Подозреваю, с жидкостью я перебрал. В один момент осознал себя, яростно раскапывавшим землю. Всплески и грязь метались меж стен…
Блеснуло синим. Аквамариновая искра порскнула из-под пальцев и затанцевала в дальнем углу. Аква. Точно крохотный шарик чистого неба… или бескрайнего, густо сотканного моря. Мы замерли в статике — я по уши в грязи и чистая искра в сумраке стен.
А функция настойчиво зудела — возьми, впитай… Я дернулся к синей искре, и она заметалась в тесноте подвала, пытаясь избежать контакта. Разительный контраст с огненным предшественником… Рывок, удар о стену… А яркий блик уже в другом конце. Цапнул пальцами грязь…
— Да ты зае… — рявкнул, закатываясь в угол. И новый виток погони…
Уловив момент, когда блик застопорился у основания лестницы, неэстетично плюхнулся на него всем телом — руки-ноги в растопырку, на максимальный охват. И свезло — краем пальца зацепил шустрого ублюдка. Успел еще подумать — а не хрена мне это… как легкие перехватил удушливый спазм. Боль, в отличии от памятного подземного знакомства, на порядок слабее… но вот попытка вобрать немного кислорода…
Я надсадно вдохнул… и обмочился.
С десяток секунд осознавал…
— Ты это чего? — спросил на выдохе у организма. Терять жидкость на грани обезвоживания — это, сука, прямой саботаж. Чего-то аква не зашла… Или для больного мира такая реакция норма?
Прислушался к ощущениям. Дышится? Боль? Как и ранее, синяя падла бесследно рассосалась в недрах потрепанного мяса. Ну, я полагал, что бесследно, хотя некоторые проявившиеся эффекты настораживали…
Злой и грязный вскарабкался по лестнице и переместился к тлеющему костерку. Процесс фильтрации потихоньку наматывал обороты… Можно немного передохнуть. Я выглянул в окно — на стылое небо. Чутка потемнело — дневной цикл перевалили за половину и уверенно двигался к вечернему сумраку. Спешить не буду — слишком непривычны реакции тела на обстановку…
Стащил комбез, скомкал и зашвырнул к груде костей. Трусы, скрепя сердце, чутка сполоснул и повесил на камень сушиться. Голый абориген в разрушенном граде… На десяточку впечатлений. Пользуясь случаем, осмотрел повязки… и избавился от большинства. Заживало как на собаке — чисто и уверенно, что меня несколько удивило.
— Вот только это удивило, да? — Заметил, что стал чаще обращаться к себе вслух. Ладно, при стрессе и одиночестве, это норма. Не срешься и забей, как сказал бы мудрый Годри…
Остатками повязок немного соскреб с тела грязь и устроился близ огонька на куске пластика. Налетел пронзительный холодок… и безответно канул в тенях. Организм точно впитал тепло костра — в кишках твердое впечатление от выпитой кружки горячего сладкого чая. Запишем в положительное…
Я поводил рукой у язычков пламени, но они повели себя с полным равнодушием. Хотя по-прежнему не обжигали. Потянулся за бутылкой… и понял, что жажда ушла. Прям открытие за открытием. Сделал глоток — вопреки и замер, обхватив колени руками. Минутка релакса на огненный танец.
Неторопливо подбросил пару веток потолще. Повернулся к черепу, насажанному на кость — немому свидетелю, причудливо задрапированному играющими тенями. В желудке заурчало, растворяя пафос момента…Подтянув рюкзачок, прошерстил скудные запасы. Жаль, мало тары… С утра придется покинуть магазинчик, вернувшись на маршрут. Осененный мыслью я торопливо подорвался к подвалу, заглянул вниз… Крысиные ошметки на месте, как и грязевые завалы, а вот лужица иссякла — аква сменила место жительства. Я невольно опустил взгляд на член… Подумал, развернулся и пошел надел трусы.
Новый наплыв холода внезапно пробился к нервам. Внутренний подогрев сбоил… или я тупо не понимал сам принцип, что вернее. Облачившись в комбинезон, отломал немного концентрата и устроился полдничать. Глоток воды и набор микроэлементов — все, что надо выжившему.
Ночь, развернувшаяся столь же резко, не привнесла ничего нового. Разве что неведомая гроза почти не проявилась — редкие вспышки молний били где-то за темными остовами домов. Выхлопы холода почти не беспокоили, срезаемые костром. Все условия для здорового сна на пластиковой лежанке.
С утра мышцы объявили бойкот и были посланы на хрен. Размялся, хрустя кусочком концентрата. Воды и еды кот наплакал, так что проблема не снята, лишь отложена.
— Бди, костлявый, — сказал на прощание черепу и без сожаления выбрался дорогу.
Три полных бутылки, пищевой брикет с четвертушкой, дешевый перочинный нож и верная лопатка — таков текущий срез. Здоровье не хромало, зараза не спешила проявляться, если подцепил, общий упадок сил можно списать на недожор и плохие бытовые условия.
Сигнал от инсталляции не изменился ни на йоту. Столь же легкое дуновение влекло меня сквозь завалы. Пару раз перебирался сквозь скелеты зданий, где остатки конструкций выселились в сплетении с отмершей природой. По прямой, понятно дело, двигаться не получалось — сотня метров в сторону, тридцать вперед… и развернуться. Повторить при необходимости.
На одной из улочек меж осевшими пятиэтажками нашел россыпи костей. Фрагменты, осколки — потемневшие от времени. Подобрал лучевую… Ближе к суставной поверхности кость обстоятельно глодали, судя по отметкам. Не скажу за каннибала или хищника… Сам факт настораживал.
Аккуратно вернул кость на место. Шуметь не след… В метке проявился новый трепет. И стоит себя похвалить — позыв опознал. Функция реагировала на наличие барьера. Вскоре, ведомый зовом инсталляции, достиг знакомой размытости бытия. Надо сказать, вне подземки, в развертке городской инфраструктуры, барьер напрягал. Меж скособоченных стен переулка и бурого валежника расплескалось марево, за которым призрачными тенями колыхалось продолжение улочки — искаженного подобия, гротескной копии. Жемчужно-серое полотнище неба стекало на окружающие остовы домов — точно купол, вырезанный в пространстве. И у меня крепло чувство, что купол этот проницаем только в одной точке, которая линзой бултыхалась передо мной.
Как там в письме безвестной Хмари… Высушенная зона? Воистину… Зуд в ладони стал нестерпимым — хоть, сука, не подходи. Но направление верное, значит путь дорожка лежит вперед — сквозь текучие образы проулка.
Вдохнул, выдохнул, досчитал до пяти и ткнул пятерней в податливую твердь барьера. Приятное зеленое свечение вокруг ладони воспринял как родное. Схема работала, что радовало постоянством в окружавшей зыбкости.
Я продвинулся на шажок… и еще… Отсчитав положенные усилия, барьер полыхнул изумрудной волной и раздался знакомым овалом под мой рост. Добро пожаловать, Джимми… порадуйся новому…
Занырнув по инерции вперед, я согнулся в попытке выправить дыхание. Сил высосало в достатке — гораздо больше нежели в коллекторе. Сердце бухало набатом…
За общим разладом организма не сразу обратил внимание на изменение акустического фона. Рядом несколько раз щелкнуло, зашкворчало… и утробно рыкнуло.
Краем глаза отметил движение слева, но с реакцией запоздал.
Глава 4
Вот тварь — по-другому не скажешь. Выплеск адреналина чутка притормозил картинку, позволяя разглядеть противника. По первому впечатлению — мумия. Иссушенное тело трещало анатомическим атласом. Обрывки одежды, под которой бледная грязная кожа. Морда-череп, полное безумие на остатках человеческого лица и клацающие челюсти. Если без фанатизма — в комитет по встрече зачислили человека на последней стадии истощения.
Диссонансом отметил шустрые движения нападавшего. Успел только вскинуть лопатку и желто-черные клинья зубов сомкнулись на древке. Руками тварь мазнула по комбезу, попыталась ухватить…
Вывернул лопатку и ударил нападавшего под колени. Завалил… Используя инерцию продернул черенок сквозь стиснутые челюсти, лезвием продрал щеку… и несколькими ударами загнал отточенную кромку в глотку иссохшему. Скрежетнуло, хрустнуло. Нижняя челюсть упыря безвольно отвисла, а затем и черепок запрокинулся. В ране забелел перерубленный позвоночный ствол…
