На ее лице сменялись выражения печали, разочарования и, наконец, появилась тень злости. Еще бы. Хуже ярости отвергнутой женщины может быть только ярость отвергнутой красивой и одаренной аристократки, не привыкшей к отказам.
Но я решил держаться. Ибо так было правильно. Ага, “таков путь”.
— Это… немного унизительно, — взяв себя в руки, сказала Ирэн. — Ты выставляешь меня дурой. Мне ведь казалось, что у нас все стало серьезно.
Ну и сукин же ты сын, Радамант. Как, впрочем, и я. Тоже хорош — доигрался в кавалера. Не думал, что все успеет зайти настолько далеко. И не ожидал от Ирэн некоторой распущенности. А ведь Матильда, казалось, давала ей правильное воспитание… Но вместе с этим наставница научила племянницу и манипулированию.
Я вновь взял ее руки девушки в свои и уставился прямо ей в глаза.
— Если мы оба пройдем в Аудиториум… Если после всего, что будет дальше, ты захочешь, тогда что-нибудь придумаем. Но сделаем все по-человечески и как, чтобы об этом никто не пожалел.
Я говорил ей это скорее для того, чтобы успокоить, ибо нутром чувствовал — это был последний вечер, когда мы оставались друзьями. А завтра превратимся в конкурентов. Интуиция подсказывала, что ровно в тот момент, когда мы ступим на Полигон, все эти нежности перестанут иметь значение. Ведь Ирэн шла к этому моменту всю осознанную жизнь. Не мог Радамант настолько запудрить ей мозги, чтобы она отказалась от мечты ради минутного удовольствия. Еще и весьма сомнительного, если она была девицей.
Или мог?
А может просто я сам пытался зацепиться за эту мысль, чтобы не сдаться под напором девицы. Сейчас и правда было совершенно неподходящее время для того, чтобы усложнять все еще сильнее. Но часть меня безумно хотела ей поддаться. Все еще.
— Ну так что, договорились? — шепнул я.
Ирэн не ответила. Лишь молча мне улыбнулась. Хитро прищурила глаза и плавно, грациозно, словно кошка, подползла ко мне.
— Эй…
— Я так решила, — ее горячее дыхание обожгло мне шею. В нос снова ударил пьянящий запах цветочных духов. Голова слегка закружилась, а в штанах стало невероятно тесно.
И в этот момент я ощутил прикосновение к своему разуму. Легкое, словно перышко, но настойчивое.
“Поддайся мне”, — промурлыкала она в моей голове. — “Мы ведь оба этого хотим”.
Она повалила меня на спину и принялась целовать с такой жадностью, что я на секунду растерялся. В голове начало мутнеть, перед глазами все поплыло. Даже холод перестал донимать — наоборот, от Ирэн исходил такой жар, что хотелось прижать ее к себе еще сильнее. Где-то вдалеке послышалась дивной красоты песня…
Твою мать!
Ну девка! Ну дает. Втащить мне ментальным заклинанием, чтобы добиться своего?
— Совсем с глузду поехала? — рявкнул я, резко оттолкнув ее от себя.
С моих пальцев сорвался небольшой “Колобок” и угодил ей прямиком в лоб.
Ирэн взвизгнула от неожиданности и едва не свалилась с лавки — вспыхнула янтарным светом “Берегиня”, удерживая хозяйку от удара. Но девушка зацепилась за край стены и удержала равновесие.
— “Алконост”? — прошипел я. — Охренела мне в башку лезть?
Она молча глядела на меня. Тяжело дышала — норовившая вывалиться из лифчика грудь вздымалась при каждом вдохе. На всякий случай я тут же нацепил “Шлем”.
— Ирин, это уже не смешно, — предупредил я, поднимаясь с лавки. — Вот ни разу.
— Я… — она оглянулась по сторонам. — Я не знаю, что на меня нашло.
Ирэн выглядела растерянной. Даже потерянной. Изумленно хлопала ресницами. А затем скорчилась, словно в спазме, и приложила ладони ко лбу.
— Ааааа!
— Что с тобой?
Неужели я настолько мощно зарядил ей “Колобком”? Она девица крепкая — без защиты и не такое переживала на тренировках…
Я метнулся к ней.
— Где болит?
— Голова… Головаааа раскааааалывается…
— Ну-ка присядь.
Я схватил ее и потащил к лавке. Она даже не сопротивлялась — плелась, не отрывая рук от головы.
— Покажи.
С трудом я оторвал ее ладони, щелкнул пальцами, вызывая “Жар-птицу” — огонек завис рядом с нами, служа дополнительным источником света.
— Мда, — я цокнул языком, увидев масштаб бедствия. На лбу Ирэн красовался идеально круглый ожог. — Прости, пожалуйста. Я сам не ожидал.
— Болит не кожа, — простонала он. — Внутри… Внутри черепа болит…
Она повалилась набок, и я едва успел придержать ее за плечи. Ирэн закрыла глаза и, кажется, потеряла сознание.
Вот же дерьмо! “Колобки” так не вырубают. Обжигают, жалят, но не настолько же сильно. Да и не старался я, когда случайно шмальнул. Само вырвалось…
Сосредоточившись, я потянулся к родовому источнику. Закрыл глаза, вошел в древо и очутился среди потоков различной силы — мне было проще визуализировать их. Нашел нужный — целительский, протянул руку и зачерпнул горсточку, прося у духов права воспользоваться.
“Спасти подругу”, — объяснил я. — “На благое дело”.
Род не препятствовал. Занятно, что чем больше я контактировал с ним, тем больше начинал видеть, лучше понимал, тоньше чувствовал вибрации силы. Еще недавно вся родовая сила была для меня одинакова. Но после нескольких медитаций перед сном, когда я погружался в пространство Рода, исследовал его, бродил и изучал все, что попадалось на глаза, слушал шепот духов, мне открылось гораздо больше. И это был не предел.
Например, я научился отличать различные типы силы. Они распределялись по потокам, и я мог потянуться к нужному, чтобы заклинание сработало эффективнее. Вот и сейчас я полез за целительской силой, чтобы попробовать помочь Ирэн.
А еще Роду нравилось, когда я просил у него разрешения на использование силы. Когда любезничал и относился с почтением.
“Спасибо”, — шепнул я духам и вернулся в реальность.
В руках вибрировала чистая сила, готовая излиться на раненую девушку. Но сперва я решил провести диагностику. Провел руками над ее головой в нескольких сантиметрах от кожи — все так же с закрытыми глазами. Так было проще сосредоточиться.
И чуть выше лба, там, где проходила линия роста волос, ощутил что-то странное. Словно обруч обвил ее голову. Холодный, даже ледяной. Сперва мне показалось, что это было следствие принесенной клятвы, но узел обещания оставался на шее Ирэн.
Может это было заклинание Радаманта?
Я осторожно дотронулся силой до “обруча”. Тот завибрировал, почти загудел у меня в ушах, а Ирэн тихонько застонала.
Не открывая глаз, я снова обратился к Роду.
“Помоги мне снять этот обруч”, — попросил я. — “Помоги разбить ментальные оковы. Дай силу для этого”.
Перед глазами возник нужный поток. Все они были белыми, но отливали разными оттенками. Лекарский поток сиял бледно-зелеными искрами, а ментальный — сиреневыми. Я зачерпнул немного ментальной силы и вернулся к Ирэн.
Приложив ладони к ее голове, я нащупал “обруч”. Тот снова отозвался гулкой вибрацией, соприкоснувшись с моей силой. Откуда-то я знал, что это заклинание не ставила ни сама Ирэн, ни Матильда. Отпечаток силы у Штоффов был другим, а этот имел иную, отличную, природу.
Радамант?
Я помедлил. А если Радамант все же наложил какой-то разрушительный предохранитель на ментальную работу?
— Давит… — лицо Ирэн скорчилось в гримасе мучительной боли. — Как же давит…
— Голову?
— Да… Сними его! Сними его, пожалуйста!
— Не могу. Ты можешь пострадать.
— Я сейчас умру…
Бежать до Матильды времени не было. Да и не позволит она притрагиваться к Ирине никому, даже Корфу — это она ясно дала понять. Но если мне удалось сковырнуть ментальное воздействие Радаманта, то как это вообще возможно? Я ведь не был менталистом. Вообще не понятно, какая у меня была специализация. И брать на себя ответственность за жизнь Ирэн…
— Пожалуйста, — хныкая от боли, взмолилась девушка. — Прошу тебя… Сними! Я знаю, ты можешь. Чувствую…
Блин. Блин! Блин!!!
Ладно, Мих. Спокойно. Вдохнули-выдохнули.
И погнали.
— Матильда с меня башку снимет, — прошептал я и приложил руки ко лбу Ирэн. — Что бы ни случилось дальше, я заранее прошу прощения, ваше благородие.
