Ведун (СИ) - "Е. В. В."

— Не понял, — калитка оказалась заперта.

Дернул ее еще раз, ничего не изменилось. Сзади раздался смешок, малолетний водитель насмешливо за мной наблюдал, но стоило мне только к нему повернуться, сразу же сорвался с места и укатил на поиски новых клиентов.

«Еще же рано, даже не стемнело, — недоумевал я, так как мы обычно именно с наступлением темноты замыкаемся. — Куда это дед подевался?»

Удивлялся я из-за того, что дед у меня домосед, к нему самому гости часто приходили, а вот он почти никуда не выбирался, особенно в последнее время.

Нажал на звонок и снова придал себе невозмутимый вид.

«Ага», — услышал я приближающиеся шаги, никуда он не ушел, просто заперся раньше обычного.

— Да? Вы что-то хотели?

— Вы кто? — удивленно я посмотрел на открывшую дверь черноволосую и полностью мне незнакомую женщину лет двадцати пяти.

— Я? — переспросила она, улыбнувшись, видя мое удивление. — Мы с мужем теперь хозяева этого дома. — И уже без улыбки добавила: — Старые умерли, вот нам и предложили сюда из Костромского анклава переехать.

— Что?

Глава 8

«Умер», — как кувалдой с размаху по голове, замер я ошеломленный от услышанного.

— Парень, с тобой всё в порядке?

«Опоздал», — очередной удар обрушился на меня.

— Эй, парень!

— А? — не сразу до меня дошло, о чем она спрашивает. — А, да, всё в порядке.

Я развернулся, уже не слыша, о чем та женщина еще пытается у меня спрашивать, и пошел куда глаза глядят, в голове ни одной мысли, кроме набатом звучавшей — умер!

На Радаге, когда осознал, что остался один, был в бешенстве, меня переполняла просто невероятная ненависть к Коновальчуку и Панфилову. Теперь же на меня обрушилось такое же невероятное, всепоглощающее горе, внутри всё обмерло, сковало льдом.

Умер! Умер! Умер! — женским голосом продолжала звучать в голове эта фраза.

Отошел в сторону от враз ставшего чужим дома и потерянно замер, не зная, что дальше делать. Хотя… взгляд зацепился за фиолетово-розовый дом, возле которого я и остановился. Дом артефакторов Талицких, утопающий в зелени садовых деревьев, с которыми тот любил возиться.

Дед долго не мог понять, что за дар они получили, но в итоге сам дар на помощь пришел, начал сны насылать своим носителям о разных артефактах. Которые, в тот момент — самые простейшие, удалось повторить.

Ну и, действительно чудо: дед Талицкий, его сын и внук — у всех одинаковый дар, видимо не зря у них в семье все умники.

Вот к ним я и направился.

Калитка во двор открыта, значит людей еще принимают.

Прошел по дорожке вдоль клумб с цветами, сейчас не обращая никакого внимания на их красоту, поднялся на крыльцо, не останавливаясь толкнул дверь — не заперта. Попал в небольшой магазин. За прилавком сидел, склонившись и увлеченно там чем-то занимался, даже не посмотрев кто вошел, Ванька Талицкий, внук Ивана Андреевича.

— Дед где? — сходу спросил я у него.

— А? — от неожиданности Ванька аж подскочил, вытаращив на меня глаза, видимо и вправду не заметил, как я вошел.

Ванька, уже двадцать лет ему, но с самого детства словно не от мира сего пацан, которого ничего кроме артефактов не интересует. Как дар у него прорезался, так и пропал, ботан ботаном стал, учеба, учеба и разговоры о артефактах.

— Дед твой где, я спрашиваю?

— А-а, — дошел до него мой вопрос. — А вы кто, собственно, и зачем вам мой дед? — отошел он окончательно, сам вопросы задавать начал. — Может я вам могу помочь? Артефакты купить или продать? Консультация или изготовление под заказ?

— Ванька… — у меня просто слов не было, злостью горло сдавило.

Вот никогда раньше он таким разговорчивым не был. Видимо дед за него взялся, заставил эту речь выучить, то-то он ее как понаписанному шпарит, не давая в ответ слово вставить. Да и понятно становится, почему он тут сейчас сидит, а не в мастерской с артефактами возится, как раньше было. Но как же не вовремя, не хотелось мне с ним сейчас общаться и что-то доказывать.

Доказывать не пришлось.

— Что за шум? — в расположенную за прилавком дверь вошел Иван Андреевич.

Среднего роста, худощавый и в то же время крепкий на вид полностью седовласый дед. На здоровье пока не жалуется, но по внешнему виду ясно становится, что лет ему уже немало. Осанка уже не прямая, каким я его с момента знакомства помню, а уже чуть сгорбленный, но тут и возраст, и профессия свое дело сыграли.

Очень опытный артефактор, благодаря которому, можно так сказать, наш анклав и процветает, но которого кроме артефакторики больше ничего не интересует, потому и живет так скромно, по сравнению с некоторыми. Что полностью устраивает наших правителей, так как он не лезет в политику анклава, а мог бы, авторитета у него хватает. Ну и, Иван Андреевич чуть ли не единственный друг моего деда, с новыми людьми тот очень тяжело сходится… сходился. Да и вообще у моего деда характер тяжелый… был.

— Андреевич, — выдохнул я, злость на вдруг разговорившегося Ваньку разом прошла. — Что с дедом случилось? Почему помер?

— Хм? — Иван Андреевич склонил голову набок, чуть прищурив правый глаз, недоуменно уставился на меня.

Видимо обескуражил я его своим вопросом, немного, так как не того характера он, чтобы сильно обескураживаться. Но, прежде чем что-то отвечать, пытается понять, кто я такой и какого деда имею в виду.

«Черт! — дошло до меня. — У меня же внешность…Вот и пошутил над старым, теперь попробуй быстро докажи, что я — это я на самом деле».

И снова, доказывать не пришлось.

Не знаю, какими лабиринтами разума у Андреевича мысли бродили, пока он меня внимательно рассматривал, но вот у него прищуренный до этого глаз широко расширился, как и второй тоже. Теперь он уже удивленно-неверующе на меня смотрел.

— Сашка? — спросил он, да таким тоном, будто в здравости собственного рассудка сомневаться начал.

— Я, дядь Вань, — от облегчения, удивления — как узнал то? — глаза увлажнились, и в то же время смеяться хотелось, очень уж у его внука в этот момент вид потешный стал.

— Та-ак, — удивляться Андреевич резко перестал, взгляд, еще раз пробежавшись по мне, подозрительным стал. — А скажи-ка ты мне, что я тебе подарил, когда ты охотником стал и собирался в первый свой самостоятельный поиск?

— Сапоги, — ответил я без паузы.

Обычно он таким не занимался, но в тот раз обувь мне сделал. Во-первых, не знаю, что он с кожей и нитками делал, но должны были прослужить мне лет сто, по его словам. Во-вторых, очень удобно в них ногам было, это я ощутить и оценить успел. Хоть сутками напролет шагай, ни холодно в них, ни жарко, не потели и не прели ноги. По воде пройдешь, тоже ноги сухие, не пропускали они внутрь влагу.

— Только тю-тю, дядь Вань, ушли сапоги.

Вот о чем я действительно жалел, что и их не мог тогда в рюкзак убрать, прежде чем его спрятать. Но ведь прекрасно помню, что, обыскав меня, сапоги они с моего тела не стаскивали, и потом ушли, они на ногах уже у трупа оставались. Зато сам труп исчез. Если бы не исчез, уверен, сапоги бы меня целыми и невредимыми дождались.

— Та-ак, — снова протянул Андреевич, уже не столь подозрительно смотря на меня. — Ваня, — повернулся он к внуку, — иди, калитку закрой и замыкай дом, прием на сегодня заканчиваем.

— Понял. — Ванька тут же подорвался, продолжая удивленно смотреть на меня, из-за чего чуть кувырком и не полетел, споткнувшись обо что-то там за прилавком.

— Бестолочь! — напутствовал его дед. — Пошли, — махнул он мне рукой, указывая на дверь, из которой недавно вышел. — Посидим, поговорим, деда твоего помянем, ну и расскажешь, — снова с ног до головы окинул он меня взглядом, — где ты пропадал и почему сейчас так выглядишь.

Сидели с Андреевичем вдвоем за накрытым столом, Ваньку дед отправил восвояси, жена его тоже, стол накрыла и ушла. Видимо он еще не до конца уверился, что я — это я и есть, вот и пытал меня на счет моего прошлого, пытался на неточностях подловить. Но это уже после того, как я ему отредактированную версию со мной случившегося рассказал. Никакой удачной охоты на мантикору, а также посещения другой планеты, никакого похода за Грань и слияния с Саней Тишиловичем, ни о чем этом ему не рассказывал. Друг деда — это не кровный родич, кому можно было бы такие секреты выдавать. Да и родичам, не каждому о таком доверишься. Так что на ходу сочинил сказочку: что нарвался на группу утырков в не совсем удачном дальнем поиске, они меня обессиленного поймали, хорошенько отмуходали, но не добили, хоть и думали обратное, бросили посреди леса всего изломанного и голого помирать (Еле успел эту деталь добавить, нужно же было оправдать потерю сапог). Но помирать я отказался, хорошо что успел рюкзак спрятать, пока они за мной гонялись, повезло и в том, что не так и далеко я это проделал, так что, когда они ушли, полностью изломанный сумел до него добраться. Ну а потом, долгое лечение и новая внешность, которую не трудно было сделать, так как старую мне хорошенько попортили.