Источник Вознесения - Сандерсон Брэндон

– Позвольте уточнить, правильно ли я понимаю, – Тиндвил говорила ровным, спокойным голосом, который почему-то звучал жестко и неодобрительно, – что в основном законе королевства есть оговорка, позволяющая Ассамблее свергнуть короля?

– Да, – подтвердил Эленд, слегка поникнув головой.

– И вы сами этот закон написали?

– Большей частью.

– Вы сами написали в своем собственном законе, что вас могут сместить? – уточнила Тиндвил.

Их компания – к тем, кто ехал в каретах, присоединились Колченог, Тиндвил и капитан Дему – расположилась в кабинете короля. Народу было так много, что стульев не хватило, и Вин – она уже переоделась в брюки и рубашку – устроилась поодаль, на стопке книг. Тиндвил и Эленд стояли, остальные сидели: Бриз с чопорным видом, Хэм расслабленно, Призрак – раскачиваясь в попытке удержать стул на двух ножках.

– Я специально вставил эту оговорку. – Одной рукой Эленд упирался в стекло массивного витража, разглядывая темные детали узора. – Эта земля увядала под рукой жестокого владыки тысячу лет. Все эти годы философы и мыслители мечтали о государстве, в котором плохой правитель мог быть устранен без кровопролития. Я стал королем в ходе непредсказуемой и уникальной последовательности событий и посчитал себя не в праве навязывать свою волю – или волю своих потомков – целому народу. Я хотел основать государство, в котором монархи несли бы ответственность перед своими подданными.

«Иногда он будто не говорит, а с листа читает», – подумала Вин.

«Ты не такая, как он», – словно шепнул вдруг голос Зейна.

Она прогнала эту мысль.

– Со всем уважением, ваше величество, – продолжала Тиндвил, – но это одно из глупейших деяний, о которых я когда-либо слышала.

– Это ради блага королевства, – возразил Эленд.

– Это чистый идиотизм, – отрезала Тиндвил. – Король не подчиняет себя капризам другого правящего органа. Он тем и ценен для народа, что его авторитет непререкаем!

Вин редко видела Эленда таким расстроенным; от печали в его глазах она внутренне сжалась. Правда, в глубине души ощущала невольную радость. Эленд больше не король. Теперь наконец прекратятся упорные покушения на его жизнь. Он опять станет просто Элендом, и они смогут покинуть город. Уйти туда, где все не так сложно.

– Как бы то ни было, – начал Доксон, – мы должны что-то предпринять. Обсуждение благоразумности принятых ранее решений не имеет большого значения в данный момент.

– Согласен, – поддержал Хэм. – Итак, Ассамблея пытается тебя выпихнуть. Что мы можем по этому поводу сделать?

– Мы не можем им уступить, это ясно, – вмешался Бриз. – И вообще народ уже сверг одного правителя год назад! Не стоит поощрять дурные привычки, по-моему.

– Надо подготовить ответ, ваше величество, – продолжал Доксон. – Что-то осуждающее этот обманный маневр, совершенный как раз в то время, когда вы вели переговоры о безопасности города. Теперь я понимаю, что они специально устроили заседание в то время, когда вы не могли присутствовать.

Продолжая смотреть в темное окно, Эленд кивнул:

– Уже нет необходимости звать меня «ваше величество», Докс.

– Чепуха. – Скрестив на груди руки, Тиндвил стояла у книжного шкафа. – Вы по-прежнему король.

– Я потерял поддержку народа, – покачал головой Эленд.

– Зато осталась поддержка армии, – парировал Колченог. – И это делает тебя королем, что бы там ни говорила Ассамблея.

– Точно, – подтвердила Тиндвил. – Если забыть о глупых законах, власть по-прежнему принадлежит вам. Мы должны ужесточить военное положение, ограничить передвижение по городу. Захватить ключевые позиции, а членов Ассамблеи посадить под домашний арест, чтобы ваши враги не могли поднять восстание.

– Мои люди будут на улицах до рассвета. – Колченог аж подался вперед.

– Нет, – едва слышно проговорил Эленд.

Наступила тишина.

– Ваше величество? – первым нарушил ее Доксон. – Но это в самом деле наилучший выход. Мы не можем позволить, чтобы враждебная вам клика набрала силу.

– Это не клика, Докс! – повысил голос Эленд. – Это избранные представители Ассамблеи.

– Ассамблеи, которую создал ты, мой дорогой друг, – улыбнулся Бриз. – У них есть власть, потому что ты ею поделился.

– Закон дает им силу, Бриз, – стоял на своем Эленд. – И мы все ему подчиняемся.

– Глупости, – махнула рукой Тиндвил. – Вы король, вы и есть закон. Как только мы обезопасим город, можете созвать Ассамблею и объяснить ее членам, что вам нужна их поддержка. Кто не согласится, будет под арестом, пока не разрешится кризис.

– Нет, – твердо повторил Эленд. – Мы этого не сделаем.

– Тогда что? – поинтересовался Хэм. – Ты сдаешься?

– Я не сдаюсь, Хэм. – Эленд наконец повернулся к собравшимся. – Но я не стану использовать городские войска, чтобы надавить на Ассамблею.

– И потеряешь трон, – заметил Бриз.

– Будь благоразумен, Эленд, – поддакнул Хэм.

– Я не стану исключением из моих собственных правил!

– Не будьте глупцом. Вы должны…

– Тиндвил, – перебил Эленд, – вы можете относиться к моим идеям как хотите, но не называйте меня глупцом. Не надо недооценивать меня за то, что я открыто выражаю свое мнение!

Тиндвил застыла с полуоткрытым ртом. Потом поджала губы и села. Вин ощутила легкую волну удовлетворения.

«Ты сама его выучила, Тиндвил, – подумала она с улыбкой. – Теперь не жалуйся, что он осмелился тебе возражать».

Эленд прошел вперед, оперся руками о стол и оглядел собравшихся:

– Да, мы им ответим. Докс, проинформируй Ассамблею о нашем разочаровании их предательством, расскажи им об успехе со Страффом и посильней напирай на чувство вины. Мы же будем составлять планы. Мы вернем трон. Как уже было отмечено, я знаю закон. Я сам его написал. Мы справимся и без того, чтобы наводнять город войсками. Я не уподоблюсь тиранам, которые готовы отнять у нас Лютадель! Я не стану принуждать людей исполнять мою волю, даже если буду знать, что так лучше.

– Ваше величество, – осторожно вмешалась Тиндвил, – нет ничего аморального в том, чтобы обезопасить свою власть во время хаоса. Люди действуют неразумно в такие периоды. Это одна из причин, по которым им необходим сильный правитель. То есть вы.

– Только если я им действительно нужен, Тиндвил.

– Прошу прощения, ваше величество, – покачала головой террисийка, – но это заявление кажется мне немного наивным.

– Даже если и так, – улыбнулся Эленд. – Вы можете изменить мою одежду и манеры, но вы не можете изменить мою душу, то, чем я являюсь на самом деле. Я буду делать то, что считаю правильным, и позволю Ассамблее сместить меня, если такова ее воля.

Тиндвил нахмурилась:

– А что, если вы не сможете вернуть трон законным путем?

– Я это приму, – просто ответил Эленд. – И все равно буду спасать королевство изо всех сил.

«Вот и убежали», – подумала Вин.

Однако не смогла сдержать улыбки. Помимо всего прочего, Вин любила Эленда за его искренность. Его простая любовь к жителям Лютадели, его решимость делать то, что было им во благо, отличала его от Кельсера. Даже в своем мученичестве Кельсер не удержался от самолюбования. Ему было важно, чтобы его запомнили, как помнят немногих из некогда живших людей.

Но Эленд управлял Центральным доминионом не из-за славы или гордости. Вин впервые честно и безоговорочно ответила самой себе на важный вопрос. Эленд был лучшим королем, чем мог бы стать Кельсер.

– Я… не уверен, что мне следует думать об этом ощущении, госпожа, – раздался шепот рядом с ней.

Вин посмотрела вниз и поняла, что начала машинально почесывать Ор-Сьера за ушами, и поспешно отдернула руку:

– Извини.

Ор-Сьер повел плечами и снова положил голову на лапы.

– Ты сказал, что есть законный способ вернуть трон, – обратился к Эленду Хэм. – И каков же он?

– У Ассамблеи есть один месяц, чтобы выбрать нового короля. Ничто в законе не говорит, что новый король не может быть тем же самым человеком, что и старый. И если они не смогут набрать большинство голосов до окончания этого срока, трон возвращается ко мне минимум на один год.