Тысячелетний воин Ярополк (СИ) - Осипов Игорь

Все смотрели на Диму, а тот оглянулся на нас с кривой улыбкой и вошёл в воду по колено, подняв со дна муть. Дно здесь было песчаным, но песок не чистый, а смешанный с илом. И этот ил желтоватым облаком поклубился вдоль берега. Мне сильно хотелось знать, получится вся эта затея, или мы попусту теряем время.

– Ты Золотую Рыбку будешь кликать или кричать «по щучьему велению»? – нетерпеливо пробурчала Соколина.

– Я вообще не знаю, получится ли, но в любом случае, много времени это не займёт, – отозвался Дмитрий.

– Замечательно, – снова буркнула девушка, – теперь ты уже не знаешь, что делать. Тоже мне, маг.

– Замолчи, – произнёс я.

Эта неугомонная оторва уже начинала злить.

– А хрен ли молчать?

– Заткнись! – повысил я голос. – Ты ему даже попробовать не даёшь.

Тем временем Дима встал в воде на колени, промокнув до пояса, и вытянул над водой правую руку.

– Здравствуй, – прошептал он. – Помоги нам. Помоги наказать зло. Помоги спасти невинных.

– Хлебушком прикорми рыбку, – ехидно проговорила Соколина. – Как карасиков прикармливают.

– Да заткнись ты, наконец! – прокричал я, на что девушка высунула язык и покривлялась.

– Не кричи, всю рыбу распугаешь, – добавила она.

Дмитрий сбился, быстро оглянувшись на перуницу, а потом прикусил губу и снова отвернулся от нас.

– Пожалуйста, – произнёс он и достал из-за пазухи какую-то деревяшку, похожую на веточку морёного дуба величиной с палец. Та была гладкой, как галька, обкатанная в быстрой воде. – Ты помогла моему отцу, и я тоже прошу помощи. Выскажи свои условия.

Вода хранила молчание, и лишь речные чайки с криками носились над водой в поисках, чем поживиться, да птички-невелички чирикали в кустах за спиной.

– Ну, я попробовал, – произнёс Дмитрий, вставая с колен.

Шумные всплески подняли ещё больше мути, и маг почём зря промок. В баньку бы его попариться. Не то простудится да свалится с горячкой.

Он вышел из воды, а когда прошлёпал сырыми ботинками мимо меня, шлёпнул ему по спине и подмигнул.

– Как закончится всё это, давай к нам. А то эта языкастая тебя совсем со свету сживёт.

Дмитрий ухмыльнулся, но смолчал, глядя под ноги.

Тропинка легла под ноги, и мы пошли. Было немного жаль, что ничего не вышло, но ведь на помощь изначально не сильно рассчитывали. И неважно, у кого он просил, боги, они все такие – капризные и надменные.

Тропинка всё стелилась под ногами, но в какой-то момент я почувствовал, как волосы у меня на голове зашевелились, а клыки заныли, как в миг опасности.

– Стойте. Это не наша тропа.

– Что? – застыв на месте и потянувшись к оружию, переспросила Соколина.

– Я лесной житель. Я в лесу тысячу лет провёл. И это не наша тропа. Это даже не в городе.

– Может, свернули не туда?

– И машины больше не гудят, и деревья другие – дикие и неухоженные. Вокруг откуда-то возник вековой валежник. А сама тропа за пять минут поросла травой-муравой, сиречь спорышом. Так не бывает.

Прислушиваясь к усердно стучащему неподалёку дятлу, я скинул с плеча дробовик и несколько раз подёргал деревянное ложе под стволом, но то не хотело шевелиться.

– Предохранитель, – с каким-то сочувствием протянула Соколина, и я прикусил губу, ведь видел же, как пользуются.

Рычажок поддался пальцам не сразу, но в конце концов щёлкнул.

– И куда идти? – спросил я у мемени.

Нас переместило в дальнее место, и если это по просьбе Димы у неведомой, но могущественной помощницы, то нужный нам ворог недалече. А ежели так, то косуля должна знать, что к чему.

– Не знаю, – снова проблеяла наша провожатая, поджав уши.

– Да как не знаешь?! – прорычал я. – Мы пошли вслед за твоим хозяином. Он где-то рядом, и ты не знаешь. Так не бывает.

– Честное слово, не знаю. Мы никогда здесь не были. Клюкастый сам сюда ходил. А мы жили там, на берегу.

– Его кто-то предупредил, – торопливо и почти шёпотом произнесла Соколина. – Он слинял совсем недавно. И вместе с заложниками. Но кто?

– Да мало ли, – пробормотал Дима, – нечисти много, и за этими дурами мог кто-то незаметно приглядывать по наущению рабовладельца. Я бы именно так и сделал.

– Город там, – произнесла Соколина, кивнув в южную сторону света, а заметив недоумение на моём лице, пояснила. – У вас, дикарей, свои приметы. Ну, типа, муравьи бухают с северной стороны мха, или годичные кольца на лопухах жирнее справа. А у нас свои приметы. Прислушайся.

Я приподнял голову и закрыл глаза. Если бы уши могли шевелиться, то они бы это сделали. А вместе с этим слух начал вычленять из лесной жизни звуки.

Дятел. Лесной лекарь всё никак не угомонится и долбит по коре своим носом в поисках червоточин.

Надрывно выписывала трели свиристель.

Вершины сосен шумели, колыхаемые лёгким ветром.

Под ногами тихо посвистывали и шуршали мыши, боясь показаться на белый свет.

Изредка с глухим стуком падали шишки и отрывисто пищала, словно пытаясь притвориться птицей, дурная белка.

А ещё с юга доносилось повторяющееся «ту-тук, ту-тук», смешанное с натужным воем.

– Что это?

– Электричка. А где электричка, там и люди. И не надо говорить, что железные дороги у нас на тысячи километров разбросаны. Потому что она остановилась, постояла две минуты и снова поехала.

– И что? – снова спросил я, действительно не понимая хода её мыслей.

– Да блин! Там станция! – вытянула руку в сторону шума Соколина, а потом приложила ладонь ко рту, спохватившись, что слишком громко говорит. – Километра полтора, – прошептала она, – не больше. Ди-и-им?

Я оглянулся. Чародей стоял с закрытыми глазами и разведёнными в стороны руками. Не то молился, не то прислушивался.

– Отойдите, – спокойно произнёс он, – вы мне помехи даёте.

– Вай-фай ловишь? – с ехидством спросила Соколина, на что Дмитрий ответил совершенно ровным голосом.

– Я пеленгую точку выхода. Пробой имел очень характерный след. Впору картотеку на них заводить, как на отпечатки пальцев. На него чуть заметно наслаивается наш проход, который хозяйка реки создала. Но у них рисунки разные. Кстати, она забрала тот артефакт, что мне отец дал. Но он говорил, что это её подарок, данный перед походом в Навь.

Я опустил глаза на руку, раскрыл ладонь, а потом почесал в затылке. Это получается, что следы рук можно в книгу заносить, как следы зверей и птиц на снегу, и у каждого они разные. Забавно.

В этот миг Дмитрий открыл глаза и показал рукой в сторону бурелома.

– Есть. Четыреста метров в ту сторону.

– Тогда он уже знает о нас, – произнёс я, почесав переносицу. – Идём в ожидании, что на нас нападут.

– А если опять сбежит? – спросила Соколина, доставая из кобуры на поясе большой пистолет.

Девушка хлопнула по карману, а потом стянула с плеча свой рюкзачок, из которого достала горсть патронов. Я видел в кино, как такие же засовывали в дробовик, и потому не удивился, когда Соколина подскочила поближе и сунула патроны в мой карман. Не знаю, смогули я сам снарядить оружие, но попытаться можно.

– Не сбежит. Все клочки леса поделены меж жителями, и никто не захочет ссоры с охотниками. Ему не дадут приюта и прохода. К тому же…

Я сделал глубокий вдох и стиснул оружие в пальцах.

– Лес уже делает ставки, кто выйдет живым из этой сечи. И потому я выманиваю тварь на себя, а ты с Димой отводишь на безопасное расстояние детишек. И пусть Несмеяна бьёт своей пищалью отсюда.

Сказав так, я направился в обход валежника, не зная, что нас ждёт…

* * *

– Семёныч, ты закуску точно взял? – произнёс рыжий Лёха, роясь в пакете с вещами.

– Да, – огрызнулся водитель, неотрывно глядя вперёд, где между деревьев змеилась узкая лесная дорога.

Машину постоянно трясло на кочках, отчего желание приехать побыстрее у сидящих в ней людей росло с каждой минутой. Старая Нива рычала мотором, словно жалуясь своему создателю и на неугомонных охотников, и на эту дорогу, но упрямо двигалась вперёд.