– Только не перенапряги мозг. Это не самая сильная твоя сторона. Кстати, у меня была еще одна причина сюда явиться, кроме желания разграбить твою коллекцию фильмов. Теперь, после того как ты расправился с Мейсоном и Кисси, тебе больше нет смысла беспокоиться о Комнате Тринадцати Дверей. Я хотел бы выкупить у тебя ключ.
– Почём?
– Назови любую сумму. Не стесняйся. Ты можешь стать самым богатым человеком в мире. Самым богатым за всю его историю.
– Спасибо, нет. Не хочу погрязнуть в бумажной работе.
– Если боишься боли, то я не мясник, как Кисси. Я вытащу ключ так, что ты ничего не почувствуешь.
– Пока что я не уверен, что он мне не понадобится. Ты только что сказал, что Мейсон вступил в сговор с твоими генералами. Возможно, мне придется с этим что-то делать, и понадобится ключ, чтобы убить кого-нибудь из них. Кроме того, я с удовольствием застрелю Мейсона еще раз, так что нет. Спасибо, конечно, за предложение, но пока оставлю ключ у себя.
– Как хочешь.
Люцифер отворачивается. Начинает перебирать очередную стопку дисков. Как жаль, что ангелов невозможно «читать». Я понимаю, что он разозлился, но не могу сказать, насколько серьезно.
– Но я могу поработать на тебя, если хочешь.
Люцифер поворачивается и смотрит на меня.
– В порядке фриланса. На разовых заданиях. Деньги вперед, и я с удовольствием на тебя потружусь.
– Это та же сделка, которую ты предлагал Аэлите?
– Именно.
– Договорились. Но я все равно предпочел бы ключ.
Я иду в ванную, беру несколько камешков из горшка с засохшим цветком на окне, несу их в комнату и отдаю Люциферу.
– Можешь их забрать.
Глянув на них, он одаривает меня широкой зубастой улыбкой Князя Тьмы.
– Семь камней. Семь камней для изгнания Дьявола. Ты пытаешься доказать, что не боишься меня, Джимми? Как мило. Прямо как в Ветхом Завете. Только не говори мне, что ты читал книгу.
– Нет, увидел это в одном старом фильме про чудовищ.
– Фу.
Люцифер берет один камень двумя пальцами, раскрывает мою ладонь и вкладывает его туда.
– Береги его. Возможно, однажды он тебе понадобится, Сэндмен Слим.
Не знаю, что он имеет в виду, но от его слов у меня шевелятся волосы на затылке.
Люцифер смотрит на часы.
– Пора бежать. Спасибо за киношки.
Он подмигивает и идет к лестнице.
– Ты забыл свою сумку, – кричу я ему вслед.
Люцифер оборачивается:
– Это тебе. Я не был до конца уверен, стоит ли тебе ее давать, но после того как ты сделал мне такой прекрасный подарок, – он поднимает камни, – думаю, ты заслужил.
Звучит не очень приятно. Но если бы он хотел убить меня, то сделал бы это без предупреждения. Я открываю сумку. С её дна на меня смотрит Касабян.
– Привет, мудак!
Я захлопываю сумку.
– Я не могу все время звонить лично, – говорит Люцифер. – Касабян будет моим голосом, когда мне понадобится связь. Разумеется, через него ты сможешь передавать сообщения и сам.
– А все остальное время он будет твоим шпионом…
– О вы, маловерные!
Люцифер эффектно исчезает с лестницы.
Касабян что-то бормочет в сумке, и я приоткрываю ее на дюйм.
– Хорош уже! Думаешь, я мечтал об этой работе? Я, кстати, поступил так, как ты мне советовал.
Я открываю сумку до конца и вынимаю Касабяна. Расчищаю место на столе и ставлю голову туда.
– Это «Проклятие»? – спрашивает Касабян. – Можно мне одну?
Я вкладываю ему в губы свою сигарету и даю затянуться.
– Ну и каково быть мертвым? – спрашиваю я.
– Бывало и хуже.
– Знаешь, а я ведь думал, что уже умру. Ведь как я себе это представлял: исчезнет Круг, и за ним должен буду исчезнуть и я.
– Хы-хы. Что, не берет тебя смерть? Ай-яй-яй. Можешь засунуть в жопу влажные мечты о том, чтобы стать новым Дином [125]. В конце концов, ты все еще Сэндмен Слим, а я все еще голова из сумки, воняющей так, будто там хранили запасную задницу.
– Я скучаю по Элис.
– А я скучаю по своим яйцам. – Касабян озирается. – Ты что, бл…дь, натворил в моей комнате?
– Теперь это моя комната, и натворил в ней ты. Когда сам себя взорвал.
– А, понятно. Херово получилось. Я слышал, ты взял Паркера?
– Ага. В нашем старом мотеле.
– Давно про него не вспоминал. Как считаешь, Паркер мучился перед смертью?
– Уж будь уверен.
– Это хорошо.
Я затягиваюсь «Проклятием» и отдаю докуривать Касабяну.
– Может, то, что мы застряли здесь, – говорю я, – не самое худшее, что могло произойти?
– Да нет. Это самое худшее.
– Я чувствовал вину за все, что случилось. Но потом вспомнил, что половина дерьма на свете происходит потому, что люди – это игрушки для Рая и Ада. Мы – боксерские груши в их семейной психологической драме. Я понимаю, что не могу этого изменить, но можно хотя бы сделать жизнь забавней. Как комар не способен убить слона, но может «достать» его до безумия. Наверное, этого достаточно. Все, что я могу, – это только ху…риться с бычьём Люцифера и пинкертонами Бога. Возможно, это достаточная причина для того, чтобы не умирать.
– Чудесно сказано. Почему бы не связать свитер с этой речью, Хайди? [126] Знаешь, у меня есть идея получше – просто заткнись и включи какой-нибудь фильм.
– Что хочешь глянуть?
– Порно.
– Ну, уж нет. Я ни за что не буду смотреть с тобой порно.
– Извините, пожилая леди. Что там лежит на проигрывателе?
– «Повелитель летающей гильотины» и «Хороший, плохой, злой».
– Сначала «Хороший, плохой, злой», потом «Повелитель летающей гильотины».
Я ставлю Касабяна на прикроватную тумбочку, заряжаю фильм, нажимаю кнопку «play» на пульте и ложусь на кровать. Появляется надпись-предупреждение о запрете копирования.
– Давай попозже закажем пиццу? – предлагает Касабян.
– Ты можешь есть?
– Я могу жевать.
– Хорошо. Подставлю под тебя ведро.
– Заткнись. Кино начинается!
Ричард Кадри
Убить Мёртвых
Сэндмен Слим — 2
Для Г и К
Где живо мёртвое, мертво живое,
Где чудищ отвратительных родит
Природа искажённая, — одних
Уродов мерзких; даже страх людской
Таких не мог измыслить…
«ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ», КНИГА 2
Я не хочу достичь бессмертия своими творениями; я хочу достичь бессмертия тем, что не умру.
Представь, как с криком:
«С первым апреля!» пихаешь посох в задницу носорогу, надеясь, что носорог сочтёт это забавным. Примерно столько же весёлого и в охоте на вампира.
Лично я ничего не имею против пожирателей саванов [127]. Они просто ещё один вид наркоманов в городе наркоманов. Поскольку большинство из них начинали как гражданские, соотношение приличных вампиров к полным ублюдкам примерно такое же, как и среди обычных людей. Хотя прямо сейчас я охочусь на того, кто пытается получить нобелевскую премию, стараясь с головой залезть мне в задницу. Это не слишком весёлая работа, но она оплачивает счета.
Этого вампира зовут Элеонора Вэнс [128]. На отксеренной фотографии из паспорта, которую дал мне маршал [129] Уэллс, она выглядит лет на семнадцать. Наверное потому, что так оно и есть. Тип симпатичной белокурой чирлидершы с большими глазами и той самой улыбкой, из-за которой дотла сгорела Троя. Плохие новости для меня. Все юные вампиры — мудаки. Это часть их должностных обязанностей.
