На краю Дикого Поля (СИ) - Ежов Сергей

  - Тебе легко говорить, Кемаль - возразил Хаген - ты мусульманин и тебе не надо переходить в иную веру.

  - Мой предок, так же как и я строивший корабли, был христианином, но потом приял ислам. Я не знаю, что подвигло его на такой шаг, среди моих соседей много христиан, но я знаю, что этот шаг принёс очень много пользы моей семье.

  - Видимо ты прав, Кемаль. - подумав ответил Хаген.

  - К какому бы ты решению ни пришел, - сказал молчавший до этого момента отец Гурий - я буду рад побеседовать с тобой, Хаген. Приходи в любой удобный для тебя час, и я тебя встречу. А теперь, если уважаемые хозяева не против, предлагаю спеть вместе. Я уже немного освоил скрипку, и смогу помочь твоему, Александр Евгеньевич, баяну. А Клавдия Петровна, я знаю, уже недурно играет на итальянской кифаре. А то что все обладают хорошими голосами, нет никаких сомнений. Так что споём для начала?

   Общим голосованием выбрали 'Тонкую рябину'.

   В воскресный день, после обязательного посещения церкви, я с Ладой и дочерью отправился гулять по набережной Свири. Настюша вполне бодро топала ножками, я по руку с Липой шел следом, а за нами двигался паромобиль и десять охранников.

   Что называется, почувствуй себя непринуждённо. Впрочем, никого это не смущало, позади прогуливающихся первых людей Лодейного Поля тоже двигались их эскорты. Встречаясь мы раскланивались, перебрасывались ничего не значащими фразами... В общем, отчаянно форсили.

  - Что у тебя со здешней школой? - поинтересовался я у Липы, подхватывая слегка уставшую Настюшу на руки.

  - Знаешь, всё просто превосходно. В школе учится семьдесят детей обоего пола, в возрасте от шести до тринадцати лет и сто тридцать шесть взрослых. Ученики разбиты по классам, в зависимости от уровня обученности. Большинство, сам понимаешь, начинают с азов, поэтому букварей и арифметик страшно не хватает. Однако четыре класса для детей и три класса для взрослых в школе открыты.

  - Какая-то помощь требуется?

  - Да, и большая. Для уроков географии нужны глобус и географические карты. Я помню, что ты собирался наладить издание карт, получилось ли это?

  - Не получилось пока. В типографии думают каким образом это организовать, а у меня до них просто руки не доходят.

  - А не мог бы ты изготовить глобус для школы?

  - Почему бы и нет? Пусть твои ученики сделают шар, а я его разрисую.

  - Хорошо, завтра же найду мастеров среди учеников.

  - И пусть поторопятся, уже январь, глазом моргнуть не успеешь, а уже апрель, и сойдёт лёд, а там и начнутся учения нашего флота.

  - На верфи, я слышала, заложили ещё пять пароходов?

  - Да, как только построили ещё пять стапелей под общей крышей, так сразу и заложили, да. Металлоконструкции киля и шпангоутов завезли ещё осенью, а паровые машины можно установить и после спуска, козловой кран достаточной мощности с паровым приводом уже строится.

  - Интересно, как будет устанавливаться паровая машина, она же ужасно тяжёлая!

  - Тяжёлая не сама паровая машина, а её котёл. Но и его при помощи крана установим довольно быстро. Если хочешь, я приглашу тебя на установку котла и машины, и всё покажу.

  - Конечно хочу! А можно я возьму с собой детей из школы и своих подруг, им ведь тоже интересно.

  - Судостроение действительно страшно интересно. Вот построим боевые пароходы, а потом займёмся грузовыми, и будем их строить быстро и дёшево. И не только для себя, но и на продажу всем желающим, так что работы предстоит очень много.

  - Как здесь хорошо! Красиво, тихо, спокойно.

  - А шум на верфи?

  - Ты знаешь, этот шум и не воспринимается как шум, он успокаивает.

  - Понимаю - кивнул я - если шумит, значит всё в порядке.

  - Истинно так.

  - Ну пойдём домой. Видишь, Настюша нагулялась и засыпает.

   И мы двинулись домой.

   А на следующей неделе я отправился в Новгород, проинспектировать ход строительства транспортных пароходов. Двинулись мы на трёх паромобилях, в сопровождении двух тракторов с бульдозерными щитами, для расчистки дороги. Предусмотрительность принесла свои плоды: в пяти местах нашего пути пришлось прочищать путь, а остальное время ехали совершенно спокойно. Двое суток, и мы на месте, у верфи построенной ниже Новгорода, на берегу Волхова. Впрочем, первым делом я совершил визит вежливости новгородскому наместнику, князю Андрею Ивановичу Ногтеву Суздальскому.

   Андрей Иванович принял меня весьма приветливо, в своём рабочем кабинете, в присутствии десятка важнейших людей города.

  - Какими судьбами прибыли в наши края? - поинтересовался наместник у меня после длительной процедуры знакомства.

  - Приехал проверить всё ли благополучно у Артамона Палыча Ремизова. К весне он, как и я должен построить десять пароходов, и нужно удостовериться что повеление царя-батюшки будет выполнено.

  - На верфи ты ещё не заезжал?

  - Первым долгом я отправился к тебе, князь Андрей Иванович, чтобы засвидетельствовать своё почтение.

  - Понятно. Я и значительные люди Новгорода также прилагаем силы для строительства кораблей, но у нас, и я обязан тебя об этом предупредить, князь Александр Евгеньевич, имеется некоторое количество изменников, пытающихся мешать воле великого государя.

  - В чём это выражается?

  - Было несколько попыток поджога верфи и лесных складов. Там у верфи, ты увидишь, когда приедешь, рассажены на колах около полусотни злодеев, и некоторые из них, боярских родов.

  - Я поражён.

  - Таков приказ великого государя, и этот приказ справедлив.

  - Нет ли известий, когда потребуются строящиеся пароходы?

  - Полагаю, не раньше следующей весны. Так что у нас имеется больше года на подготовку.

  - Это превосходно. В этом случае имеется достаточно времени на тренировки экипажей и артиллеристов. Мы там в Лодейном Поле сделали новое противооткатное устройство, оно весьма способствует более точной пальбе.

  - Надеюсь, ты применишь эти устройства и на строящихся у нас пароходах?

  - Разумеется, князь Андрей Иванович, применю.

  - А как обстоят дела на Лодейнопольской верфи, нет ли каких-то проблем с поставками металлоконструкций для верфи?

  - Металлоконструкции мы доставили ещё осенью, до ледостава, и сейчас благополучно их монтируем. Недостающие детали отливаем у себя же на верфи, для этого имеется вагранка. И слава богу, о попытках поджогов или иного злодейства, у нас даже и мысли не возникало. Были попытки краж, но стрельцы быстро разобрались, и страшнее порки наказаний не бывало.

   Мы ещё обменялись несколькими фразами, и я отчалил. Да, уж. Неспокойная здесь ситуация, не зря Ивану Васильевичу пришлось тут наводить порядок. Тут ничего не поделаешь: всегда найдётся кучка идиотов, считающих что свой царь плох, давай-ка нам иноземного короля, и уж под шведом-то мы непременно заживём. Смердяковщина неискоренима, и что любопытно, имеется среди более или менее значительной группки идиотов, практически во всех народах. Но тут, как правильно говорит один в меру злобный персонаж: 'Только массовые расстрелы способны спасти Родину'.

   Артамон Палыч Ремизов встретил меня как родного: обнял так, что едва не переломал кости, одарил таким троекратным поцелуем, что я едва не задохнулся, и сразу потащил за стол: время было обеденное. И уже за столом, усаженный на почётное место по правую руку хозяина, я испытал всю неукротимую силу ремизовского гостеприимства. Блюда подавались одно за другим, и хлебосольный хозяин требовал у меня откушать каждого. Пришлось принимать меры.

  - Артамон Палыч, Степанида Макаровна и почтенное ваше семейство. Не желаете ли услышать одну басню?

  - Сделай одолжение, князь Александр Евгеньевич, с удовольствием послушаем.

  - Написал эту басню Иван Андреевич Крылов, и называется она 'Демьянова уха'