При этом особо важные объекты после их обработки концентрированным депрессионно-парализующим излучением брали отдельные десантно-штурмовые бригады: штаб-квартиру ФБР — 11-я ОДШБр из Забайкальского военного округа, Капитолий — 13-я ОДШБр из Дальневосточного военного округа, Пентагон — 21-я ОДШБр из Закавказского военного округа, Госдепартамент — 36-я ОДШБр из Ленинградского военного округа, находящуюся на отшибе штаб-квартиру ЦРУ — 57-я ОДШБр из Среднеазиатского военного округа. И только Белый Дом, который, единственный из особо важных административных объектов, не подвергся сплошной депрессионной обработке, брали мои ветераны из разведывательно-штурмовой бригады под командованием полковника Коломийцева. Ну как я мог лишить своих парней удовольствия подержаться за потные причиндалы дяди Рональда? Ведь кадровый костяк бригады родом почти из этого мира, и никто из тех парней три года назад, давая мне страшную встречную клятву, о подобном не мог и мечтать.
Удар был стремительным и одномоментным — все в соответствии с тактикой десантных операций цивилизаций пятого уровня. Только что все было «как обычно», а через четверть часа город Вашингтон уже пал к ногам победителей. Беспорядочное сопротивление оказывали только немногочисленные копы, которые против советской десантуры на технике и при поддержке самоходной артиллерии не плясали никаким образом. Но советские десантники, экипированные и вооруженные по местным стандартам — это одно дело, а захватившие Белый Дом бойцы полковника Коломийцева, оснащенные, как положено в имперском космодесанте — совсем другое. И лишь вооружены мои бойцы были не самым брутальным образом, ибо я посчитал, что магнитоимпульсное, лазерное и плазменное вооружение окажется слишком грубым для столь ответственной миссии. Хочется ведь взять исторических персонажей живьем, чтобы допросить в случае необходимости, но имперским вооружением проще развалить все в пылающую щебенку. Так что, помимо ручных парализаторов, использовалось обычное штатное вооружение: единые пулеметы, автоматы и самозарядные винтовки в снайперском исполнении.
Впрочем, дело обошлось вовсе без пальбы из огнестрельного оружия. Агентов секретной службы, попытавшихся оказать сопротивление, положили несколькими парализующими импульсами, а снайперов с крыши (вместе с кровлей и чердачными помещениями) сняла из магнитоимпульсных пушек прикрывающая операцию пара «Шершней». Добивать или пленять там было уже некого. И вот сопротивление подавлено, обслуживающий персонал, состоящий из штатских шпаков, послушно поднимает руки. Получив сообщение, что объект захвачен, через портал я присоединяюсь к людям полковника Коломийцева. А ведь мог бы тряхнуть стариной и пойти вместе с ними на дело лично. Наверное, старею и бронзовею, так сказать, покрываюсь патиной…
— Глупости все это, Серегин, — проворчала энергооболочка, — нечего тебе там было делать — прошли времена, когда ты мог себе позволить скакать на вороном коне впереди строя своих воительниц. Кстати, и для парней так тоже было лучше. Они могли делать свое дело, не беспокоясь о том, что под шальную пулю может попасть их любимый император. Их дело — война, а твое — ответственность перед людьми, жизнь которых тебе следует улучшить, и перед твоим патроном Небесным Отцом. А прочее от лукавого. И архангел твой, кстати, думает точно так же, а потому давай делай морду кирпичом и шагай в Овальный кабинет.
Я и шагнул. Внутри обнаружились двое: мистер Рейган, похожий на сморщенного, сдувшегося старикашку, сидящий за президентским столом, и стоящий перед ним представительный Джордж Буш-старший. Ожидаемая комбинация: никого совещания специально к нашему вторжению дядя Рональд затевать не мог. И тут же, едва я пересек порог, еще не успев ничего сказать, в Мироздании что-то такое хлюпнуло или всхлипнуло. Очевидно, это был симптом разблокирования каналов, ведущих к верхним уровням… Потом уточню у Колдуна, а сейчас время произнести коронную фразу.
— Ну что, не ждали, господа? — сказал я по-аглицки, с легкой издевкой. — Вынужден сообщить вам, что с этого момента вы мои личные пленники. Уж, по крайней мере, для вас, мистер Рейган, все хорошее отныне закончилось раз и навсегда. А вот на мистера Буша мы еще посмотрим, быть может, и сменим гнев на милость.
Дядя Рональд посмотрел на меня каким-то шальным взглядом, потом глаза его закатились, и он обвис в кресле сломанной куклой: голова свисла набок, рот приоткрыт и капает слюной. Не совсем так, как было с Гитлером, но похоже. И Буш-старший смотрит на своего патрона со смесью чувств ужаса и изумления.
— Лилия, — сказал я в пространство, — ты мне нужна.
Хлоп! — и мелкая божественность уже стоит перед нами в своем лучшем докторском прикиде.
— Да, папочка, — присела она в книксене, — кого тут нужно вылечить?
— Лилюшка, — сказал я, — осмотри вон того человека, что сидит в кресле. Едва я вошел, как ему стало плохо. Нет ли тут чего-нибудь общего с делом одного персонажа с маленькими усиками?
Наша гениальная лекарка бросила на дядю Рональда лишь один мимолетный взгляд, и пожала плечами.
— Собственно говоря, — сказала она, — это уже не человек, а труп. При обширном инсульте, когда поражены жизненно важные зоны мозга, отвечающие за дыхание и сердцебиение, бывает бессильна даже магическая медицина. Поэтому, если ты хотел выведать у этого человека какие-нибудь тайны, а потом подвергнуть его суду, знай, что теперь допросить его сможет только Святой Петр, а судить будет лично дядюшка, и более никто. Увы, папочка, ты стал таким сильным, что демоны и бесы в твоем присутствии на лету дохнут, будто мухи от дихлофоса.
— Что сказала эта девочка? — спросил Джордж Буш-старший, потому что так уж получилось, что я говорил по-русски, а Лилия отвечала на койне.
— Эта девочка — античная богиня первой подростковой любви Лилия, дочь Афродиты, — ответил я, — и она же святая Лилия-целительница, врач-маготерапевт с тысячелетним стажем. Она сказала, что мистер Рейган сейчас уже отвечает на вопросы Святого Петра. Вот так тоже бывает: ничего не сделал, только вошел, а главный злодей, развязавший никому не нужную войну, взял и помер. Теперь, мистер Буш, вы президент Соединенных Штатов Америки.
— Неужели, мистер Сергий? — криво усмехнулся Джордж Буш-старший. — А я думал, что вы нас завоевали…
— Да что вы, мистер Буш, — махнул я рукой, — завоевывать Америку — это хлопотное и, более того, бесцельное занятие. Сказать честно, этот мир уже третий в моей практике, где я был вынужден сначала победить вашу Америку, а потом продиктовать ей условия капитуляции. Моя задача — вернуть вас в девятнадцатый век, чтобы вы были таким же государством, как все, и не смели никому угрожать: ни Советскому Союзу, ни даже маленькой Гренаде. И все. В пятьдесят третьем году американским народом по-прежнему правит президент Эйзенхауэр, а в семьдесят шестом году — президент Форд. Легитимность — великое дело. Впрочем, если вы не согласны, придется подыскать кандидатуру на стороне.
— Нет, мистер Сергий, — торопливо ответил теперь уже президент Буш-старший, — я согласен на ваше предложение.
