— И-и-их, — послышалось со стороны Марины.
Похожий звук она издавала за углом универа, когда бегала туда с девчонками-сокурсницами. Этот звук был частью фразы, доказывающей, что девушка достаточно созрела и умеет курить «по-взрослому». Надо было набрать в рот дыма и втянуть с фразой: «И-и-их, мама идет!» Если не закашляешься, то это является прямым доказательством, что легкие уже привыкли к никотину и ты реально куришь, а не просто понтуешься перед подругами.
Как раз сейчас Марине тоже захотелось упомянуть маму, но только в матерном эквиваленте, более подходящем к данному случаю.
— Вижу, что и ваша спутница порадовалась, Экзекутор. Ну что, готовы сыграть со мной в последнюю игру? Вы уже дошли до финала, дальше будет либо путь на свободу, либо останетесь здесь, как другие, неуверенные в своих силах…
Медведь поднял морду вверх и начал принюхиваться. Его шерсть грязная, в колтунах, а внизу подбородка виднелись застывшие красные сосульки, как будто он недавно плотно позавтракал и не успел умыться. Блестящие зрачки лишь мельком коснулись жертвы с длинными волосами, зато надолго останавливаются на мужчине.
Если бы не ошейник на мускулистой шее… если бы не цепь, один конец которой держал ошейник, а другим концом уходил в стену, то животное уже поднялось бы на ноги и гостеприимно подошло поприветствовать посетителей. Также, как и тех, которые попадали сюда ранее. О-о, как медведю нравились бледные перекошенные лица, когда натянутая цепь слабела настолько, что он мог достать до самого дальнего уголка комнаты. А их крики услаждали слух, поэтому медведь всегда старался не торопиться с обедом.
Его можно было даже сравнить с лордом, который ужинает в сопровождении классической музыки.
Марина почувствовала, как волосы стараются подняться к потолку. Такого здорового медведя она видела лишь по телевизору – не меньше быка, и, судя по округлому телу, он редко оставался голодным. Обглоданные кости на полу подтверждали её домыслы. Как раз одну из костей, похоже, что берцовую, подтягивал к себе Кирилл. Хоть какое-то оружие перед хищником.
— Так вы готовы слушать мою следующую загадку? Учтите, что у вас будет всего три попытки, после которых цепь моего маленького питомца окажется полностью свободна. И тогда мишка будет ужинать, — хихикнул незримый собеседник. — А мы с вами распрощаемся...
— Подожди! — Кирилл медленно шел по стене напротив хищника. — То есть, мы попали в финал твоей игры? Так?
Кость в его руке легонько постукивала по замшелым кирпичам, словно ставила знак препинания в конце предложения.
— Совершенно верно. С вами приятно иметь дело, Экзекутор. Думаю, что вам не составит труда разгадать три моих загадки. Но если ответ будет неверным, то цепь медведя освободится на два метра…
— Почему только на два? — перебил Кирилл, который продолжил постукивать по другой стене, недалеко от медведя.
Животное вскочил на ноги и попытался достать лапой мужчину, но тот пируэтом ушел в сторону, и лапа медведя схватила воздух. Кирилл отпрыгнул к другой стене и снова раздался стук кости о кирпичи.
Жертва хочет поиграть?
Если бы медведь мог улыбаться, то сейчас на его морде расплылась бы довольная улыбка. Он любил играть… Любил почти также, как тот, чей голос иногда раздавался в этой комнате. Сначала раздавался голос, а потом появлялась еда. У медведя даже выработался рефлекс, и слюна появлялась сразу, как слышались знакомые металлические нотки.
— Вы нетерпеливы, Экзекутор, — укоризненно заметил голос. — Вы не даете договорить. Видите ли в чем дело – медведь свободен в передвижениях только на пять метров. Ещё шесть метров и дистанция будет достаточной для полной свободы.
— Подождите, но как мы потом выйдем? За дверью же крысы и выход перекрыт? — спросил Кирилл, когда остановился возле Марины.
— Ты что делаешь? — прошептала Марина
— Увидишь, — одними губами произнес Кирилл в ответ.
— Не волнуйтесь, Экзекутор. Выход будет вам открыт, как только вы правильно ответите на вопросы.
— Будь наготове и старайся держаться подальше от зверя, — прошептал Кирилл.
Медведь маленькими глазками следил за мужчиной. В маленьком мозгу уже проносились сцены того, как худощавое тело будет подмято под мохнатой массой, раздадутся жалобные крики, и огромные, как плошки для воды, глаза самки будут с ужасом следить за пиршеством могучего зверя. Суставы с ласкающим уши звуком будут выходить из сочленений, а кости захрустят под напором клыков. И сладковатая красная жидкость будет плескать на стены, на останки прошлых гостей, на визжащую самку. А потом очередь дойдет и до неё…
Никто ещё не покидал эту комнату.
Никогда.
— Начинаем, Экзекутор. Итак, первый вопрос: в США дату первого июля две тысячи третьего года записывают так – семь, точка, один, точка, две тысячи три, а в других странах один, точка, семь, точка, две тысячи три. Если не знать, в каком формате записано число, то сколько дат в году можно истолковать неправильно?
И снова эта музыка…
Медведь почувствовал, как у него опять начала выделяться слюна. Если бы он слышал об опытах профессора Павлова, который фиксировал рефлексы у собачек при помощи сигналов, то мог бы подобное констатировать и у себя. Эта музыка означала, что вскоре проклятая цепь увеличится на целый метр и он станет ближе к пище.
Он станет ближе к гостям.
Sator arepo tenet opera rotas…
— Да это же просто. У нас нет тринадцатого месяца, а это значит, что неправильные даты могут быть только до двенадцати. Двенадцать на двенадцать будет… будет… Блин, ну подскажи же, а то башка вовсе не варит! — воскликнула Марина.
Медведь снова вскинул брыла в подобии улыбки — самки всегда самые громкие. Но и самые вкусные…
— Сто сорок четыре, — ответил Кирилл, не отрывая взгляда от медведя.
Какой же большой… В нынешнем состоянии он вряд ли с ним справится…
— Точно, сто сорок четыре! — вскинулась Марина и крикнула в сторону динамика на стене. — Слышишь, урод? Сто сорок четыре!
— Вы согласны, Экзекутор? Сейчас не нужно ничего нажимать, достаточно лишь вашего согласия. — Кирилл думал две секунды.
Всего две секунды, но они показались Марине такими долгими, что уже успела состариться, умереть и снова родиться, чтобы оказаться с прирожденным убийцей в одной комнате.
И под прирожденным убийцей она понимала не только медведя…
— Да, я согласен с Мариной.
Музыка стихла, и медведь сделал шаг вперед. Как и ожидалось – цепь протянулась следом. Металлический поводок стал длиннее!
Медведю почудилось, что глаза у самки сейчас вывалятся из орбит и поскачут в его сторону. Эти два, похожие на мармеладные шарики, лакомства так забавно лопаются под лапой…
— Вы ошиблись, Экзекутор, — после фразы последовал веселый смешок. — Неужели всё так быстро закончится, и вы не покажите хорошую игру?
— Продолжай, — прорычал Кирилл.
Неправду говорят, что животные отводят взгляд, когда на них смотрит человек. Неправду. Этот медведь смотрел так откровенно, словно уже вонзил клыки в незащищенное горло и медленно сдавливал пасть, с профессорским любопытством наблюдая за исходом жизни из временного пристанища.
— Но как? Я же правильно назвала, — пыталась протестовать Марина. — Сто сорок четыре раза можно истолковать неправильно.
— Экзекутор, объясните своей подруге правильный ответ?
— Да, сейчас объясню… в двенадцати месяцах есть такие дни, которые при любом раскладе будут приняты одинаково. Первого января, как ни крути, но прочитается как первое января. Так же и второе февраля, — задумчиво сказал Экзекутор.
— И ты знал?
— Нет, — пожал он плечами в ответ.
Кирилл смотрел на медведя. Ведь ходили же охотники против этого зверя с рогатиной и как-то побеждали. А что ему остается? Тоже выйти один на один с хищником и… Вот это вот пресловутое «и» не давало вдохнуть свободно.
Медведь настороженно взглянул на мужчину. Что-то было не так. Обычно люди кричали, плакали, падали на колени и ползали по полу, а этот… Этот человек смотрел на него так, как будто медведь был едой, и это он собирается вцепиться в мохнатую глотку.
