Клан. Разбитые стекла (СИ) - "ShadowCat"

— Оставим протокол, экзарх, — юный, вкрадчиво-текучий голос убаюкивал, обволакивал, отнимая остатки воли. — В случаях, подобных нашему, это лишь помеха. Предлагаю прежде, чем приступить к делам, воздать должное искусству повара и винодела.

— Благодарю, э`ринн Ровена, — так же по-русски ответил Андрей, жестом приглашая заробевшую Полину к накрытому столу. Пока Полина осматривалась, шахматы с него уже успели исчезнуть. Несмотря на отказ нелюдей от протокола, пренебрегать этикетом никому из них не пришло в голову.

— Надеюсь, ваш путь был легким и недолгим, — речь хозяйки замка текла мягко, убаюкивающе, словно ручей. — Признаюсь, заинтригована причинами вашего столь неожиданного и поспешного визита. Не так уж часто наши интересы пересекаются, маг. И если пересеклись — произошло нечто действительно неординарное.

Королева прекрасно помнила: темный иерарх — не светский хлыщ, повеса или бездельник, способный зря тратить свое и ее время.

— Произошло, — согласно кивнул Андрей. — Эта причина сейчас здесь, перед нами. Меня интересует кровь этого человека.

Лицо Ночной Королевы осталось бесстрастным и непроницаемым. Лишь вишневые глаза засияли чуть ярче.

— Кто она и что именно вы хотите знать?

— Мои люди захватили ее на одной из операций, с полустертой памятью. Память я просканировал, а дальше — тупик. Мне нужно все, что касается кровных связей по отцовской линии и принадлежности к тайным обществам, — обозначил круг интересов иерарх. — Разумеется, конфиденциально. Установите связи — и мы в расчете.

— Установить кровные связи — не проблема, — пронизывающий взгляд бессмертной просветил Полину, словно рентген, задержавшись на шее. — Но для этого придется слегка повредить вашу собственность.

Полина побледнела и замерла, затаив дыхание.

— Потому я и обратился к вам, э`ринн, — вскользь ухмыльнулся маг. — Серьезные повреждения нам с вами ни к чему, если можно вполне обойтись легкими. Из запястья пейте. Только особо не увлекайтесь, мне не нужна в постели дохлятина или снулая рыба.

— Не стоит беспокойства, экзарх, я не сломаю и не испорчу вашу игрушку. Я же хочу вернуть вам долг, а не увеличить его. Отдам человека в целости и сохранности.

— Ну, не мне учить вампира пить кровь.

До Полины, словно издалека или из-под воды, колокольчиками донесся смех Роуэнн.

— Вы неподражаемы, экзарх! Если опостылеет спецслужба — буду рада принять вас в свой клан. Будете учить молодых вампиров, как правильно пить кровь. А то они частенько… увлекаются.

— Заманчивое предложение, — прищурился Ивашин, задумчиво разглядывая обманчиво рассеянным взглядом мерцающие витражи. — Но, к сожалению, вынужден его отклонить — спецслужба пока еще не настолько опостылела.

Полина подняла взгляд на нелюдя и едва сдержалась, чтобы не отшатнуться. Таким иерарха она еще не видела. Сейчас перед ней был хищник. Убийца. Равнодушный монстр, в стальных глазах которого не осталось ни капли тепла или поддержки, ничего человеческого. Такой же хладнокровный, опасный и пугающий, как и хозяйка этого замка, под прекрасной оболочкой которой таилась смерть. По спине девушки пробежал противный липкий холодок — как будто сквозняк, пробирающий изнутри выстуженную душу. Смысл разговора нелюдей упорно ускользал. Лишь когда маг стащил ее с кресла и подтолкнул к вампирше, Полина поняла, что на этот раз речь идет о ней. От накатившего удушливой волной страха зазвенело в ушах, а коленки предательски ослабели. Все мысли, даже о цели визита, напрочь вылетели из головы. Девушка даже не представляла, что сделать пару шагов настолько сложно. Прежде, чем она успела что-то понять, запястье пронзили острые, как бритва, клыки. Последним, что запомнила Полина, был пронизывающий равнодушный взгляд холодных серебристо-стальных глаз и неподвижные вертикальные зрачки. А затем сознание накрыла милосердная темнота.

— Зачем вы ее отключили, э`ринн? — сдержанно поинтересовался Ивашин, заживляя две небольших ранки на запястье бесчувственной девушки.

— Она в сильном стрессе, причем давно. Адреналин в крови перегорать не успевает. Вкус это совершенно не портит, даже придает некую пикантность, но такую информацию разумнее сообщить сначала вам, — пояснила свой поступок Роуэнн. — Пусть пока в кресле отдохнет. Если сочтете нужным — сообщите ей сами.

— Что не так с ее кровью? — с легким недовольством бросил маг.

— Даже не знаю, как вам и сказать. Но ее кровь действительно уникальна.

— Она человек.

— Человек, — согласилась королева вампиров. — Но полукровка. Сама первый раз с таким сталкиваюсь, маг.

— Кто ее отец? Маг, оборотень, сид? Или вы кого-то из своих прикрываете?

— Своих за подобное я не прикрываю, а развоплощаю. Или закрываю в каменном саркофаге на пару-тройку столетий, — рубиновые глаза хищно сверкнули. — Нет, это не наша кровь. И не ваша. Но этот вкус я узнаю из миллионов. Кровь феникса, экзарх.

— Что? Ни в этом мире, ни на ближайших уровнях нет этих существ, Ровена.

— Как видите, есть, — нелюди одновременно мазнули взглядами по неподвижной девушке, брошенной в кресло. — Она — феникс. И при этом человек. Обычный человек с кровью феникса. Вы захватили дуала, господин экзарх. Маленького феникса со спящей или намеренно усыпленной второй ипостасью.

— Вы уверены? — уточнил Андрей.

— Более чем. Линия отцовской крови этой человечки тянется за пределы этого мира и отследить ее там для нас невозможно, но эта кровь мне хорошо знакома, — Роуэнн слегка прикрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям, вернувшим ее в недавнее прошлое. — Лет тридцать назад в одной из моих восточноевропейских резиденций произошел неприятный инцидент — на нашей защищенной территории открылся портал. Причем межмировой. Из портала не вышел, а скорее вывалился израненный мужчина, которого мои воины сгоряча чуть не добили. За нарушение наших границ. Именно тогда я впервые ощутила этот запах, который ни с чем не спутаешь. Я остановила расправу — важнее было выяснить, каким образом нарушитель преодолел магическую защиту. Но он и сам не знал. Он не знал ни одного языка этого уровня, из-за ранений толком не мог разговаривать телепатически, не понимал, где оказался. А когда понял — был в отчаянии. Его имя было Нариман Ивер Оррест. Поначалу мы приняли его за мага, но это действительно оказался феникс.

Ивашин цепко и внимательно слушал, параллельно пытаясь вытащить из глубин памяти все, что он мог слышать о Наримане и что вообще знал о фениксах. Ничего об этом нелюде он точно не слыхал, а знаний оказалось не так уж много. Раса, порожденная сплетением Огня и Света, живущая в горах и больше всего на свете любящая полет. Огненные птицы, возрождающиеся из пепла. Кровь которых, оказывается, течет в его Золотинке — самой обычной человеческой девчонке, безмятежно спавшей в кресле королевы вампиров.

— Фениксы выбирают пару один раз на всю жизнь, до самого огненного перерождения или развоплощения. И не бросают своих детей. Никогда, — взгляд мага бесстрастно скользнул по девичьей фигурке в кресле и переключился на собеседницу.

Роуэнн ответила расслабленным прищуром огненно-рубиновых глаз.

— Это так, экзарх. Но только живые фениксы.

— Вы уверены, что ее отец погиб? — уточнил маг.

— Абсолютно. Если бы Нариман был жив, он бы вернулся. Не мог не вернуться, противиться зову крови и собственному Слову не в силах даже бессмертные, — в голосе королевы вампиров проскользнула легкая грусть. — Но он не вернулся с этой войны, которую так хотел закончить.

— Фениксов в обитаемой части Дерева Миров осталось не так много, — задумался иерарх. — Вам известно, из какого мира пришел этот?

— Вампирам недоступны иные миры, так что координаты я вам не назову. Но Нариман называл свой мир Каэрос — Земля Солнца, — непроницаемые, словно выточенные изо льда черты на мгновение смягчились, проявляя ту девчонку, которой Роуэнн была в эпоху крито-минойской цивилизации и строительства пирамид. — Он успел довольно много рассказать о своей родине, до того, как покинул территорию Малкавиэйров. Волшебный мир величественных гор, глубоких каньонов, золотых облаков, радужных водопадов и вертикальных озер, согретых двумя солнцами. Магия там разлита прямо в воздухе, за нее не надо бороться, как здесь — щедрый дар Создателей своим детям, без оглядки на такие пустяки, как раса, род или религия. В памяти Наримана этот мир прекрасен. Был, пока там не началась война.