– Я опять слишком много говорю, – заключила Настя. – Выкладывай, что тут произошло, пока нас с Финистом не было. По Конторе ходит байка про сверхведьму, которая едва не разрушила город, но ушла от ответственности, ибо ее покрывает сам Баюн. Финист рассказал мне ее в пяти вариантах и намекнул, что ты можешь знать больше. Так что случилось?
Василиса забралась на кровать и прижала к животу отброшенную Настей подушку. Вздохнула и перевела взгляд на цветы на обоях, ища у них поддержки. Может, они больше и не были ей нужны, но многолетняя привычка давала о себе знать.
– Если коротко, – стыдливо поморщилась она, – то я приревновала Кощея, меня сорвало, я едва не убила Варвару и чуть не наводнила город нежитью и нечистью. Кош утащил меня в Навь, мы прояснили некоторые вопросы, и теперь все в порядке.
В комнате стало тихо, а скрипка в кабинете зашлась в крещендо, дополнив общую картину.
– А я ведь решила, что Финист шутит, – наконец отмерла Настя. – Боги, и я оставила тебя…
– Поверь мне, осталась бы со мной, могло бы быть хуже, – уверенно ответила Василиса. – Живая подруга лучше мертвой. И честно говоря, я уже пережила все это, и мне не хочется снова к этому возвращаться.
Настя помолчала еще немного, переваривая, потом протянула:
– Всегда считала, что у вас, магов, все слишком сложно. – И добавила легко: – Ты жива, и все живы, и это главное. Что ж, закрыли тему.
Василиса испытала прилив жгучей благодарности. Но в этом была вся Настя: быстро схватывала, быстро отпускала, быстро возвращала себе позитивный настрой. И именно в этом Василиса сейчас нуждалась.
– Насть, – позвала она. – Я ухожу в Навь вместе с Кощеем. На Велесову ночь. А может, и раньше.
Теперь Настя молчала дольше. Повернулась на бок, рассматривая Василису, и та не могла понять ее взгляд.
– Ты сама так решила? – наконец спросила она.
Василиса кивнула.
– Знаешь, – вздохнула Настя, – я уходила за Финистом дважды. Оба раза в никуда, просто за ним или с ним. И ни разу не пожалела. – Она улыбнулась, подалась вперед, садясь, и обняла ее. – У вас все будет хорошо. У тебя все будет хорошо.
Василиса выдохнула. До этого момента она даже не осознавала, насколько ей было нужно, чтобы кто-то это сказал.
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста. Но ты ведь будешь появляться в этом мире? – взволнованно уточнила Настя, отстраняясь, и, получив от Василисы кивок, окончательно успокоилась. – Ладно, – решила она, – давай пить чай, пока не остыл. Я захватила для тебя из Тридевятого орешки в меду. Тихомир занялся бортничеством.
– Настя… – Василиса облизала губы, собираясь с духом. – Ты совсем не злишься?
Настя вздохнула, а потом прямо посмотрела на нее.
– Я злилась, – призналась она. – Очень. И честно говоря, в какой-то момент даже не знала, как быть дальше. Но Финист сказал, что на войне всякое бывает, что он не держит зла – и мне не стоит, а я очень послушная жена… Так что давай снова обнимемся и больше не будем к этому возвращаться.
И Василиса решила, что она будет очень послушной подругой. Разумеется, они обе понимали, что не получится просто взять и забыть. Но попытаться явно стоило.
– Все, чай! – провозгласила Настя, отстраняясь.
Она встала, чтобы дойти до подноса с чашками, но остановилась возле Василисиного рабочего стола, на котором стояла швейная машинка и лежала незаконченная мужская рубаха.
– А что это ты шьешь? – поинтересовалась она.
Подошла ближе и, не прикасаясь, оглядела рубаху и вышитый красный узор на ее подоле.
– Обережная вышивка… но такую вышивают на свадьбу… – пробормотала Настя и вопросительно взглянула на Василису, ожидая разъяснений.
– Кош позвал меня в Круг, – ответила она.
Глаза у Насти стали большие-большие, и она вдруг завизжала, совершенно как девчонка, и снова бросилась ее обнимать.
– Ура!!! – закричала она и запрыгала на кровати.
Василиса понадеялась, что этот крик не перекрыл звуки скрипки. Но Настино веселье было заразительным. Довольно быстро щеки заболели от улыбки.
– Будешь моей свидетельницей? – спросила Василиса.
– Конечно!
– Я себе тоже сшила. Собственно, это я и собиралась тебе показать. Хочешь?
И, не дожидаясь ответа, она метнулась к шкафу и вынула оттуда красный сарафан. Приложила к себе и покружилась.
Когда-то давно Василиса мечтала о таком, даже не очень-то желая выходить замуж. Но на свадьбу с Иваном ее нарядили так, что она едва не теряла сознание от тяжести и духоты: по традиции на невесту накинули покрывало. А потом была их свадьба с Кощеем в этом мире – даже не свадьба, а регистрация брака, – на которую она просто выбрала платье понаряднее из тех, что у нее были. И вот спустя столько лет ее мечта сбывалась.
– Осталось найти волхва, – вздохнула Василиса, рассматривая себя в зеркале. – Кош ищет, но пока не очень успешно. У него в Тридевятом репутация так себе.
Никакого ответа не последовало, и она повернулась к Насте. Подруга смотрела на нее так, будто Василиса нанесла ей тяжелое оскорбление.
– Вот сейчас я прям обиделась, – не улыбаясь, произнесла Настасья. – Вообще-то мой Тихомир – действующий волхв, о чем ты прекрасно знаешь. И вместо того чтобы прийти к нам с Финистом, вы рыщете по Тридевятому?
Точно. Точно! Как она могла забыть?!
– А он согласится? – неуверенно спросила Василиса, не смея поверить в такое легкое решение проблемы.
– Пф, – фыркнула Настя. – Еще бы! Будет счастлив. Женить самого Кощея Бессмертного… В его возрасте нужно работать на репутацию. Я поговорю с ним. Пусть посмотрит даты, это ведь не так просто: день и время выбираются по положению небесных тел… Тебе очень идет этот сарафан.
Василиса снова повернулась к зеркалу. У нее будет настоящая свадьба. Рядом с теми, кого она любит. С тем, кого она любит. И кто любит ее, что бы он там ни считал и ни говорил.
– Как это? Что происходит там, в Круге? – спросила она у Насти, убирая сарафан обратно в шкаф. В последний момент не удержалась, погладила расшитую золотыми нитями юбку.
Настя вдруг смутилась. С ней порой такое случалось. Она могла совершенно спокойно рассуждать о вещах, о которых Василиса стеснялась даже подумать, а потом зардеться от того, что Финист на людях сжал ее ладонь в своей или поцеловал в лоб.
– Ну… там… – неловко начала она, пытаясь подобрать слова, провела рукой по покрывалу на кровати, словно искала у него поддержку. – Это очень близко, – наконец нашлась она. – Как будто у вас на двоих одна кровь. И ты словно заглядываешь в человека, и видно все: его мысли, желания, чувства… И при этом понимаешь, что он тоже видит все в тебе, и нет никакой возможности закрыться. Но я не уверена, что это у всех так.
– А клятвы? – спросила Василиса.
– Клятвы… – повторила Настя. – Да, клятвы… Можно поклясться в чем-то. Говорят, боги помогают исполнить обещанное. Но это должно быть от души. Ты действительно должна хотеть того, о чем говоришь. Важно намерение…
Намерение, помноженное на чувство. А источник силы – боги, отозвавшиеся, чтобы скрепить союз. Василисе внезапно подумалось, что, может, именно поэтому у Кощея с Марьей ничего не получилось. Неужели они оба и впрямь были намерены открыться друг другу, потратить друг на друга жизнь? В это верилось с трудом. Боги не могли не почувствовать фальшь. А что, если у них тоже ничего не получится?..
Нет, нельзя было об этом думать. Магию нельзя творить, сомневаясь.
– А вам боги помогли? – спросила Василиса.
Это был очень личный вопрос, и Настя вовсе не обязана была на него отвечать. Но она улыбнулась, выходя из оцепенения, навеянного воспоминаниями, и кивнула.
– Мне – да, – уверенно сказала она.
Спрашивать о Финисте Василиса не стала. Если бы подруга захотела, рассказала бы сама.
– Не переживай, – вздохнула Настя. – Тихомир еще прочтет вам лекцию. Он в этом деле мастак.
И закатила глаза.
Наверное, нужно было прекратить расспрашивать, но Василиса не смогла удержаться от последнего вопроса.
