Многому, конечно, пока обучить не успели, зато удар поставили. Вон как нокаутировал придурка… Приглядевшись к поверженному, я только и успела спросить:
— Японцы?
— Назад! Сюда! — закричали нам с той стороны ущелья.
Похоже, к японцам спешила подмога, которую мы пока не видели. Логично: вряд ли эти двое бродили в гордом одиночестве, читая хокку в особо живописных местах.
— Бежим! — то ли приказал, то ли предложил Вано, кидаясь по мосту.
Следом размытым меховым пятном летел Русый. А я задержалась! Нельзя убегать от вооружённых людей с пустыми руками. Тем более, второй нападавший выронил своё оружие, а поднять его — дело одной секунды.
Когда я вбежала на мост, позади и вправду появились новые враги. На этот раз сразу пятеро. И они явно не планировали дарить нам шанс убить их по одиночке. Но какая разница, сколько их, если у нас мост по ширине на одного человека рассчитан?
А в моих руках, благодаря второму японцу и Русому, оказалась вполне себе приличная… Приличный… Наверное, приличный палаш. Или ятаган… Оружие было недлинным, с утяжелённым остриём и чуть изогнутым лезвием.
А прямо за мной на мост влетел противник с коротким копьём.
Бегал он быстро, а думал медленно. Поэтому, когда я резко остановилась и рубанула своим трофеем, он даже копьём не успел прикрыться.
Мой палаш оставил длинный порез на подбородке и груди, заставив японца остановиться. Я уже бежала дальше, а товарищи японца ещё пытались его обойти на узеньком мосту. Сам он выл на одной ноте, глядя себе на грудь, где расползалось кровавое пятно. Точно скажу: не боец. Я почувствовала, как оружие скребёт по рёбрам.
Может, мы с Вано и без того успели бы добежать… Вот только зачем рисковать? Лишние несколько секунд заминки у наших врагов — лишние несколько секунд у нас. Оставалось лишь два вопроса без ответа:
Будут ли ещё враги, или это всё?
И как мы их пропустили?
Дневник Листова И. А.
Двести двадцать третий день. Кровавый дождь…
— Вооружиться, живо! Живо! — кричал я ещё с середины моста, и, услышав приказ, люди наконец-то кинулись вниз к капсулам.
Вылетел я с моста, отчаянно надеясь, что Кострома тоже успела. В наших условиях валькирия — это не только ценный друг, но и три-четыре серьёзных боевых единицы, если считать в попугаях… В смысле, в рядовых бойцах!
Поэтому терять её в первые минуты сражения — это не дело. На мгновение я позволил себе оглянуться и посмотреть, что происходит за спиной…
Кострома уже выбегала с моста, держа в руках что-то металлическое и окровавленное.
А Пилигрим стоял перед мостом, целясь из револьвера… Спасибо его паранойе, из-за которой он безоружным даже в сортир не ходит.
Ну а на той стороне появлялись новые и новые враги. Кто с арбалетами, кто с копьями, кто с металлическими режущими предметами. Значит, и те двое, и несколько их приятелей — это далеко не конец. А нашим нужно время, чтобы добежать до фактории и вернуться с оружием.
Захлопали выстрелы. Это Пилигрим открыл огонь. Раз, два, три, четыре… Что-то стукнуло в землю, где-то вскрикнули.
А я огляделся в поисках хоть чего-то, что могло нам помочь. И увидел сиротливо стоявшую в стороне плетёную корзину, забитую опилками.
Схватив её, я быстро метнулся назад. Надо было помочь, прикрыть, дать Гриму перезарядиться, в конце концов! В крайнем случае, я был готов спалить этот чёртов подвесной мост. Но только в самом крайнем случае!..
А вообще лучше бы кто-то другой предложил сжечь мост… Если я это сделаю, все потом успокоятся и решат, что я просто обиделся за «тестирование». Знаю я этих всех!..
Успел я вовремя. Пилигрим как раз вбивал в барабан новые патроны, а Кострома пыталась отмахаться от нарядного японца в комбинезоне, переделанном под национальный халат. Красивый, разодетый такой, будто не убивать пришёл…
Но Кострома вроде бы справлялась, а вот Пилигрим ничего вокруг не видел. И арбалетчик с той стороны ущелья выпустил в него болт. Если бы я не успел встать между стрелком и Гримом, выставив корзину на пути снаряда — попал бы, как пить дать. Меткий, зараза…
— Грим, присядь! — рявкнул я.
И тоже присел.
Теперь корзина прикрывала меня всего. И я надеялся, что Пилигрим тоже прикрыт: и мной, и корзиной. Долго я, правда, в укрытии не просидел. Кострома легко справилась бы с одним врагом, но появления копейщика за нарядным японцем не ожидала. А тот принялся бить из-за спины «нарядного», вынуждая девушку уйти в глухую оборону.
Оставив корзину в качестве укрытия для нашего стрелка, я бросился на помощь. Мне даже удалось очень удобно схватить копьё на выпаде, а затем потянуть его на себя, чтобы вырвать. Но японец оказался парнем крепким и жадным, поэтому оружием делиться не хотел. Вцепился, упёршись ногами в доски. А я опёрся ногами о столб, встав почти горизонтально.
Этим решил воспользоваться «нарядный», но его удар, летевший в меня, отбило оружие Костромы. Мимо уха просвистел болт от арбалета, но — ура! — мимо. За секунду до этого копейщик предпринял очередную попытку высвободить оружие, и мне пришлось чуть согнуть колени, чтобы его не выпустить.
Как только я сумел оттянуть наконечник копья на себя, японец попытался меня им ткнуть, добровольно подавшись в мою сторону. Возможно, у него бы даже получилось! Но мои ноги неожиданно потеряли опору, и я упал, пропуская копьё над собой… И, конечно же, выпустил его.
С победным криком копейщик замахнулся, чтобы достать меня… Но тут хлопнул выстрел револьвера — и в его голове появилось лишнее отверстие.
Следом, правда, напирали ещё враги. И Костроме приходилось совсем туго. А Пилигрим был вынужден стрелять один за всех: не только по тем, кто на мосту, но и по тем, кто на другой стороне с арбалетом.
В результате, валькирия начала отступать. А один особо хитрый японец решил просочиться мимо неё, зайдя сбоку. Но я уже успел вскочить и, пользуясь тем, что он на меня не смотрит, засадил ему пяткой в колено.
Мелькнула тоскливая мысль, что надо было идти сюда с оружием… Тогда бы мы перестреляли всех этих придурков ещё на мосту…
Мелькнула и пропала.
Японец, подбитый пяткой, уже оправился, недобро глядя в мою сторону. А Кострому практически вытеснили с выхода с моста. И теперь никто не мешал «недобитку» атаковать меня чем-то вроде сабли.
Он замахнулся, а потом вдруг застыл, на миг скосив взгляд куда-то в сторону. И глаза его заметно расширились от ужаса…
А через секунду в японцев с рёвом подраненного в филей быка врубился Хир-Си. Его копьё пробило «ушибленного пяткой» так, что тот даже крякнуть не успел. И, не мешкая, зацепило в бок «нарядного», который сбился с темпа — и тут же получил от Костромы остро заточенным лезвием в плечо.
Снова зарявкал револьвер Пилигрима. С шелестом врубилась куда-то во врагов на мосту стрела. Грохнул ружейный выстрел. А через пару секунд на японцев обрушились первые болты из наших арбалетов… Крики боли и страха эхом разошлись по ущелью, бесславно потонув где-то в воде. Вместе с несколькими телами.
Японские стрелки ответили слитным залпом, подчиняясь зычным командам на той стороне. Я успел спрятаться за столб. Кострома — за другой. А Хир-Си спрятался за японцем, насаженным на копьё.
Я подхватил с земли единственное доступное сейчас оружие — камень. И, высунувшись из укрытия, швырнул его во врагов на мосту. Попал кому-то в голову, и тело сразу же рухнуло вниз. Опять часто захлопал револьвер Пилигрима. И теперь ему вторил ещё один револьвер откуда-то со стороны прохода к фактории. Это немного утешало…
— Вано! Лови! — мимо меня пробежала Кэт, кинув на ходу что-то тяжёлое.
Поймать револьвер я поймал, но пальцы отбил. А не поймать было нельзя, потому что за спиной было ущелье. И хорошо, если оружие упадёт на гальку у берега реки. А если в воду⁈ Впрочем, к девушке претензий не было: она не зря торопилась.
Пока я пытался поудобнее перехватить оружие, Кэт успела спрятаться за выступом на обрыве и выстрелила из винтовки. С той стороны кто-то громко закричал. Видимо, умудрился поймать её пулю.
