожалуйста, в любимое утверждение этого самовлюбленного урода, некогда цитировавшееся его родичами, членами свиты и штатными любовницами: «Я решаю, кому молодеть, а кому нет…»