До темноты время еще есть. Нужно поспать. Иначе у него совсем не останется сил. Здесь и сейчас, среди них троих, самый слабый и неопытный оказался вдруг единственным разумным. И рассчитывать, кроме себя, было не на кого. Кирилл поудобнее пристроил в изголовье пистолет.
Спал он нервно и чутко, просыпаясь от каждого шороха. В полудреме грезился кораблик, который плывет себе в волнах на раздутых парусах.
Проснувшись в очередной раз, Кирилл понял, что снаружи стемнело. Облачился в комбинезон и выбрался из палатки.
Первым делом вытащил адаптов – волоком, на ковриках. Долго пристраивал их в воде в полусидячих позах – так, чтобы голова осталась снаружи. Потом спиной вперед, чтобы не терять из поля зрения берег, доплыл до брошенной в воде лодки – ее отнесло течением к самому зданию. Пока гнал лодку к берегу, вспомнил, что самого его, когда очнулся, отпаивали горячим чаем.
Чая с собой не было, в растениях Кирилл не разбирался. Решил просто вскипятить воды. Из собранного на берегу древесного мусора соорудил костер. Пристроил над ним ковш, найденный в лодке – должно быть, рыбаки вычерпывали воду со дна. Когда вода в ковше закипела, пошевелился Рэд.
Кирилл бросился к нему. Поддерживая за плечи, помог сесть. Взгляд у адапта из-под припухших век был дурной, осоловело-мутный.
– Как ты? – Кирилл, не решаясь встряхнуть, покачивал командира. – Рэд! Сталкер! Скажи хоть слово!
– О-а-о, – с трудом ворочая языком, выдавил тот.
«Нормально», – догадался Кирилл. Куда уж нормальнее.
Потянув за коврик, вытащил Рэда из воды. Принес сухое полотенце, одежду.
– Сейчас, подожди… Кипятку тебе налью. – Кружку он, по счастью, из рюкзака не выложил. – Жалко, сахара нет. Вообще ничего из жратвы не взяли! Балбесы… Ну, хоть так. – Поднес к губам Рэда кружку с кипятком. – Осторожно только. Горячий.
Рэд кивнул, что понял. Сделал глоток.
– ах шех?
«Как Джек?»
– Пока не очнулся. – Кирилл указал головой на лежащего в воде Джека. – Ему сильней досталось, чем тебе.
Взгляд Рэда постепенно обретал осмысленность.
– ихаету тай, – попросил он.
– Уверен?
Рэд знакомо сверкнул глазами. Кирилл обрадовался – командир явно приходил в себя. Принес сигареты, вытащил из костра тлеющую ветку. Рэд с наслаждением задымил, прихлебывая кипяток.
Потом он, при помощи Кирилла поднялся. Расставил пошире ноги. Покрутился из стороны в сторону. Подошел к Джеку и опустился рядом на корточки. Кирилл тоже присел – и охнул.
Затянувшаяся было рана вскрылась. Вспучилась изнутри, словно вывернувшись наизнанку, по руке текла кровь.
Кирилл бросился за аптечкой. Взял Джека за руку, собираясь обработать рану. Тот застонал и пошевелился.
– ыой, – удовлетворенно кивнул Рэд.
Глава 28
Новосибирск – неизвестный поселок (-217 км)
– Ух, блин. – Честь распахнуть дверцы мавзолея собирались предоставить Кириллу. Но не вышло – сил у него, как ни пыхтел, не хватило. За створки взялся Рэд. – Это еще что?! – Командир с натугой рванул дверцу и отшатнулся от увиденного.
Кирилл заглянул вовнутрь. Вот уж чего не ожидал.
Содержимое шкафа показалось затянутым грязной, мерзкого вида пленкой. Колбы, пробирки, емкости с сыпучим материалом, – все, что когда-то стояло на полках, – сейчас выглядело так, как будто было изготовлено единой композицией.
– Не надо! – Кирилл попытался перехватить протянутую руку Насти. – Не трогай.
А девушка спокойно ковырнула с ближайшей колбы кусочек защитного слоя и поднесла к фонарю.
– Не волнуйся, – разглядывая странное вещество, успокоила она, – пивные дрожжи людей не едят.
– Что? – Рэд смотрел на Настины пальцы с опаской.
– Пивные дрожжи. Помните, Нина Александровна рассказывала? Тут внутри, на полке, закваска стояла. Температура, влажность – идеальные условия для роста плесени. За столько лет она ссохлась, конечно. Но, знаете… – Настя снова поковыряла покров. – Ничто другое так удачно реактивы не защитило бы. Они к полкам намертво приклеились.
– Во! – торжествующе поднял палец Джек. – Видали, какая от бухла польза?
Очищенные от засохшей плесени реактивы бережно упаковали в коробки – их принесли с собой новосибирцы. Настя, Володя и другие ребята прибыли, когда Рэд и Джек уже пришли в себя и даже могли разговаривать. Разве что сипели больше обычного.
Андрей Юрьевич остался в больнице, но про него точно было известно, что опасность миновала. В больницу же, по утверждению обеспокоенной Насти, следовало отправить и Джека, и Рэда, и Кирилла заодно.
– Что тут у вас было? – допытывалась девушка. – Вы чего такие… странные?
Джек отшучивался, хотя Кирилл видел, что чувствует себя еще паршиво и привычный развеселый тон дается ему нелегко, Рэд отмалчивался.
А сам он отчего-то даже не сумел как следует обрадоваться чудесному спасению реактивов – судя по всему, нимало не пострадавших. Хотя это был настоящий клад. В мавзолее обнаружились вещества, найти которые бункерные ученые в самых смелых мечтах не рассчитывали.
Наверное, какая-то часть его души так и осталась на берегу. В наполненной болью палатке.
Вместе с Настей на берег явился парень по имени Игорь – Кирилл уже видел его в кабинете у Валерия. Парень оказался жадным до знаний. Упаковывая пробирки, Кирилл успел рассказать и про теорию Вадима о вакцине, и про механизм адаптации, который изучали в Нижнем, и о замечаниях, которые сделал Борис.
Игорь внимательно слушал. Уточнял, переспрашивал. Многого из того, что упоминал Кирилл, не знал – уровень образования его и воспитанника Бункера заметно разнился – но был по-настоящему увлечен наукой. О Борисе, виденном в детстве, вспоминал, как о божестве. И Кириллу, которому скоро предстояло снова увидеться с кумиром, от души завидовал.
В самом разгаре беседы Игорь неожиданно прыснул. Кирилл удивился:
– Я что-то смешное сказал?
– Нет. – Игорь улыбнулся еще шире. – Ты просто… очень забавно говоришь. О таких серьезных вещах рассказываешь – я половины не понимаю – и материшься, как сапожник! У нас даже Андрей Юрьич, когда не в духе, так не загибает. Вот и смешно.
Кирилл повторил про себя только что произнесенную фразу и покраснел.
– Извини.
Оставив Олесю в гарнизоне, Рэд с Джеком стесняться в выражениях перестали. Поначалу Кирилла это забавляло – не думал, что на основе десятка слов можно выстроить такое лексическое многообразие – а сейчас, оказывается, сам заговорил не лучше. Причем, что интересно: в общении с девушками или, например, с Борисом нецензурные слова не проскакивали и даже не пытались! А стоило оказаться в обществе парня своего возраста, как свежеобретенная лексика полилась полноводной рекой.
– Ребята так говорят – ну, и я за ними… Ты меня одергивай, ладно?
– Да мне-то что. – Игорь улыбался. – Говори как хочешь. Просто смешно стало.
Настойчивая Настя, сумевшая-таки выпытать у бойцов, что произошло, и распахнувшая глаза от ужаса – хотя Кирилл, рассказывая, постарался максимально смягчить краски – немедленно по возвращении потащила их в больницу.
– Обед вам сюда принесут. Галина Федоровна, не выпускайте их, пожалуйста!
– От меня не сбегут, – уперев руки в широкие бока, пообещала Галина Федоровна.
Кирилл, глядя на представительную докторшу, подумал, что сбежать отсюда и впрямь будет посложнее, чем из набитого солдатами гарнизона.
На лице Галины Федоровны грозно хмурились черные брови. Уложенные в высокую башню волосы у корней были седыми, а дальше – неожиданно рыжими. Двойной подбородок опирался на необъятный бюст – медицинский халат едва на нем сходился – а ниже тело Галины Федоровны напоминало сложенные в стопку спасательные круги. Голос у докторши оказался под стать внешности – густой и басовитый.
– А ну, марш в смотровую!
Герои дня по одному были пропущены через смотровую. Их скрупулезно обследовали.
